Эрик Эддисон - Червь Уроборос

Внезапно над ними раздался звук, подобный щелчку гигантского хлыста, и, глядя вверх, они увидели заслонившую небо темную массу, распускавшуюся, словно цветок, и рассыпавшуюся на сотни осколков. Демоны и Миварш замерли на месте и вжались в утесы, но укрытия там почти не было. Воздух наполнился свистом камней, проносившихся вниз, будто возвращающиеся в преисподнюю дьяволы, и грохотом, когда они сталкивались со скалами и раскалывались на куски. Раскаты эхо отдавались среди утесов, и тело горы, казалось, корчится под ударами бича. Когда все закончилось, Миварш стонал от боли в левом запястье, поврежденном камнем. Другие остались невредимы.

Юсс сказал Брандоху Даэй:

— Назад, сколь бы ни было это тебе не по душе.

Они двинулись назад, и по склону пронеслась лавина льда, которая уничтожила бы их, если бы они продолжили подъем.

— Неверно ты обо мне судишь, — сказал Брандох Даэй со смехом. — Дай мне случай, когда моя жизнь зависит лишь от моей собственной силы и мощи; тогда опасность — что пища и питье для меня, и ничто не обратит меня назад. Но здесь, на этом проклятом утесе, по выступам которого легко ходить только калеке, мы — лишь игрушки в руках судьбы. И было бы полным безрассудством задержаться там мгновением дольше.

— Два пути осталось нам, — сказал Юсс. — Повернуть назад и навеки покрыть себя позором, или попытаться пройти на западе.

— И это станет погибелью для любого, кроме нас с тобой, — сказал Брандох Даэй. — А если и нашей погибелью тоже — что ж, мы уснем крепко.

— Миварш, — сказал Юсс, — не обязан участвовать в этом предприятии. Он храбро следовал за нами, и храбро оставался нашим другом. Но сейчас нам предстоит такой переход, что я глубоко сомневаюсь, будет ли ему опаснее для жизни остаться одному, нежели пойти с нами.

Но Миварш сделал мужественное лицо. Он не промолвил ни слова, лишь кивал головой, словно говоря: «Вперед».

— Сначала я стану твоим лекарем, — сказал Юсс и перевязал запястье Миварша.

И поскольку день уже заканчивался, они стали лагерем у подножия этой огромной башни в надежде на следующий день достичь невидимой оттуда вершины Коштры Пиврархи в шести тысячах футов над ними.

На следующее утро, когда было уже достаточно светло для скалолазания, они отправились в путь. За два часа восхождения не было ни одного мгновения, когда им не грозила бы немедленная смерть. Они не были связаны, ибо, оступившись на этих скользких камнях, один утащил бы за собой к погибели целую дюжину. Выступы были покаты и завалены щебнем и грязью. Мягкий красноватый камень крошился под руками; обломки падали на ледник далеко внизу. То вниз, то вверх, то в обход прокладывали они свой путь, огибая основание огромной скалы, и наконец по осыпающейся расселине добрались невредимыми до гребня над нею.

Пока они взбирались по скалам, легкие белые облачка, собиравшиеся утром в верхних ущельях Айлинона, выросли в громадную черную массу, скрывшую все горы на западе. Длинные полосы облаков тянулись от нее меж горами, переплетаясь и устремляясь ввысь, вздымаясь и опадая, словно море в час прилива, и наконец достигли гребня, где стояли Демоны, окутав их покровом тумана, в складках которого таился холодный ветер, и в разгар дня погрузив все вокруг во тьму. Они остановились, не видя скал перед собой. Завыв среди растрескавшихся утесов, поднялся ветер. Налетел мелкий и колючий снег. Туча приподнялась и вновь опустилась, словно осенявшая их своими крыльями гигантская птица. Кругом сверкали молнии, вырывавшиеся из ее недр. За ними неотступно грохотал гром, и его раскаты отдавались эхо среди отдаленных утесов. Их покрытое снегом оружие пылало шипящим голубым огнем: Юсс посоветовал не держать его в руках и положить рядом, дабы не погибнуть. Скрючившись во впадине в снегу между скал гребня Коштры Пиврархи, лорд Юсс, лорд Брандох Даэй и Миварш Фаз переждали эту ужасную ночь. Они не знали, когда наступила настоящая ночь, ибо буря принесла с собой темноту задолго до заката солнца. Они не могли заснуть из-за слепящего снега, ледяного дождя, вспышек и грома, и неистовых ветров, свистевших в трещинах и, казалось, сотрясавших гору до основания. Они почти замерзли и желали лишь смерти, что принесла бы им избавление от этого адского буйства.

День занялся тусклым серым светом, и буря стихла. Изможденный, Юсс поднялся на ноги, не в силах заговорить. Миварш произнес:

— Вы-то дьяволы, но себе дивлюсь я. Ибо я всю жизнь прожил возле снежных гор, и многих знал я, кого застигли в снегах ночь и непогода. И немало погибло от холода. Я говорю лишь о тех, кого нашли. Многих не нашли, ибо их поглотили духи.

При этих словах лорд Брандох Даэй расхохотался и сказал:

— О Миварш, похоже, ты просто неблагодарная собака. Посмотри на того, кто своей отвагой и выносливостью ко всем лишениям превосходит меня настолько же, насколько я превосхожу тебя. Но из нас троих он устал больше всех. Хочешь знать, почему? Я тебе расскажу. Всю ночь он сражался с холодом, пытаясь не только себя, но и нас с тобой уберечь от мороза. И, будь уверен, лишь это и спасло твою шкуру.

К тому времени туман немного рассеялся, и они могли видеть гребень на сотню шагов вперед: один неясный и нематериальный зубец на фоне другого, еще более неясного. В тумане зубцы казались просто чудовищными, приближаясь размерами к горным вершинам.

Они связались веревкой и продолжили путь, взбираясь на скалы, огибая их то с одной, то с другой стороны, останавливаясь на выступах скалы, которые казались отрезанными от всей остальной земли, одни в море движущегося тумана, или спускаясь в глубокую расселину, на другой стороне которой вздымалась глухая стена, а слева и справа зияла пропасть. Скалы были прочными и надежными, как и те, по которым они начинали взбираться от ледника. Но продвигались они медленно, ибо подъем был сложным и опасным из-за покрывавшего камни свежего снега и льда.

Днем ветер стих, и все было спокойно, когда они, наконец, остановились перед твердым ледяным гребнем, что круто вздымался перед ними, словно лезвие меча. Восточная его сторона слева от них была почти отвесной и обрывалась в невидимую бездну. Западный склон, чуть менее крутой, был укрыт ровной белой пеленой замерзшего снега; затем его заволокли тучи.

Брандох Даэй остановился на последнем тупом зубце у подножия ледяного хребта.

— Остальное — твое, — прокричал он лорду Юссу. — Думаю, никому, кроме тебя, не следует ступать на нее первым, ибо это твоя гора.

— Без тебя я бы ни за что сюда не добрался, — ответил Юсс. — И не годится мне присваивать себе славу первым ступить на вершину, если большая часть успеха твоя. Иди первым.

— Не пойду, — сказал лорд Брандох Даэй. — Да и это не так.