Татьяна Шуран - Матка

— А мне кажется, самое главное, что должно было произойти, — это контакт с какими-то непонятными существами, — пожимал плечами Мельников. — Только он нам не вполне удался, слышу звон — и не знаю, где он…

Однако воспоминаниями, дискуссиями и размышлениями результаты поездки не ограничились. Некоторое время спустя те из старателей, с кем говорили "голоса из-под пола", вдруг обнаружили какую-то удивительную удачливость и прозорливость. Например, кто-то из них отказывался идти в определенную часть леса, а того, кто согласился, приходилось потом вытаскивать из болота. Или человек без видимой причины вставал и переходил на другой конец скамейки возле стола, а через минуту кто-нибудь случайно опрокидывал на опустевшее место стакан воды. Заметив подозрительную маневренность, старатели потребовали объяснений, и виновники интереса признались, что порой слышат, как бы в отдалении, те же рокочущие голоса, только смысл их речи понимают не сразу — осознание приходит позже, и это, как правило, предупреждение об опасности — без объяснений, просто сообщение о том, чего следует избегать. Все четверо ответчиков согласились в том, что в определенный момент внезапно в точности поняли, якобы неизвестные голоса принадлежали могущественным существам, невидимым для человека, стихиям, которые называли себя "владыки недр", а знаки, появлявшиеся на полу лабиринта, представляли собой идеографическое выражение их речи. Старатели принялись делиться мнениями, рисовать знаки, которые удалось вспомнить, как вдруг появилась Беля и вмешалась в разговор:

— Не советую злоупотреблять, художники от слова "худо". Побаловались — и хватит.

Взбудораженные сверхъестественными явлениями старатели зашумели, ожидая информации.

— Вы их призываете этими знаками, — неохотно сообщила Беля. — Их письменность несет в себе их часть, — не вполне определенно выразилась она, — это вам не "Здесь был Вася" намалевать. Давать владыкам недр доступ в человеческий мир надо: а) строго точечно, б) только хорошенько подумав. Помните, вам с перепугу они могли показаться грандиозными — всезнающими, всесильными… однако, скажу я вам, владыки недр — существа бестолковые и шебутные. Они не очень-то понимают, что происходит в человеческом мире, но любят лезть во все, потому что им любопытно и они ничем не рискуют. Если они здесь навредят, пострадают не они, пострадаете вы, — Беля уселась, небрежно закинула ногу на ногу и отвлеклась от темы: — Кофейку мне кто-нибудь сообразит?.. Так вот, запомните, герчеяуре: владыки недр — это не люди. При всем, сравнительно, масштабе их провидческого дара и власти над событиями, они доверчивы, наивны, невежественны и за пределами своей компетенции абсолютно несамостоятельны. Вы можете вызвать их и спросить совета. Они могут явиться, только если их позвали, и вы должны обеспечить им четкое руководство, иначе они сделают, как сами разумеют, что чревато катастрофами вроде эпидемий и стихийных бедствий. И, самое главное: по достижении нужного вам результата необходимо немедленно и надежно прервать контакт. Не позволяйте им навязываться — нужно уметь отказываться от их помощи; утрата контроля над общением с ними повлечет за собой, для начала, необратимый распад вашей психики.

— Но они не враждебны по отношению к человеку?

— Они другие. Многое из того, что жизненно важно для человека, они попросту не замечают. В результате вероятны нестыковки и недоразумения, очередным из которых может стать ваша, и не только ваша, мучительная смерть.

— И что, любой, кто начертит знак, может их вызвать?

— Нет, конечно, — снисходительно усмехнулась Беля. — Их вообще не всякий способен воспринимать. Кроме того, существуют определенные техники передачи нужного состояния. Можно, например, пройти василиск.

— Василиск?..

— Лабиринт, к которому мы ездили. Птица с железными перьями, головой петуха и глазами совы — василиск. Это их общий символ. Во время инициации, помимо всего прочего, выявляется пригодность человека для контакта. И запомните: все, на что смотрит василиск, превращается в камень!

— А если составить из знаков какую-нибудь более сложную… структуру… можно вообще выучить их язык?

— Не заморачивайтесь, — Беля махнула рукой. — Полностью освоить их письменность вы никогда не сможете, и даже просто разбираться в ней опасно.

— Но получается, что ты не рекомендуешь пользоваться знаниями, которые мы получили? Зачем тогда нужен был опыт?..

— Чтобы вы знали, герчеяуре, — устало вздохнула Беля, — что лучший опыт — это умение от некоторых знаний отказываться.

Старатели задумчиво примолкли.

— Одно только хочется еще спросить: откуда ты сама столько знаешь?.. — выразил общее недоумение Ладшев.

Беля улыбнулась и, вопреки ожиданиям старателей, непринужденно объяснила:

— Ну, дело в том, что у меня были очень продвинутые родители.

— А сейчас они… живы? — осмелел Ладшев.

— Они далеко, — рассеянно покачала головой Беля.

Через какое-то время старатели заметили, что абсурдные выходки и рискованные затеи Бели, представлявшие для людей суровое испытание, превратились в систему, и с запозданием осознали, что таким образом всего-навсего выполнялась их собственная просьба относительно обучения различным сверхъестественным навыкам. С некоторыми подопечными Беля куда-то надолго уезжала и занималась индивидуально, других загружала дополнительными обязанностями непосредственно в долине по ходу повседневной работы, причем порой ее практики выглядели смешно, а порой — как сущее истязание. Постепенно старатели свыклись с калейдоскопом парадоксальных, неожиданных и всегда изнурительно трудных поручений, отказались от порывов поспешно оценивать и судить, поняли пользу терпения и послушания; а также, несмотря на то, что каждый осознавал неповторимость личного, глубинного смысла своего опыта и не испытывал ни малейшего желания исповедоваться, возросло значение обмена поверхностной, технической информацией: старатели обсуждали возникавшие затруднения, сомнения, непонятные эффекты и непривычные ощущения, обменивались догадками, предположениями и рассуждали на общие темы. В конечном итоге возникла идея создавать стереографические записи отзывов о наиболее памятных происшествиях; Беля поддержала это начинание и даже научила старателей формировать нечто вроде слепков сознания — запечатлевать воспоминание об определенном состоянии или событии в особых структурах стереозеркал в виде отдельной сцены, которая потом проигрывалась, словно повторение прошедшей реальности. Увидев первый образец такого слепка, до крайности похожий чрезвычайно убедительным эффектом присутствия на вторжение четвертого измерения, старатели даже испугались, но потом освоились и особо драматические моменты своих рассуждений дополняли всесторонними "живыми иллюстрациями". Наибольший интерес к поиску и систематизации свидетельств о различных экспериментах и испытаниях проявил Стас Ладшев, со временем оказавшийся обладателем обширной коллекции разнородных записей, из которых составил стереографический сборник о захватывающем и трудном, полном ошибок, искушений и противоречий пути людей к белому свету.