Анатолий Нейтак - Уроки гнева

— Спасибо, Эхагес. Но я не могу принять твоё предложение.

— Простите.

— Не извиняйся. Это лишнее. — Изображение Наследницы ещё раз улыбнулось. — Однако я благодарна за сочувствие. До встречи, друг мой.

Куб экрана утратил глубину. Изображение исчезло.

Эхагес повертел перед глазами свою руку, действительно ничуть не изменившуюся внешне. На ум ему пришли слова из Книги Воина:

"Исполнение долга требует отказа от свободы. Самые тайные мысли свои надо подчинить и направить на единственно важную цель. Ослепи себя! Стань подобен стреле, пущенной в цель! Только так ты одолеешь преграды, только так достигнешь искомого.

Там, где есть долг, свободы нет. Но что есть свобода, как не бесцельность и пустота? Скот, живущий при хозяйстве — вот кто свободен. Спать, жрать, плодиться — это всё, что нужно скоту, и не больше. Многие люди живут точно так же. Но достойных нет среди них.

Исполняющий свой долг не свободен. Не свободен и раб. Но их несвобода различна. Раба смиряет хозяин. Исполняющий долг смиряет сам себя. Раб не делает выбора. Исполняющий долг всегда выбирает сам, ежеминутно подтверждая свою верность и словом, и делом.

Этот выбор — и только он — превращает руду бесцельности в металл долга.

И только свободный выбор делает человека воином".

Я глупец, подумал страж. Благонамеренный, но всё же глупец.

А Наследница… Она давно избрала свой путь.

— Ты правишь людьми?

Пламенный кивнул.

— И ты сам, лично отправился в путь, когда понадобилось найти средство от беды?

— Да, Наследница, — ответил он, слегка недоумевая. Ведь об этом уже говорилось, и не единожды…

— Что ж, тогда запомни: ты лучше, чем того заслуживают люди. Но быть лучшим, чем это нужно, равно как быть худшим, — значит нарушать гармонию. Это наказуемо. Я не могу судить, насколько права: я не говорила с людьми Равнин, но многое могу просто угадать почти без риска ошибиться. И хотя давать советы, когда об этом не просят — последнее дело, я всё-таки рискну…

"Опять. Сперва бесплатные советы осуждает Ворон, теперь — она…

А ведь бесплатному совету Ворона я так и не последовал.

Да, в этом есть своя мудрость".

— Вскоре твой преданный страж закончит испытывать то, что я ему дала, и вы отбудете — если не навсегда, то надолго. Поэтому объяснить всё нужно именно сейчас. Вы, Пламенный, не люди и никогда ими не станете. Вы — иные. И вы — слишком уж удобная мишень для страха и ненависти людей толпы. Вы взяли власть по праву сильных. Что ж, пусть так. Вы удержали власть по праву мудрых. Хорошо. Но мало быть только сильными и мудрыми. Я имела достаточно дел с властями Визарры, чтобы твёрдо уяснить: желающий править людьми должен быть — хотя бы только в их глазах — понятным.

— Но мы можем быть только такими, какие мы есть. Если люди не понимают тастаров — это не наша беда. И не их вина.

— Ещё раз убеждаюсь, что права. Пламенный, я вовсе не прошу вас стать понятнее. Это и невозможно, и не нужно. Более чем достаточно просто казаться. Конечно, внешность ваша подкачала: эта кожа, эти глаза… но хороший игрок может что-то сделать и при плохом раскладе.

— Раскладе чего?

— Неважно. Суть в ином. Запомни: власть над людьми подразумевает лицедейство. Бросить монетку нищим… устроить званый приём… сделать праздничными несколько дней в году… разрешить любому жителю Равнин, у кого достанет упрямства и наглости, обратиться прямо к правителю, минуя все инстанции… снизить налоги, наконец, и объявить об этом громче, чем требует честность — надраить медь, чтобы казалась золотом… Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Так делают правители?

— Так делают даже тираны-самодержцы. Что ничуть не мешает им развязывать войны и бросать подданных в тюрьмы по первому подозрению. Тот, кто правит, должен лгать. Желательно не просто лгать, а делать это красиво. Тогда ложь становится благом и меняет имя, становясь ритуалом. Подозреваю, что тастары не опускаются до любезных людям ритуалов. Ведь вам самим это не нужно: притворяться — только даром терять время и энергию. Но люди устроены так, что любят игры по путаным и пустым правилам. А пренебрегать тем, что они любят — то же самое, что пренебрегать ими. Это, как я уже говорила, наказуемо. И в конечном итоге попросту глупо.

Тастар помолчал с минуту.

— Я подумаю над этим.

— Подумай, Владыка. И прощай.

— Итак, они ушли.

— Да, домен-лидер. Полтора часа тому назад.

— Они получили, что хотели?

— Да.

Взгляд главы безопасников потяжелел. Наследница была невозмутима.

— Вы понимаете, что наделали?

— Вполне.

— Вы не имели права на единоличное решение. Вы должны были дождаться заключения ксенологов и согласия моей службы — это как минимум!

Тон ответа был весьма прохладен.

— Я не должна ничего и никому. В моей клятве уходящему Наследнику не было ни слова о повиновении любым организациям людей. Равно как и любым кластерам клантов, если на то пошло. Что же до ваших советов, то, — Наследница позволила себе тонкую улыбку, — ваши ритуалы принятия решений слишком затянулись.

— Я позабочусь, чтобы о вашем своеволии стало известно, — сказал её собеседник внешне спокойно. И весьма угрожающе.

— Как угодно. Хотя на вашем месте я бы вела себя иначе.

— Вы пытаетесь меня запугать?

— Я взываю к вашему разуму. К разуму. Не более того.

Бросив на невозмутимое лицо Наследницы последний, довольно злобный взгляд, домен-лидер освободил линию. Однако Наследница не торопилась убрать свой подвижный модуль подальше от экрана — и не прогадала. Не прошло и десяти минут, как последовал новый вызов.

— Здравствуйте, модератор.

Ответом был резкий отметающий жест.

— Это правда? Вы позволили этим уйти?

— Можно было удержать их силой. Мне следовало взять их в плен?

— Но… — Старший ксенолог поджал губы, сдерживаясь с ощутимым трудом. — Ладно. Хорошо. Сделанного не вернёшь. Но можно узнать хотя бы ваши мотивы?

"Наконец хоть какой-то прогресс!" — хмыкнула Наследница про себя.

— Если вы настроены так же, как наш бравый домен-лидер, — мягко сказала она, — я бы вам советовала связаться со мной позже, в более трезвом настроении.

— Я достаточно спокоен. Объяснитесь.

— А вы хорошо помните текст Старого Согласия?

Модератор моргнул.

— Разумеется!

— Основа, строфа семнадцать.

Лицо человека вытянулось. Он, возможно, помнил наизусть не все ветви Старого Согласия — но его основу знал отлично. В том числе строфу семнадцать, утверждавшую, среди прочего, полную независимость и неподотчётность Наследника кому бы то ни было, что являлось одним из условий его роли посредника и арбитра в спорах двух культур.

— Вспомнили? Отлично. Тогда слушайте, а можете и записать — для потомства. Первое: всё, что связано с известными вам тремя странниками, не подпадает ни под один из законов либо прецедентов, входящих в регламент Первого Контакта. Кстати, сей регламент явно нуждается в расширении, но это уже не моя забота, а ваша.