Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — император

Сэр Рокгаллер воскликнул с негодованием:

— Вы правы, ваше величество! Как можно умирать с именем всего лишь женщины? Пусть и прекрасной дамы? Умирать должны только с именем вашего величества на устах!

— Почему это? — спросил я подозрительно. — Я такой гад, послал вас умирать по своей непроходимой дурости или врожденной злобности? Или из-за моих ошибок? Просчетов? Вы на что намекиваете, сэр Рокгаллер?.. Ладно, не оправдываетесь, будете лидером оппозиции. Власти нужна, даже как бы необходима оппозиция, хотя и не понимаю зачем. Потому ознакомьтесь с правилами набора в группу сэра Норберта… Ага, уже кто-то морщится! Не хочется высокородным идти в подчинение к простому барону? То-то же. Однако подумайте. Но решающее слово остается за сэром Норбертом. Он должен быть уверен в каждом абсолютно и безоговорочно.

Альбрехт произнес значительно:

— Потому что от каждого будет зависеть жизнь остальных.

Карл-Антон осторожно переступил порог, поклонился.

— Ваше величество, изволили меня видеть?

— Просто вызвал, — уточнил я. — По делу. А так что на вас смотреть?

Он виновато улыбнулся.

— Да это я общепринятыми…

— Заходите, — ответил я. — Что вы так робко? Во дворце и то держались свободнее.

Он с неловкостью улыбнулся.

— Там везде все дистанцировано, а здесь лорды на каждом шагу. На меня смотрят, как на таракана, которого пока что почему-то запрещено давить…

Я отмахнулся:

— Ерунда. Скоро все вернется в норму, теперь верю. Но ваша задача — срочно наладить производство в условиях военного времени большого количества… или хотя бы достаточного, этих ваших хлопушек!

— Да, ваше величество, — ответил он с готовностью, — но маловато материалов…

— Будут, — заверил я. — Все для фронта, все для победы!.. Мало будет ваших специалистов — женщин и даже детей поставим к станкам, несмотря на будущий запрет детского труда. Что требуется в первую очередь?

Он начал загибать пальцы.

— Первое — это та горючая жидкость, которую называете греческим огнем. Второе — достаточное количество емкостей. Еще нужно будет привлечь много молодых мужчин, чтобы растирали в пыль камешки, которые им доставят маги.

— Все компоненты доставят гномы, — сказал я. — Вообще можно было бы им поручить готовить все, но они больно обстоятельны, это хорошо в мирное время, но в военное каждая минута в счет.

Он сказал торопливо:

— Ваше величество, лучше не упускать секрет греческого огня из ваших рук.

— А вы?

Он поклонился.

— Я и есть ваши руки. А у рук нет языка.

Полог отодвинулся, заглянул часовой.

— Ваше величество?.. Барон Дарабос…

— Зови, — велел я.

Карл-Антон сказал поспешно:

— Я пойду, ваше величество? Все ваши ценные указания получены…

— Идите, — согласился я. — Сэр Норберт на вашей стороне. Несмотря на баронство. Говоря доступно, хоть и барон, но человек умный и вполне реалист.

Карл-Антон отступил в сторону, пропуская в шатер Норберта, сам выскользнул, как самая тихая мышь на свете.

— Ваше величество, — сказал Нортон без раскла-ниваний и ритуальный вступлений, — прибыли послы из Бриттии, Пекланда, Гиксии, Бурнандии даже Гран-гепта…

Я насторожился.

— Что случилось?

— Все короли Севера, — сказал он торжественно, — согласились провозгласить вас императором.

Я отмахнулся.

— Теперь это уже неважно. Да и понятно их желание… Дескать, императором пробуду не больше пары недель, а потом я и все войско превратимся в пыль. Зато когда уцелевшие выйдут из пещер, то у кого-то в самом деле будет шанс сразу же провозгласить себя не лордом, даже не королем, а императором нового мира… Не отвлекайтесь, сэр Норберт, не отвлекайтесь!

Он поклонился, но не отступил, произнес так же ровно:

— Зря вы так уж недоверчиво… Но есть еще одна новость, ваше величество.

— Ну-ну?

— С севера наступает армия сэра Растера. Передовые отряды его троллей уже вступили в бой с фили-гонами. Погибло три четверти, но уцелевшие спасли и вынесли с поля боя двух священников. Полагаю, это склонит папу римского и конклав кардиналов признать их тоже… людьми.

Я буркнул:

— Многое изменится, сэр Норберт! Явно будет дано прошение колдунам и магам. Они дрались рядом и гибли, спасая землю. Сколько у нас сосудов с греческим огнем?

Он не удивился вопросу, эти сосуды я как-то велел постепенно накапливать в военном арсенале, еще не зная, как будут и будут ли использоваться, что-то в этом есть нехорошее, ответил быстро и уверенно:

— Делать их не прекращали! Где-то с полсотни уже есть. Но можно ускорить…

— Пойдем с тем, — сказал я, — что есть. Сообщите отборному отряду, что отправимся сегодня же. Всем участникам десанта — дворянство и пожалование землями. Дворянам — повышение в титуле и ценные подарки. После победы придумаем еще какие-то льготы ветеранам и прочим участникам, их с каждым годом будет не меньше, а почему-то больше. Действуйте, сэр Норберт!

Он поклонился.

— Так что насчет послов?

— Приму, — пообещал я. — Завтра-послезавтра. И приму корону. Пусть подождут. Уже недолго.

Для надежности в одном из бараков окно вообще заложили досками, а у входа поставили усиленную стражу. Смесь греческого огня и растертый порошок, созданный алхимиками Карла-Антона, свозили отдельно и складывали под противоположными стенами.

По команде Карла-Антона, что на первых порах лично следил за производством, гасили свечи и в полной темноте начинали наполнять емкости греческим огнем и своим порошком для усиления грохота.

Потом каждый пузырек заворачивали в кожаную тряпицу или несколько слоев мешковины и таким образом светошумовые гранаты, как стали их называть по моему примеру, становились готовыми к употреблению.

Я осмотрел лично как производство, так и склад готовых изделий, поинтересовался насчет узких мест, а у выхода меня догнал Карл-Антон, бережно вытащил из-за пазухи плотно закупоренный деревянной пробкой пузырек из толстого зеленого стекла.

— Вот, — сказал он, — готовили наспех. Не уверен, но все же…

— Пролетариату нечего терять, — сказал я, — кроме своих цепей! Вы цепи видите?.. Не-е-ет? А я вот вижу. Отступать некуда, позади — Земля и общечеловеческие ценности! Ценности не жалко, а вот Землю… Давай сюда все. Больше нет, что ли?

Он сказал торопливо:

— Ваше величество, вы сперва испытайте…

— На собаках? — спросил я.

— Собаки только вздрогнут, — ответил он серьезно, — а вот вы сможете оценить, достаточно ли.

— Я же не филигон, — возразил я. — Как я оценю? Ну, громко, скажу. Ну, воняет… А нельзя еще и световую вспышку приладить?

— Это как?

— А чтобы, — пояснил я, — ка-а-а-ак полыхнуло! Причем моментально. Чтобы и зажмуриться не успели. Иначе все надежды только на греческий огонь.