akchisko_san1 - Рики Макарони и Клуб Единства

Еще бы! Тогда по вине врага «Слизерин» потерял почти двести баллов и шанс выиграть кубок школы, а брат Френка старался не показываться никому на глаза. А все из‑за дурацкой песни, впрочем, на лучшее Френк, по мнению Рики, был в принципе неспособен.

— Теперь она за это берется. Естественно, Марк взбесился. А Эльвира уже сообщила всем, кто рядом сидел, что будет конкурс лучшей песни. Сегодня объявление повесит и всех мобилизует. Причем она требует, чтоб Марк ее поддерживал, а он на это согласен лишь при условии, что умоет руки. Говорит, в прошлом году ему хватило позора. Но Эльвира не сдастся, это видно.

Эльвира действительно сильно разозлилась. При упоминании спортивного комментатора глаза ее мстительно вспыхивали. Она даже создала призовой фонд, основанный на добровольных пожертвованиях, и сам Рики, из чистого человеколюбия подаривший туда два сикля, был глубоко растроган щедростью многих старшекурсников, которых, видно, уважаемый Ники основательно достал.

Поспорив с Лео, Рики все же решил, что проинформирует членов Клуба о готовящейся акции – это его долг.

Однако, ожидаемого всплеска возмущения не последовало. Эди с глубоким удовлетворением согласился, что его брата давно пора бы повоспитывать, в связи с чем он заявил, что одобряет Эльвиру все больше и больше. Дик Дейвис остался абсолютно равнодушным. Ральф ехидно пожелал Эльвире море удачи, которое ей все равно не поможет, потому что обойти Ники в красноречии нереально, а Артур похвастался, что сэр Драко Малфой, основавший этот хор – кузен его мамы, и первое творение отточил против его дяди Рона, который как гриффиндорец оказался все же более стойким. Лео равнодушно поздравил его с такой осведомленностью, а Рики счел ее полезной, нахвалил Артура с три короба и при поддержке Дика уговорил выспросить подробности у обоих дядюшек, и написать им как можно скорее.

Между тем Эльвира добилась благословения завуча. Ее хитрая тактика, описанная вездесущей Дорой, стоила того, чтобы поучиться. Она потащила с собой Марка и позволила ему полчаса излагать свою точку зрения, позволила профессору себя отругать, а потом, когда напарник и завуч сочли разговор оконченным, вдруг резко нажала на их патриотические чувства, напомнив, как долго Ники притеснял родной «Слизерин». В конце она заявила, что будет отстаивать честь колледжа даже одна, и вспомнила свою тетю, которая в свое время была такой же старостой и активно поддерживала хор. Учитывая, что в те далекие времена «Слизерин» за данное объединение не потерял ни одного балла благодаря дипломатично составленным текстам, о чем Эльвира также напомнила, и способствовал объединению колледжа, чего так не хватает сейчас, профессор сдался. Но поставил условие, что она будет очень тщательно отбирать тексты песен. Теперь Эльвира забраковывала все, что к ней попадало.

— Вы – слизеринцы! У вас должен быть тонкий вкус! – возмущалась она. – Обозвать дураком – это ничего не сказать. Красиво надо! Хотите повторения прошлогоднего?

Френк Эйвери, которого она держала секретарем, краснел при каждом упоминании на радость своему брату.

Однако Рики не ожидал, что мания Эльвиры будет иметь для него какие‑нибудь последствия.

Каким‑то образом все это докатилось до ушей Филипса.

— Кажется, «Слизерин» исподтишка замышляет что‑то против «Гриффиндора»? – спросил он на гербологии.

— Нет. Мы будем жалить в открытую, как Ники Боунс, — сказал Рики.

В тот же день эта фраза облетела всю школу и стала лозунгом «Слизерина».

— Почему только на словах? – осклабился Тони.

— Тони, чего тебе надо? – взорвался Джордан. Уизли последнее время старался не высовываться, что было понятно при его разносторонних родственных связях, которые не все в «Гриффиндоре» бы одобрили.

— Поддерживаешь слизеринских змей? – фыркнул Филипс. – Будешь играть за них или за нас?

— Чего? – Рики показалось, что он ослышался.

— Рискнете играть с моей командой? Эйвери – раз плюнуть, но я докажу, что в квиддич умеют играть только гриффиндорцы, Ники прав, твоему «Слизерину» пока просто везет, и нечем тут гордиться…

Так было заключено новое пари непонятно на что.

Услышав о новом матче, Дик рассеянно кивнул, а Эди тут же начал ругаться с Артуром на предмет того, что гриффиндорцы всегда выдумывают приключения на чью‑нибудь невинную голову.

— Стоило связываться! Ему лишь бы в какой‑нибудь квиддич поиграть, потому что место в команде ему не светит, и вообще интересно, где он возьмет метлу, — разорялся Эди.

— Нет, ему важен не квиддич, а публика, — сказал Рики.

— Опять ночные тренировки, — вздохнул Лео.

Ральф молчал; фанатичное сияние, исходящее от его лица, говорило лучше всяких слов.

Рики успел забыть, какое это удовольствие – парить в ночном небе. Теперь, когда он разобрался с Эйвери, еще победить Филипса, и большего от этого года желать нельзя. К тому же благодаря тренировкам гриффиндорцы отвлеклись от слизеринской акции.

Между тем матч «Равенкло» — «Слизерин» должен был состояться через две недели после пасхальных каникул, а каникулы буквально висели на носу. Эльвира впала в истерику, поскольку до сих пор не нашлось ни одного достойного шедевра, способного утереть нос Ники. Немногие болваны, взявшиеся за перо, писали очень грубо, в основном же творцов было мало, и не помогал даже солидный призовой фонд, переваливший за сорок галлеонов.

А Рики принимал решение о проведении каникул. Он мог поехать домой, и общаться с отцом и миссис Дуглас, поскольку мама уехала на гастроли, а Пит – на какую‑то конференцию. Лео настойчиво приглашал его к себе, поскольку родители выразили желание познакомиться с Рики, которого, судя по прошлому году, считали хулиганом. Можно, конечно, и остаться в школе, но замок Рики надоел, а дома у Лео благодаря обширной библиотеке также можно было сделать домашние задания. На одной рыбалке Рики окончательно решил в пользу предложения Лео.

Делать на мостике всегда было нечего, но редко доводилось скучать. Дик имел привычку рассказывать что‑то из истории магии, так как много читал. Это звучало куда лучше лекций профессора Биннза, которые одни были способны отбить всякий интерес к его предмету у всех, как раньше ошибочно считал Рики. Однако Дик и тут был не как все ученики. Как‑то Лео сказал, что у него дома куча пыльных занудных книжек, Дик заинтересовался, тогда Лео пригласил и его. Когда Дик согласился, Рики автоматически последовал его примеру.

До каникул Артуру пришли письма от дядюшек по поводу слизеринского хора. Мистер Рон Уизли был краток и нелюбезен. Зато мистер Малфой заливался соловьем на пяти страницах, удовлетворив их любопытство более чем исчерпывающе, описывая и репетиции, и все мысли, какие у него возникали, и сам процесс творчества песен, которые сочинял лично, и какие были рожи у гриффиндорцев; и лишь в конце выразил надежду, что племянник здоров. Артур не ожидал такой откровенности, но милостиво согласился зачитать вслух для интересующихся своей историей слизеринцев. Дик почему‑то тоже оказался неравнодушен, в очередной раз удивив Лео.