akchisko_san1 - Рики Макарони и Пятое Колесо

— И без того предостаточно влип, — прокомментировал Рики, стараясь прогнать жуткое видение летающих карт.

Веселье директора, судя по всему, прошло, и его тоже мучили тяжелые мысли.

— Что и говорить, Августа нанесла нам тяжелый удар, — сказал он. — Удар изнутри, которого мы не ожидали.

Рики не мог бы сказать, что чувствует то же самое. Он даже не был удивлен, когда все открылось. Лео, правда, признался, что не ожидал такого, но все равно в итоге додумался.

— А я теперь не понимаю, отчего не ждал этого, — озвучил свои мысли слизеринец. — Весь год мне давали понять, что на понимание обычных колдунов мне будет сложно рассчитывать. А эти бабки… простите, сэр, но многие из них, пережившие горе, так и не пришли в себя.

— Это поколение уходит, — пожал плечами директор. — Тебе предстоит находить общий язык с совсем другими людьми. Насчет сегодняшнего мне сказали, неплохо. А я, между прочим, так за все годы и не поинтересовался, как ты поладил с Минервой.

Рики недовольно покосился на неподвижную фигуру Дамблдора, хотел придумать что‑нибудь колкое, но вместо этого развел руками — рассказывать тут было особенно не о чем.

— Откуда она взяла эту колоду? — спросил он, не в силах отвязаться от мыслей о коварстве Августы Лонгботтом.

— Об этом она, кстати, рассказать успела. Купила у Борджина несколько десятилетий назад, когда с Френком случилось несчастье, — ответил Дамблдор. — С целью в случае чего защитить от непрошенных гостей себя и внука, я так думаю, а заодно — и отомстить, и принять менее мучительную смерть. Знаешь же, распечатанная колода никого не оставляет. С тех пор колода хранилась у нее, а вот теперь она решилась использовать ее.

— Вы бы ничего не стали мне говорить, если бы Лео не догадался, что за этим стоит она? — холодно поинтересовался Рики.

— Твой друг мистер Нигеллус, вероятно, один из лучших учеников за все время, что мне довелось занимать пост директора.

Такой ответ Рики нисколько не устраивал, к тому же, его злость питалась тревогой и чувством вины из‑за пострадавших профессоров, преподававших защиту. Но, с другой стороны, вряд ли он имел право требовать с директора большего.

— Я это знаю, профессор, — согласился Рики, и встал, давая понять, что говорить им больше не о чем.

Дамблдор поглядел на него, вначале — одним из тех своих невыразительных взглядов, по которым можно было догадаться о его желании скрыть мысли. Но затем на его лице отразилось беспокойство.

— Вы уверены, Ричард, что сами себя хорошо чувствуете? — осведомился директор.

Рики протестующее дернулся; он не стремился в больничное крыло, и уж наверняка чувствовал себя лучше, чем некоторые сегодняшние пациенты госпиталя святого Мунго.

Он ушел от директора с головной болью. Нет, не так: голова действительно раскалывалась, как будто из нее рвалась наружу какая‑то несусветная гадость. Понимая, что он просто обязан сообщить друзьям о том, что произошло с профессором Ваном и мистером Лонгботтомом, Рики не чувствовал себя в состоянии передать и половину того, что узнал. Избегая любых расспросов, попросту соврав, что не дождался Дамблдора, он поспешил отправиться в постель.

В темноте боль как будто сгладилась. Казалось, он несколько веков провел, ворочаясь, и вроде бы забылся неспокойным сном. Что‑то вырисовывалось, рушились барьеры, ломалась, крошась, невидимая стена, и сотни ее обломков царапали его усталый мозг.

Рики выпрямился и отбросил одеяло. Голова все еще гудела, но осознание того, что именно он должен рассказать, на миг стало четким, каким, возможно, никогда больше не станет. Рики боялся не зафиксировать этот момент. Самый первый эксперимент Лорда с ментальной трансформацией завершился, и Рики вовсе не был уверен, что способен сам довести его до конца с минимальными для себя потерями.

Он опустил ноги, на ощупь отыскивая тапочки, перегнулся через проход и, путаясь в пологе, принялся неделикатно трясти Лео.

— Какого черта? — возмутился друг, разлепив веки без всякой охоты.

— Сейчас, — прошептал Рики. — Надо всех собрать, я…

— Сейчас? — с вежливой яростью уточнил Лео, приподнимая с тумбочки свои наручные часы. — Люмос. В пять утра?!

— Я вспомнил, каким способом проклята должность преподавателя защиты от темных искусств, — сказал Рики. — Я не уверен, что смогу это долго помнить, все нечетко. Наверное, мне нужно в больничное крыло.

Больше Лео не ругался. Он сам подсунул Рики пергамент и открыл чернильницу, чтоб Рики мог нацарапать что‑то, что толком не сумел вспомнить, зато очень боялся забыть. В этот пергамент он вцепился мертвой хваткой, совершенно не смутившись тому обстоятельству, что одеваться так не слишком‑то удобно.

Друг сопровождал его, когда, ежась от холода подземелий, он спешили по коридорам, и стучали в дверь комнаты завуча.

Профессор отпер не сразу, и при виде учеников мрачно поинтересовался:

— Вы намерены таки выпросить взыскание, джентльмены?

— Сэр, — сказал Рики, — я должен показать Вам, каким образом снимается проклятие с должности.

Снейп на это не сказал ни слова. Молча натянул халат, взял палочку и, выходя, запер дверь.

Рики не помнил, как они шли. Но в вестибюле им встретился Филч.

— Сообщите директору Дамблдору, пусть пройдет в кабинет защиты, — распорядился профессор.

Лео вопрошающе покосился на Рики, но тот не возражал. Напротив, присутствие директора могло прояснить то, что сам он то помнил, то нет. Он старался не отвлекаться, удерживая воспоминания, но все же удивился, поняв, что Филч каким‑то образом опередил их — Дамблдор ожидал у двери. А также Флитвик и МакГонагол.

В пустом классе, где еще недавно проходили уроки Вана, было темно. Слизеринец почувствовал неловкость от того, что приходится подавлять зевоту.

— Вы знаете, что должность — нечто настолько не статичное, что проклясть ее в принципе непонятно, как, — пробормотал Рики. — Вы предпринимали что‑нибудь для того, чтобы обезопасить тех, кто принимал на себя преподавание?

Профессора ему не ответили; только обменялись кислыми взглядами, что, возможно, было связано с необходимостью бодрствовать в столь ранний час.

— Здесь все обыскивали каждый год, от и до, — ответил зельевар. — Когда‑то даже меняли всю мебель, перекрашивали стены, пока не стало ясно, что от этого нет толку.

— Как вы совершенно правильно рассудили, проще проклясть не название и не процесс, а предмет, который непременно попадется каждому, или почти каждому, кто примет эту должность, — Рики проговаривал это, и память как будто укреплялась. — И это — нечто такое, что невозможно вынести из помещения.

— К чему ты клонишь, Ричард? — подавляя раздражение, осведомился профессор Снейп.