Орсон Кард - Седьмой сын - английский и русский параллельные тексты

"I don't know, Papa." - Не знаю, папа. She figgered England was the best place to go live, cause England had a Lord Protector. Как она рассудила, в Англии жить лучше всего, потому что там есть лорд-протектор. From the look in Papa's eye, a Lord Protector was pretty much what she needed just now. Судя по мрачному взгляду папы, заступничество лорда-протектора совсем не помешало бы малышке Пэгги. "What did you forget?" Papa asked again. - Так о чем же ты забыла? - еще раз задал свой вопрос папа. "Just say it and be done, Horace," said Mama. - Ладно, Гораций, не тяни, - вмешалась мама. -Если она в чем-то провинилась, с этим ничего не поделаешь. "If she's done wrong then she's done wrong." "I forgot one time, Papa," said little Peggy. "She's a mean old chicken and she hates me." - Пап, я забыла-то всего один-единственный раз, -сказала малышка Пэгги. - Эта старая злобная курица ненавидит меня. Papa answered soft and slow. "One time," he said. - Один-единственный раз, - медленно и тихо протянул папа. Then he took his hand from behind him. После чего вытащил руку из-за спины.

Only it wasn't no single egg he held, it was a whole basket.	Только в ней было зажато не яйцо, а целая корзина.
And that basket was filled with a clot of straw-most likely all the straw from Bloody Mary's box-and that straw was mashed together and glued tight with dried-up raw egg and shell bits, mixed up with about three or four chewed-up baby chicken bodies.	И корзина та была битком набита грязной соломой из гнезда Злюки Мэри, откуда же еще. Сухие стебли травы были крепко-накрепко склеены вытекшим и засохшим желтком, в котором виднелись осколки скорлупы, а посреди этого месива лежало три или четыре исклеванных, мертвых цыпленка.
"Did you have to bring that in the house before breakfast, Horace?" said Mama.	- Обязательно тащить эту пакость в дом прямо перед завтраком? - осведомилась мама.
"I don't know what makes me madder," said Horace. "What she done wrong or her studying up to lie about it."	- Даже не знаю, что меня больше злит, - сказал Гораций. - Ее проступок или ее вранье. Быстро она научилась врать.
"I didn't study and I didn't lie!" shouted little Peggy.	- Ничему я не училась, и ничего я не вру! -выкрикнула малышка Пэгги.
Or anyways she meant to shout.	Или собиралась выкрикнуть, но вовремя прикусила язык.
What came out sounded espiciously like crying even though little Peggy had decided only yesterday that she was done with crying for the rest of her life.	Поэтому тот звук, что она издала, подозрительно смахивал на всхлип, хотя малышка Пэгги только вчера поклялась, что в жизни больше не будет плакать.
"See?" said Mama. "She already feels bad."	- Вот видишь? - произнесла мама. - Она раскаивается.
"She feels bad being caught," said Horace. "You're too slack on her, Peg.	- Она раскаивается потому, что ее поймали, -поправил Гораций. - Ты слишком мягка с ней, Пэг.
She's got a lying spirit.	В ней начала проявляться лживая натура.
I don't want my daughter growing up wicked.	Я не хочу, чтобы моя дочь выросла испорченной девчонкой.
I'd rather see her dead like her baby sisters before I see her grow up wicked."	Уж лучше бы она умерла еще крошкой, как и ее сестры, - мне не пришлось бы стыдиться ее.
Little Peggy saw Mama's heartfire flare up with memory, and in front of her eyes she could see a baby laid out pretty in a little box, and then another one only not so pretty cause it was the second baby Missy, the one what died of pox so nobody'd touch her but her own mama, who was still so feeble from the pox herself that she couldn't do much.	Малышка Пэгги увидела, как сердце мамы полыхнуло при воспоминании о мертвых дочерях. Внутренним взором Пэгги увидела маленькую девочку, ухоженную и лежащую в колыбельке, а потом еще одну, совсем крошку, но уже не такую ухоженную, - вторая дочка, ее звали Мисси, умерла от оспы, и никто, кроме ее собственной матери, которая сама едва оправилась от страшной болезни и еле-еле ходила, не осмеливался прикоснуться к ней.
Little Peggy saw that scene, and she knew Papa had made a mistake to say what he said cause Mama's face went cold even though her heartfire was hot.	Малышка Пэгги увидела эту страшную картину и поняла, что папа совершил большую ошибку, упомянув об умерших девочках.
"That's the wickedest thing anybody ever said in my presence," said Mama.	Несмотря на то что сердце палило жарким огнем, лицо матери превратилось в сам лед.

