Вероника Сейнт - Гамельнский Крысолов

Анна какое-то время помолчала, а после тихо добавила:

-Всегда думала, что это детские сказки.

-Ну, у меня есть, видимо, Карты этого старика. Ворота и вправду ведут в загробный мир для колдунов, а вот Колесо... - Гадатель потер переносицу и замолк. Ему в голову пришел образ, который он давным-давно видел в одной из книг, объясняющей магическую иерархию. Тогда он искал, по просьбе Тристаны, способ изменения статуса в Колоде, и в одной из книжек наткнулся на целый параграф о Колесе.

Именно тогда он впервые понял, что если цыганка продолжит пытаться что-то изменить, она погибнет. Информация о Колесе была подана сухо, но достаточно четко, чтобы понять: исключений из нее не бывает.

Колесо действовало весьма двояко. Дернув определенный рычаг и закрывшись в специальной комнатке в Колесе, человек открывал свой разум вселенским знаниям и позволял им себя переполнить. Мог ли выдержать это кто-то, кроме Богов? Конечно, нет. Гадатель был уверен, что даже он бы просто "сгорел", что уж говорить о Тристане. Даже впитав эти знания в себя, она бы наверняка рехнулась от невозможности их применить.

Единственный абзац, который покоробил тогда Виктора, говорил о том, что человек, пришедший за знаниями и погибший, превращается в жертву Колесу. Но что давала эта жертва, в тексте не уточнялось. Рассказ будто намеренно обрывался, заканчивался на самом важном месте.

У Гадателя нервно дернулись уголки губ, когда он исподлобья взглянул на уставшую и взволнованную Анну. Он не должен был пугать ее еще больше и, наверное, именно поэтому, промолчал, не сказал ни слова о том, что знает.

История напомнила ему о Принце-Вороне, о котором говорила Юнона. Гадатель понимал, что в сочетании со словами девушки эта история приводит именно к нему, так или иначе, создавая иллюзию, что этот старик - его собственное прошлое.

Но почему Учитель ушел туда? Как он открыл врата? Быть может, Юнона ошибалась, и на самом деле все это время она ждала Грега?

Тогда зачем Грег оставил карты именно Виктору? Неужели только из-за Юноны? Но если Учитель и есть Принц Ворон, то он, наверняка, должен обладать способностью провести Юнону через Колесо, как прошел и сам.

-А где... где Учитель нашел эти карты? - спросил Виктор.

-Может в библиотеке... - Анна неуверенно пожала плечами и ущипнула себя за губу, - Я не уверена...

-Почему ты раньше мне не рассказывала эту историю? Я ведь спрашивал, просил рассказать мне все, что было ему интересно...

-Но ему не было это интересно, - у Анны дрожали губы, будто она нервничала, и Виктора насторожило это.

Мог ли его отец узнать о Колесе в библиотеке? Но почему тогда сам Гадатель ничего не нашел?

-Мне нужно поехать к нему. Посмотреть на Колесо, - Гадатель боялся того, что могло бы случиться, до дрожи в пальцах и зубовного скрежета, но понимал, что должен быть решителен.

-Но, Виктор, это очень опасно.

-Это портал в мир, куда ушел отец. Видимо, открытый. Я должен попытаться... - Гадатель покачал головой, - Завтра я расскажу Юноне о нем, попрошу ее помочь мне с адаптацией, когда все же перейду к ним, - он поднялся и отряхнулся. Теперь не страх, а волнение заставляло его дрожать и нервно кусать губы, - А послезавтра утром ты отведешь меня к Колесу, я попробую понять, что к чему.

-Виктор, я не стану этого делать, - начала Анна, поднимаясь в кресле, - Что, если это навредит Вам?

-Это не будет тебя касаться и точно будет не твоей проблемой, - Виктор фыркнул, - Хватит носиться со мной, как с ребенком, Анна, иначе я начну думать, что ты хочешь выйти за меня замуж и оставить здесь.

-Ну, может Вам и стоило бы остаться, - Анна тепло улыбнулась. Виктор улыбнулся в ответ и встал.

-У меня уже есть дама сердца, уж извини, - он направился к двери, - Хочу выспаться перед завтрашним днем. Добрых снов, Анна.

-Подождите, - Анна заправила выбившуюся из прически прядь за ухо, обхватила себя руками и неуверенно выдохнула, - Когда она приедет?

-Наверное, завтра вечером. А может, и нет. Скоро увидим, - Виктор несколько мгновений любовался утонченной беззащитностью девушки, а после все же скрылся за дверью.

От волнения у него подкашивались ноги, сердце готово было вот-вот выскочить из груди, его мутило, и он почти задыхался, но все это не могло остановить его. Он отгонял сомнения и все доводы против, с каждой секундой все больше уверяя себя, что должен перешагнуть к Юноне. Ему нужно было только решить проблемы с Джеком, а к этому он был еще ближе, чем к разгадке тайны собственного отца...

Он знал заранее, что будет наказан за решение заняться чужим делом, но он не мог просто так остановиться. Он должен был вернуть отца, или хотя бы с ним попрощаться.

С этими мыслями он упал на перьевой матрас и завернулся в одеяло - тяжелое и удушающее. Даже холод сейчас не имел никакого значения. Виктору было в кои-то веки тепло, и не от того, что он пьет горячее, вдыхая обжигающий пар, а лишь от осознания, что разгадка безумно близка.

Он уснул почти моментально, и спал крепким-крепким сном. Ведь каждая клеточка его сущности понимала, что ему предстоит.

Когда Виктор проснулся в первый раз, было еще темно. Гадатель долго лежал, уставившись в потолок, мучительно ожидая ночного приступа.

Будто отрицая хорошее самочувствие Виктора, кашель был сильнее обычного. Гадателю казалось, что его легкие сжались, скрутились в крепкие жгуты, и сделать вдох было практически невозможно. Он кашлял и кашлял, пытаясь избавиться от хрипов, от зуда и мокроты, от душащей боли, царапающей горло и легкие. Он свернулся, повернувшись набок, подтянув колени к груди, пусть и зная, что от этого лучше ему не станет, прикрыл рукой рот, почти не обращая внимания на выступившие на глазах слезы.

Виктор знал, что рано или поздно ему станет лучше - кашель уйдет, предоставив ему короткую передышку, будто издеваясь над ним.

Успокоившись, Гадатель лежал, не шевелясь, до смешного панически боясь, что любое движение или шорох может спровоцировать новый приступ. Это оцепенение по-своему помогло ему провалиться в сон и проспать теперь уже до самого утра, чтобы проснуться, когда будет светло. Потерев лицо руками, Гадатель с трудом заставил себя сесть, в надежде, что за этим не последует приступ, и тут же осекся, заметив термос, заботливо оставленный Анной у его кровати. Виктор, почти не сознавая, что делает, схватил его и налил полную чашку ароматного чая с бергамотом и медом, обволакивающего, побеждающего ночные страхи, тревоги и боль, успокаивая горло и легкие. Гадатель облизывал губы, прикусывал край чашки, пил чай мелкими, жадными глотками, то ли пытаясь растянуть это спасительное удовольствие, то ли наоборот, не в силах противостоять соблазну.