Татьяна Шуран - Матка

Поначалу вроде казалось: лучше стало. Никаких подозрительных явлений. Я в костер веток накидал и думаю: надо, выходит, ждать до утра. Вдруг слышу: шаги неподалеку. Сначала решил — показалось, потом — что габбро. А потом уже слышу топот со всех сторон, и так близко, что не может их быть не видно! Тут я понимаю, что тени вокруг какие-то уж слишком подвижные и густые. Немедленно вываливается из темноты бесформенная черная сущность и сопит, как медведь. Че ты ржешь? Это сейчас смешно рассказывать, а тогда я чуть седой не сделался!.. Толпятся, стало быть, вокруг меня чрезвычайно увесистые тени, толкаются и лезут к костру. Хватит ржать!

— Продолжай, продолжай…

— У меня возникла устойчивая уверенность, что им нужно задушить сначала огонь, а потом — меня. И вдруг я как будто вспоминаю, как Беля мне напоследок говорит: если увидишь тени какие-то странные, брось в них что-нибудь из огня — головешку или веточку. Я выхватил из костра горящую ветку и ткнул в одну тварь — все как вспыхнет! Как будто огненный столб передо мной появился! А другая тень совершенно отчетливо начинает выкручивать мне руки. Я развернулся, сунул в нее ветку — опять огненный столб передо мной! Тут уж остальные навалились и давай меня хватать. Я упал, дополз до костра и стал голыми руками угли разбрасывать. Как будто метеоритный дождь начался! Загорелось все, заблестело, огненные столбы вокруг мечутся и гудят. Я думаю: все, конец, сейчас попаду под один такой — только пепел останется. И вдруг вспоминаю слова Бели: а если совсем плохо станет, ты прыгни сам в огонь! Оборачиваюсь, а вместо костра — стена от горизонта до горизонта, высотой до неба, вся шевелится и переливается рыжим! Я взял и в нее прыгнул.

(пауза)

— Ну, а дальше-то что?

— В том-то и дело, что ничего! Ничего не помню… Очнулся утром. Вся поляна, где я ночевал, в подпалинах, трава смята. Такое впечатление, как будто я действительно угли разбрасывал и по земле катался. Ладони в ожогах. Ну и чувство такое, как будто по мне асфальтовый каток проехал. Сажусь я в машину и думаю: куда ехать?.. Нескольких минут не прошло, вижу — город. Мертвый, одни габбро кругом. Останавливаю машину и первое, что попадается — аллея с высохшими яблонями. Иду дальше, и спотыкаюсь о разбитый манекен в длинных лоскутах от истлевшего платья. Оглядываюсь и вижу разломанный пополам газетный киоск — все щебнем засыпало, брошюрки лежат в земле черные от дождя. И тут я отчетливо понимаю, что ничего уже не найду и пора возвращаться.

Только подъезжаю к долине, как Беля навстречу — и кричит: ну, что ты там видел-то? Я сдуру говорю: чего-чего, одни габбро кругом. Она рассердилась: в огненном городе что, спрашиваю, видел?

И тут я вдруг вспоминаю, как шел после огненной стены среди каких-то вспышек — то ли сад, то ли лабиринт, все горело, и жар чувствовался… но как будто не обжигал. Ласковый такой, чистый. Но я там никого не встретил, только птицы какие-то пролетали иногда, с длинными хвостами… Я говорю: видел я огненный город, только он был пустой. Беля глаза вытаращила: что, совсем пустой?.. Я: ну да, только, смешно сказать, жар-птицы какие-то летали, как в сказке… Беля глаза закатила: и что, ты с ними даже не поговорил?! Я опешил: а что, надо было?! Она кричит: ты, дурак, думал, они там для красоты, что ли?! А яблоки привез? — спрашивает.

И тут мне вспоминается, что да, появлялось там в золотом воздухе нечто: как будто сверкающие шары осыпались и таяли… Отвечаю: забыл… — а сам вспоминаю, как среди бликов сворачивалось что-то, действительно, похоже на песочные часы или на платье, и листы какие-то как будто мелькали, как страницы в книге… Беля смотрит сердито: и остальное забыл? Я киваю… Беля только руками всплеснула: ну ты и бестолочь — это ж надо, подняться на высоту планет и светил, увидеть смену эпох, зарождение галактик и в буквальном смысле ничего оттуда не вынести! Я не нашел ничего лучше, как возразить: да разве все это можно было оттуда забрать? Беля орет: а ты пробовал?!

Я уж и сам понял, что лопухнулся. Спрашиваю: и что теперь делать? А она: картошку иди чистить, звездолетчик! (смеется) Вот и все.

— А что это все-таки были за существа, от которых ты отбивался ночью?

— А, эти… Они не имели непосредственного отношения к внеземным путешествиям. Это саламандры — жители земного огня. Они выглядят одновременно как тень, огонь и воздух. Вообще-то они не страшные, просто Беля тогда договорилась, чтобы они меня напугали. Идея состояла в том, что я пройду через земной огонь и попаду в небесный. Но, как видишь, толку мало получилось, по не зависящим от саламандр причинам. (смеется) Я потом их даже вызывать научился, но у них с людьми мало общего. У них в своей стихии столько забот, сколько нам здесь и не снилось.

(Григорий Томилин) — Мне Беля сразу назначила сложный комплекс упражнений, которые нужно было повторять ежедневно по несколько часов. Там пластические, дыхательные техники. Плюс диета, голодание. В итоге, завезла она меня однажды неизвестно куда и спустила по веревке в ущелье. А там ничего, только скелеты разных свалившихся туда ранее неудачливых животных. Беля веревку сматывает и кричит мне, что вернется через сорок дней, и чтобы я не скучал.

Ну, что я? Принялся повторять весь комплекс упражнений, как обычно. Они ведь были направлены на поглощение энергии из окружающего пространства непосредственно через тело, на поддержание жизненных сил. Чем мне труднее себя контролировать, тем расчетливее я занимаюсь. Жара — я занимаюсь, ливень — занимаюсь. Зверь какой-то в яму свалился, шакал, кажется, — я его взял под мысленный контроль, как Беля учила, убил, закопал и занимаюсь. Правда, без воды обходиться не пришлось, я дождевую воду собирал в выбеленные солнцем звериные черепушки. (смеется) Ну, вскоре сознание стал терять… надолго. Представление о времени совершенно запуталось. И начали видения возникать — знаешь, как в легендах про искушения. То страшные, как в кошмарном сне, то наоборот, какие-то эйфорические. То как будто я в рабстве где-то, то я как будто покончил с собой, то по реке плыву на лодке, которая сама собой управляет, то словно мне стихи кто-то читает, которых я никогда не слышал… И вот в последний день возникает видение, которое мне особенно запомнилось.

Как будто я попал в пещеру, у которой нет ни входа, ни выхода, где-то глубоко под землей. И в воздухе передо мной появляется необыкновенное существо — выглядит, как женщина, только не человек. Красоты — фантастической. Цвет кожи — как… я не знаю, как черный жемчуг. Тело — точеное, как у статуэтки. На лице какие-то узоры, цветные и серебристые. Губы — как алмазы блестят, глаза… невозможные… наполовину чернильные, наполовину звездные…