Людмила Ардова - Путь дипломатии

— Тише, ты глупая женщина, никому ни слова, — прикрикнул на нее господин, он прижимал ребенка к своей груди, и гладил его по голове.

В эту минуту я подумал, что судьба выбрала странный путь через скверные деяния вершить добрые дела. У меня была цель уничтожить преступный орден, и она же меня привела в этот дом, чтобы вернуть здоровье ребенку, пусть даже мне скоро придется отнять жизнь у его отца.

Леон, с трудом оторвав сына от себя, велел няне:

— Отнеси сына в покои и не отходи от него ни на шаг. Дай ему все, что пожелает.

Она удалилась вместе с ребенком, и мы остались вдвоем.

— Держите ваш камень, — Леон вытащил его из ванны и протянул его мне.

— Так что вы обо всем этом думаете?

Он ничего не думал…похоже, что у него только что свалилась такая гора с плеч, что он перестал соображать без этой ноши…

— Вам надо принять решение.

— Я не хочу больше подвергать жизнь сына опасности.

— Он в любом случае в опасности до тех пор, пока магистр Джоку чувствует угрозу от вас.

— Но у меня нет намерения ей навредить.

— Она не верит в вашу лояльность. Она считает вас человеком Додиано. И знает о наличии у вас силы.

— Хорошо. Я приеду на встречу.

Пока Льен занимался подготовкой к решающему удару, предмет его воинственного интереса не проводила время впустую. Напротив — она была очень занята в последнее время.

Кафирия сидела за ворохом бумаг и мыслей. Столько всего нужно сделать. С тех пор как она стала магистром, на нее легла тяжелая для женщины ноша — удерживать в руках все нити, манипулировать сотнями мужчин, вынуждать всех делать то, что ей необходимо — и как результат — бессонница и темные круги под глазами….хотя, она махнула рукой. Что теперь сожалеть о темных кругах и двух-трех новых морщинках. Камень мог бы вернуть ей немного молодости, но его силу следует использовать мудро. Он нужен ей для великих дел.

— Нельзя обратить необратимое, — вздохнула Кафирия. — Вместо любви я получила власть. Это тоже весьма приятно. И моя идея матриархата. Мужчины не понимают того, что нужно этому миру. А миру требуется мудрое нежное руководство опытной женщины. Для начала выведем из игры конкурентов — черных магов. Несколько проигранных войн ослабят влияние на короля этих типов. Он будет зол, обижен разочарован. Каких ей усилий стоило направить все в нужное русло — арест герцогини Брэд, волнения в провинции Гэродо, а сложнее всего было отвлечь Миролада Валенсия от помощи королю, умело играть на противоречиях между ним и остальными. Сами друг друга перегрызут, — усмехнулась она, думая о Гиводелло, Локмане и Валенсии. Верховный жрец отошел от дел, чтобы король на своей шкуре понял, как ему плохо придется без поддержки мага. Локман победу в войне не смог обеспечить, потому что она, Кафирия, отвлекала его силы на себя. Ему было не до короля.

— Имитона, — ласково начала говорить Нажуверда.

— Да, Нажу, милая, чего ты хочешь? — промурлыкала прекрасная богиня.

— Имитона, ты ведь само совершенство мира!

— Да, я согласна с тобой.

— И ты прозябаешь в этой бездне, скрытая от целой Вселенной, которая не видит твоей красоты.

— Ну…

— Тебе не кажется, что тебя одурачили?

— О чем ты, милая сестра?

— Черный Лис упивается своим изяществом и своей внешностью, он ревнует к тебе, он завидует твоему таланту.

— Ну, это так…

— Эта правда лежит на поверхности Аландакии. Пройди по ее земле, и ты все поймешь.

"Что пойму"? — недовольно думала Имитона, поднимаясь на поверхность.

Ее ослепил солнечный свет, также как когда-то Тьюну.

Она стояла голая, словно новорожденная, но только на вид ей было лет восемнадцать: крепкая грудь, изящные бедра, стройные длинные ноги. Под голыми маленькими ступнями шелестела трава. И золотые волосы пышными каскадами рассыпались по телу.

Мимо лужайки, на которой она стояла, щурясь от солнца и растерянно думая, что ей предпринять, проехали два всадника. Один открыл рот, в восхищении глядя на нее, другой что-то воскликнул. В их глазах был такой неподдельный восторг и изумление, что Имитона все поняла — вот чего ей не хватало всю эту вечность — обожания, восхищения — ведь именно этим и питаются подобные ей.

Имитона обратилась в барса и прошла мимо дико заржавших лошадей и закричавших всадников. Долго они потом не могли прийти в себя, долго рассказывали про свое видение под смех пьяных в трактирах.

Эти двое увидели чудо, а если человек хоть раз видел подлинное чудо — оно останется с ним до самой смерти.

Так ловко Нажуверда обхитрила Дарбо и взяла оскорбленную Имитону в союзницы. Чего не может простить красавица — так это равнодушного отношения к своей красоте, а Имитона выражала ее в любых формах: прекрасный зверь, радуга, цветок и дождь, бабочка и женщина — ее обманули, лишили возможности радовать мир своим присутствием. Когда она это поняла, два брата стали ее заклятыми врагами. Красота не всегда бывает мудрой, зачастую она глупа и недальновидна.

Когда Дарбо осознал, что ему открыто противостоит Тьюна, и не она одна, он вспылил, но что он мог? Все наблюдатели были равны по силе. Он надеялся взять Имитону в союзницы, а она повела себя очень странно — давала обещания и ни одно не сдержала.

С трудом пережив такое коварство любимой сестры, Дарбо понял: надо что-то предпринять. Он потерпел поражение в заливе Мирный. Его партия разбита на полях Гэродо и даже план Черного Лиса по задержанию Хэти и Юнжера провалился — магам удалось преодолеть препятствие и они продолжают путь в Римидин.

Дарбо с Черным Лисом тоже не дремали и успели сделать маленькие гадости взбунтовавшейся четверке. Но главное слово было здесь " маленькие". После сражения в Гэродо и гибели Орантона боги снова встретились в Бездне.

— Надо что-то решать, — сказал Дарбо.

— Я согласна, — сказала Нажуверда.

— Я тоже, — ласково подтвердила Имитона.

— И — я, — присоединился Тангро.

— А я — нет! — воскликнула Тьюна, — они опять заморочат всем голову.

— Нет, Тьюна, ты не права, — упрекнула ее Нажуверда, — я предлагаю следующее: в дела людей мы с этой поры больше не вмешиваемся.

— Но что же это получается?! — фыркнул Дарбо.

— То, что и должно было получиться, — сказала мудрая Нажуверда, — все пойдет своим чередом. А мы, наблюдатели, посмотрим, что будет.

— И как долго мы будем смотреть? — язвительно спросил Черный Лис.

— Братец, каждое важное событие в истории Аландакии мы будем обсуждать здесь, сообща. Если одна из сторон начет действовать тайно, то у второй — будут развязаны руки.

Всякий кто нарушит это соглашение, будет навсегда изгнан из нашего круга. И остальные не вмешиваются в его судьбу.