Аркадий Застырец - Кровь и свет Галагара

Вслед за ним поднялся Дац Дар. Он торжественно молвил:

— То, что мне стало известно о подземом мире, исполненном благородного величия и животворной премудрости; то, что открылось в обстоятельствах последней зимы, приведших отважного цлиянского царевича к прозрению и победе — все это заставляет меня сложить к подножию айзурского престола свою власть над Миргалией, отказаться от царского своеволия во всяком деле и ждать советов и указаний.

— В управлении государством я все еще не успел себя проявить, — скромно ответил Ур Фта. — И кто знает? Быть может, мне самому придется искать твоих советов и указаний, благородный Дац Дар.

— Я с радостью и откровенно изложу тебе свое мнение по любому случаю, — сказал на это миргалец, — но от того, чтобы давать тебе указания, уволь, великий царь! Отныне ты не должен их принимать от кого бы то ни было из агаров. На твои плечи легло тяжкое бремя ответственности. Отказываться от принятия последних решений и раздачи приказов с требованием непререкаемого их исполнения — означало бы перекладывать эту ответственность на чужие плечи.

— Ты прав, — уверенно молвил Ур Фта. — Я принимаю твои мудрые слова как добрый совет. А теперь выслушай мою волю. Твой род — один из древнейших в Миргалии; твоя служба в крепости Эсба явила жителям Лаймирской чащобы пример самоотверженности и непоколебимой чистоты нрава; уважение к тебе всех миргальцев от мала до велика заслуженно и неизменно. А потому повелеваю: быть тебе основателем нового царского рода, решать отныне все миргальские дела, чинить справедливый и милосердный суд, следить за почитанием обычаев и содействовать вольному процветанию твоего края. Ступай и жди дальнейших указаний.

Дац Дар, выслушав до конца, опустился перед Ур Фтой на колени и склонил свои сверкающие седины в знак благодарности и повиновения. Но Ур Фта спешно помог ему подняться, обнял его сердечно и отпустил, осыпав щедрыми дарами.

Теперь пришел черед Ажайлы. С помощью Трацара он еще во время первой встречи на острове чудесным образом овладел цлиянским и крианским наречиями и теперь, прослышав о том, что добровольные поселенцы направляются к устью полноводного Кора, дабы расчистить его от дикого леса и заложить новый город, испрашивал дозволения участвовать в этом славном деле вместе со своим отрядом.

Не успел он до конца изложить свою просьбу, как Ур Фта уже принял решение и обратился к вождю абаитов с такими словами:

— Прими, доблестный вождь, мой перстень и полномочия наместника в низовьях Кора. Твое желание участвовать в возведении нового города не только разумно, но и законно: ведь это будет самый северный город-порт в Галагаре. Я верю, что очень скоро построенные на его верфях корабли с добрым товаром полетят по морю и в несколько нимехов станут достигать берегов Тудутры. Ты можешь вернуться к себе на родину, когда захочешь, передав полномочия тому, кого сочтешь достойным. Но имя твое останется на галагарской земле. Ибо я повелеваю: да будет новому городу имя — Ажайла, в память о наших совместных сражениях и в знак нерушимого братского союза между Тудутрой и Галагаром.

Глаза абаитского вождя вспыхнули в густых зарослях темно-габалевых волос восторгом и благодарностью. Он бросился перед Ур Фтой на колени, отбивая поклон за поклоном, но также поспешно был поднят им и заключен в объятья.

Когда удалился обремененный дарами Ажайла, со своего места поднялся Нодаль. С волнением и едва сдерживая слезы, он сказал:

— Давно ли я впервые встретил тебя, великий царь и дорогой друг, давно ли полюбил навсегда, как ласкового брата? И разве малое время из этого малого времени отняли у нас нелегкие испытания в разлуке? Но вот я с тобой, а половину моего сердца грызут тоска и забота вдали от моей маленькой Вац Ниуль. И не могу я более здесь оставаться, хотя и знаю твердо, что вдали от тебя забота с тоской примутся за мое сердце с другого конца! Что же мне делать? Посоветуй, мудрый Ур Фта! Преломи ясным словом мою растерянность!

— Поезжай в Тсаарнию, славный витязь. Поезжай немедленно и помни, что мне без тебя еще более тоскливо и одиноко — ведь ты спешишь к любимой, а мне Великий Су Ан возлюбленной жены так и не дал. Поезжай, любезный Нодаль, поспеши утешить свою Вац Ниуль, а когда принадлежащая мне половина твоего сердца разболится невыносимо, отправляйся обратно в Айзур вместе с молодою супругой. Здесь, покуда я жив, вас всегда встретят почет и веселье.

— Повинуюсь, великий царь, и благодарю тебя за то, что рассеял мои сомнения. Но не будет ли у тебя ко мне каких-нибудь поручений? Я бы с радостью их исполнил в родном краю!

— Ты — не слуга мне, а близкий друг! — От всего сердца молвил Ур Фта. — И для тебя нет приказов, а только просьба. Стань царем в благодатной тсаарнской земле, прими на себя заботу о судьбах твоей осиротевшей отчизны и восстанови былые порядки в Сарфо и Набире!

— Твои просьбы, великий царь, для меня громогласнее самого строгого приказа! — В смущении отвечал Нодаль. — И я готов сделать все, что в слабых силах моих, для того, чтобы вернуть Тсаарнии блеск и славу минувших времен. Да только не гоже мне, безродному бродяге, рассиживать на сарфоском престоле, хотя бы и по твоему указанию. Ведь есть среди тсаарнов гораздо более достойные этой возвышенной доли. И если уж навсегда погиб царский род, то — умоляю тебя — избери корнем новой династии премудрого и доброго правителя Балсагана по имени Цалпракадононамон Нартребириапсагал — и ты позволишь мне избежать позора, а себя избавишь от грядущих сожалений!

— Ну что ж, ты сказал… Да будет так, если, конечно, не объявится законный наследник престола, — задумчиво произнес Ур Фта, и благодарный Нодаль почтительно поцеловал его в плечи.

Витязя Посоха великий царь провожал до самых ворот, а вместе — целая толпа новых друзей и просто тех, кто восхищался его силой, отвагой и статью. Так и стояли, кивая вслед головами, пока не перестали различать на белом горизонте пепельно-серого в черную точку гаварда, зимние одежды, блиставшие каменьями и роскошным мехом и огромный красный посох за спиной знаменитого всадника по имени Нодаль.

Вернувшись во дворец, Ур Фта выслушал и разобрал еще сколько-то неотложных дел, неизменно принимая мудрые решения не без помощи Трацара и советника Од Лата. Он совсем забыл о Кин Лакке и весьма удивился, когда тот подал голос и сообщил, что, невидимый и неслышимый, проводил Нодаля до того места, где дорога начинает подниматься в горы. В голосе Кин Лакка звучала бесконечная печаль: ведь он простился со славным Витязем Посоха навсегда. Но Ур Фта не успел ему посочувствовать, потому что в этот лум в царские покои вошла скромно одетая девушка, и он с первого взгляда признал в ней Чин Дарт. Ее гладкие волосы были аккуратно причесаны и забраны сзади простой веревочной сеткой. Свободная белая кофта с черной ленточной шнуровкой под грудью и длинная юбка из темного цинволя грубой выделки не блистали ни единым украшением.