Мари Сойер - Селин Баст. Жизнь во сне

— Что ты хотела узнать?

— Кому принадлежали камни, которые объединяют эти ограбления?

— Я бы не был так уверен, что ограбления объединяют именно камни. Я вообще не уверен, что эти преступления связаны. Каждый раз разный почерк и ни одной зацепки. Работают несколько профессионалов. Причем мне кажется, что, совершив ограбление, они уезжают из города, и на их место приезжают другие.

— Все возможно. Так что там с камнями?

— Хорошо, слушай. Лет пятнадцать назад здесь объявился мужчина средних лет, который остановился у одной из горожанок. Про мужчину говорили разные вещи, но все сводилось к тому, что люди начали считать его колдуном. Слишком уж нетрадиционные методы он применял в своем лечении. Что-то он с кем-то в итоге не поделил, и дело закончилось кровью. Его хотели линчевать прямо на площади, но вмешалась полиция. Пока растаскивали толпу и спасали самого колдуна, кто-то по-тихому вынес все ценное, что умудрились найти в его вещах. Ценного было не много, разве что маленькая шкатулка с камнями. Когда он все это обнаружил, он уехал из города, оставив после себя записку. В записке говорилось, что воры понесут наказание.

— Очень интересно. И что, воры понесли наказание?

— Никто не знает. Ведь кто именно были воры, мы так и не узнали. Город словно сговорился. Все молчали. За тот год от холеры умерло много мужчин.

— Ясно. Мне нужны имена ограбленных женщин и вдов, чьи мужья умерли в тот год.

— Хорошо. Я попрошу, чтобы архивариус занес тебе завтра бумаги по этому периоду. Лошадь можешь взять, чтобы доехать до дома, утром он также ее заберет.

— Спасибо, я прогуляюсь пешком. Говорят, что это полезно перед сном. Доброй ночи, Николай!

— Будь осторожна, Селин Баст. В этом городе не любят чужих.

Я кивнула, демонстративно коснувшись рукояти кинжала, висевшего на поясе.

Это была прекрасная тихая ночь. Я брела по мощеным булыжником улицам и думала о таинственном колдуне, о Николае, о Максе, о больнице и прочей ерунде. Никогда бы не подумала, что мне придется работать частным детективом. Я остановилась под ближайшим газовым фонарем в поиске самокрутки, когда на мостовой мелькнула чья-то тень. Все это время я была не одна. Мой провожатый умудрился не попасть ни в одно пятно света и ничем не выдать себя. Видимо, он так же, как и я, задумался и очень опрометчиво позволил тени упасть.

Я свернула в ближайший поворот и притаилась. Некто следивший за мной явно задумался, потому что мой дом находился в другой стороне, и сворачивать здесь мне было совершенно не надо. Помедлив пару минут, он все же свернул следом за мной и был цепко пойман за шиворот.

— Ты следишь за мной? — одной рукой я зажимала ему рот, чтобы он, не дай бог, не заорал, а второй медленно поднесла кинжал к горлу. Он помотал головой, но это мало что объяснило. Приглядевшись внимательнее, я узнала Малкольма сына давешнего трактирщика.

Какого черта ты тащишься за мной? Ну! Отвечай!

Я убрала ладонь от его рта, но нож у горла предусмотрительно оставила.

— Я просто хотел проводить вас! Ничего больше! Клянусь!

Он был напуган, но было очевидно, что он лгал. Я решила подыграть ему и отпустила. Несколько секунд он озадаченно тер горло, а потом улыбнулся. То ли мне, то ли возможности свободно дышать.

Мы шли рядом, и я старалась выбрать путь, в котором будет максимальное количество поворотов в разные переулки. Пробродив почти час, я наобум ткнула в ближайший дом и сказала, что мы пришли. На его лице появилась гримаса великого облегчения, и он, кивнув мне на прощание, скрылся в тени ночной улицы.

Мысленно досчитав до десяти, я отправилась следом, надеясь, что он не юркнул ни в какую дверь по пути. Малькольм бежал довольно медленно, громко топая и выдыхая. Следить за ним можно было даже с закрытыми глазами. Внезапно он остановился и побежал обратно, я еле успела нырнуть в нишу между зданиями. Он остановился напротив меня, огляделся, словно догадываясь о моем присутствии. Я затаила дыхание, надеясь не выдать себя. Наконец он постучал. Два раза медленно и три быстро. Пару минут спустя дверь открылась, и мальчишка скользнул внутрь.

Я прокралась к тяжелой дубовой двери и прижалась к ней ухом. К несчастью, мне мало удалось расслышать. Только звук стаканов, с треском опускающихся на стол. И звук мелких предметов, по этому столу передвигаемых. Люди, а людей там было по меньшей мере пятеро, говорили практически шепотом, и я разбирала лишь тембр голоса, но не отдельные слова.

Поняв, что никакого толку от моих объятий с дверью не будет, я заняла свою прежнюю наблюдательную позицию и стала ждать. Ждать пришлось долго. Больше получаса. Я уже подумывала о том, чтобы отправиться домой и отдаться Морфею, как дверь открылась, и на улицу вышло шесть высоких мужчин в плащах с капюшонами, закрывающими лица. Кивнув друг другу, они направились в сторону того дома, который я показала Малькольму. На поясе каждого висел добротный короткий клинок для ближнего боя. Через пять минут на улице показался сын трактирщика. Воровато оглянувшись, он запер дверь и уже собирался уходить, но рукоять моего кинжала, стукнувшая его в висок, не дала ему уйти слишком далеко.

Я подхватила мальчишку и, проклиная все и всех, потащилась с ним в сторону широкой улицы, противоположной той, куда направились мужчины в капюшонах. Мне повезло. Совсем неподалеку стоял закрытый дилижанс, который подъехал, как только я махнула рукой.

— Мальчик немного перебрал, помогите доставить его домой, — я старалась улыбаться как можно невиннее, но вряд ли женщина с длинным кинжалом на поясе, одетая в костюм наемника и с бездыханным телом на плече, может сойти за няньку.

Кучер раздумывал. Я чертыхнулась и сказала, что плачу золотом по приезду. Это убедило его окончательно. Он помог мне погрузить парня в дилижанс и тронул пегую кобылу, выруливая в одну из узких улочек.

— Что парнишка перебрал, да? — сказал он и подмигнул мне.

— Что-то вроде этого.

— Немудрено в его-то годы, а?

— Верно, — произнесла я и еще раз приложила Малькольма, который начал приходить в себя. Он застонал и снова отключился, уронив голову мне на грудь.

— Ай, ну разве можно так напиваться в его-то годы? — кучер уже практически хохотал в голос.

Через десять или пятнадцать минут мы прибыли к моему новому дому. Я достала золотую монету и протянула ее кучеру. Он кивнул и снова ухмыльнулся.

— Кого и куда вы отвозили, уважаемый?

— О, я отвез пожилую даму в дом рядом с кабаре.

Я кивнула и протянула еще одну монету. Он слегла тронул шляпу в знак прощания, и дилижанс скрылся.

А я тем временем взвалила на себя тело Малькольма и поволокла его в дом.

— Уф… а стульчик-то пригодится, — пропыхтела я, сгружая свою ношу на стул, который не так давно приволокла в подвал.