Людмила Ардова - Путь бесчестья

— Ладно, ладно, — нехотя согласился я, размышляя о том, что Фальшивый меньше всех рискует стать жертвой каннибализма: кто позарится на его желтую как пергамент кожу, костлявое сухое тело и два длинных висячих серых уса. Такая картинка отобьет аппетит у кого угодно. Мы вышли из пещеры, снова почувствовав какое-то неясное бормотанье, на этот раз снаружи. Хорошо бы это была съедобная тварь, жаль, что мы не разглядели ее ночью.

Мы осторожно обследовали окрестности пещеры, заглянув под каждый куст: там могли прятаться какие-нибудь норные животные и расти съедобные грибы. Усилия наши не увенчались успехом. Лес был мерзким и казался необитаемым, отовсюду пахло сыростью и гнилью. Небо по-прежнему было затянуто серой пеленой, снова полил мелкий и нудный дождь. Побродив часа два и собрав скромный урожай из кореньев, засохших ягод и горсти орехов, мы вернулись к пещере. Но тут нас ожидало новое испытание — похлеще гнилого дождя.

Прямо у входа нам преградило путь зеленовато-бурое чудовище — мерзкая тварь, дракон, одним словом. Честно говоря, живого дракона я видел впервые, прежде — только на картинках в старинных книгах или в некоторых гербах. Друзья мои были удивлены не меньше.

— Этого нам еще не хватало! — опрометчиво брякнул Задира.

— Это вы про меня, нахалы? — пророкотало где-то в глубинах пещеры — у входа торчал только хвост, вскоре показалась и морда. И пасть ее не предвещала ничего хорошего.

— Что вам угодно, наглейшие господа, в моей пещере? Что вы тут бродите, окаянные?! — рявкнул дракон. — Вынюхиваете, высматриваете, без спросу дрыхли у меня под боком. А? Я, вообще, задумал вас съесть на завтрак. Утром, — мечтательно сказал дракон, — я пошел умыться холодной росой, посозерцать природу, возвращаюсь — а завтрак сам побежал искать завтрак, — дракону так понравилась своя шутка, что он дико захохотал, если понятие хохот вообще применимо к драконам.

"У него есть чувство юмора — это хорошо", — подумал я.

— Извините, уважаемый дракон, что мы вас так сильно разочаровали. — Но, видите ли, мы очень голодные и мокрые и потому — невкусные, сами хотим кого-нибудь съесть, и очень даже может выйти, что жертвой нашего аппетита станете вы.

— Ну и, нахал! — удивился дракон.

Друзья мои пооткрывали рты от изумления. Я всегда говорил: если не чем крыть — крой наглостью, авось прокатит. По крайней мере, это вносит некоторое смятение в умы врагов. Они начинают думать: раз этот человек так себя ведет, значит, за ним что-то есть. Это дает какое-то время для маневра.

Маневр не заставил себя ждать:

Задира взвыл от боли — дракон придавил ему своей лапой ногу.

— Эй, ты полегче! Так гостей не встречают — это против всех правил — сначала накорми, напои, спать уложи, а потом уж проявляй свои звериные инстинкты, увалень недоделанный. Шишкой по лбу!

Странно, но речь о том, что дракон неуклюжий, задела его за живое.

— Да как ты меня назвал?! Да я, при самом Бадаракхе Грозном, зажигал среди молодежи.

— Будет тебе, сказки рассказывать — этого царя — короля уже триста лет в обет как нет на белом свете.

— А сколько, по-твоему, мне лет, а? — злорадно парировал дракон.

Итак, завязалась непринужденная беседа, которую я предложил продолжить за небольшим обедом и в целях поддержания только что установленных дружественных отношений нашему доброму хозяину поделиться припасами — наверняка они у него есть.

— Еще чего! Ага! Видали мы! Таких дураков нет! — но его погубила грубая лесть о "добром хозяине".

И он полез в недра пещеры.

— У меня там хранитель холода, — пробубнил он.

— По-моему он в этом лесу и не нужен: у меня уже зубы стучат, — сказал Задира.

— Как вы думаете, чем он питается? — обратился к нам Фальшивый.

— Человечиной, — ухмыльнулся дракон. Он все слышал, собака!

Но угрозы его оказались напрасными — он притащил вполне приличный окорок и вяленое мясо оленей.

— А вы думаете: я, наверное, корова — травой питаюсь! — захохотал он.

Он бросил мясо и полез за хворостом, мы стали разводить огонь. Вскоре мы грелись у жаркого огня.

Пещера оказалась довольно просторной. Стены ее были изрисованы красками и изображали какие-то баталии.

— Раньше здесь прятались воины, — с гордостью сказал дракон.

— А разве они так далеко заплывали на своих кораблях? — удивился я.

— Они еще и не сюда заплывали. Это не нынешнее племя людей. Люди теперь вырождаются. Вот, вы — даже пищи себе не могли раздобыть в этом лесу. Где это видано: воин не умеющий добыть пищу!

— Кто ж виноват, что лес заколдован, — оправдывался Задира.

— Да кто ж его заколдовал то! Сказки это все. Люди просто бояться меня вот и выдумали чушь про заколдованность. Просто надо знать, что в сезон дождей в это время вы зверья не найдете: оно прячется по норам, жрет свои запасы. Значит…. что это значит? Это значит, что надо жратву было на себе тащить или обращаться к такому доброму дракону как я!

— Ну, спасибо, сказал, как приложил! — покачал головой Задира.

— Учитесь, дети мои.

Дракон предложил прогуляться по малым делам и посмотреть окрестности.

— Ага, а то мы их не видели, — с сарказмом сказал Задира.

— Вы не туда смотрели, гости мои.

И он действительно показал достопримечательности этого леса. Одной тайной тропой он вывел нас к реке.

— Вот он, ваш ориентир на карте — и подвел к кромке скалы.

Теперь понятно, что за шум тревожил нас ночью: гигантский водопад срывался со скалы в зеленую заводь.

— А под водопадом тоже есть пещера — я туда плавал, — хвастливо, как мальчишка, сказал дракон.

Мы промолчали, завороженные зрелищем падающей с десятиметровой высоты воды.

— Кстати, я не дракон, а дракозавр! — неожиданно выдал наш хозяин, похоже, ему хотелось нас чем-нибудь поразить.

— А что, это не одно и то же? — робко спросил Фальшивый.

— Ну, нет! Я откололся от своей семьи! Ушел! А таких у нас называют дракозавры, то есть растущие самостоятельно. Вот братец мой — до седых волос возле маминой юбки просидел, а уж рассказов-то о своих подвигах навыдумывал — на десять летописцев хватит!

Дракон неожиданно тяжко вздохнул, отчего с ветвей посыпались тяжелые холодные капли.

— Я, несчастнейшее существо-люди ненавидят меня. А что я, в сущности, делаю? НИЧЕГО особенного! Так, охраняю этот лес, чтобы не шлялись по нему такие охламоны, как вы. Выдергиваю из племени человечьего всякие сорняки, чтобы воздух чище был. Это мне больше пристало вас ненавидеть — сгубили все мое племя из-за проклятого суеверия, будто зубы дракона приносят могущество и богатство.

— А что, — оживился Задира, — это правда?

Дракон печально посмотрел на него.

— Пойми нас правильно: мы теперь в сложном положении и один драконий зубик нам бы не помешал.