Then she took up the basket of corruption from the table and carried it outside.	- Такой гадости еще никто не говорил мне в лицо,- произнесла мама. Подняв с обеденного стола набитую тухлой соломой корзину, она понесла ее во двор.
"Bloody Mary bites my hand," said little Peggy.	- Злюка Мэри больно клюется, - попыталась оправдаться малышка Пэгги.
"We'll see what bites," said Papa. "For leaving the eggs I give you one whack, because I reckon that lunatic hen looks fearsome to a frog-size girl like you.	- Бывает и хуже, а чтобы доказать это, я преподам тебе один урок, - перебил ее отец. - За то, что ты оставляла яйца в гнезде, я не стану тебя строго наказывать. Эта чокнутая курица и взрослого напугает, не то что такого лягушонка, как ты. Поэтому за эту провинность ты получишь всего один удар прутом.
But for telling lies I give you ten whacks."	Но за ложь ты получишь десять ударов.
Little Peggy cried in earnest at that news.	Услышав это, малышка Пэгги от души разревелась.
Papa gave an honest count and full measure in everything, but most especially in whacks.	Папа никогда не изменял своему слову и отсчитывал все сполна - особенно когда дело касалось порки.
Papa took the hazel rod off the high shelf.	Протянув руку, папа достал с высокой полки зачищенную ветвь орешника.
He kept it up there ever since little Peggy put the old one in the fire and burnt it right up.	С тех пор как Пэгги нашла старый прут и благополучно сожгла его в очаге, орудие наказания хранилось подальше от девочки.
"I'd rather hear a thousand hard and bitter truths from you, Daughter, than one soft and easy lie," said he, and then he bent over and laid on with the rod across her thighs.	- Я бы лучше выслушал от тебя, дочка, тысячу горьких, но правдивых слов, чем одно, но лживое,- сказал он, наклонился и прошелся прутом по ее попе.
Whick whick whick, she counted every one, they stung her to the heart, each one of them, they were so full of anger.	"Вжик-вжик-вжик", - отсчитывала она про себя. Каждый удар жалил ее, боль впивалась в самое сердце - с таким гневом двигалась рука отца.
Worst of all she knew it was all unfair because his heartfire raged for a different cause altogether, and it always did.	Но самое страшное - она понимала, что наказание ею не заслужено. Ярость вызвал вовсе не проступок малышки Пэгги, была другая причина, но доставалось всегда Пэгги.
Papa's hate for wickedness always came from his most secret memory.	Отец стал страстно ненавидеть ложь после одного давнего случая, о котором он никогда и никому не рассказывал.
Little Peggy didn't understand it all, because it was twisted up and confused and Papa didn't remember it right well himself.	Малышка Пэгги не могла объяснить, что за проступок совершил папа, поскольку воспоминание было путаным и неясным - он сам не помнил все подробности.
All little Peggy ever saw plain was that it was a lady and it wasn't Mama.	Пэгги поняла лишь одно: причина крылась в женщине, и это была не мама.
Papa thought of that lady whenever something went wrong.	Стоило случиться чему-то плохому, как папа сразу вспоминал о той леди.

When baby Missy died of nothing at all, and then the next baby also named Missy died of pox, and then the barn burnt down once, and a cow died, everything that went wrong made him think of that lady and he began to talk about how much he hated wickedness and at those times the hazel rod flew hard and sharp.	Когда ни с того ни с сего умерла крошка Мисси, когда следующая девочка, которую тоже назвали Мисси, умерла от оспы, когда сгорел амбар, когда пала корова - каждый раз, когда случалась какая-нибудь неприятность, папа вспоминал о той леди и тут же принимался твердить, как он ненавидит испорченность и ложь. Тогда ореховый прут жалил особенно больно.
I'd rather hear a thousand hard and bitter truths, that's what he said, but little Peggy knew that there was one truth he didn't ever want to hear, and so she kept it to herself.	"Я бы лучше выслушал от тебя тысячу горьких, но правдивых слов", - сказал он, но малышка Пэгги знала, что существует на свете одна правда, о которой он не хотел бы слышать, поэтому девочка верно хранила его секрет.
She'd never shout it at him, even if it made him break the hazel rod, cause whenever she thought of saying aught about that lady, she kept picturing her father dead, and that was a thing she never hoped to see for real.	Даже в приступе гнева она не кинет ему в лицо эти слова, хотя от ярости он наверняка сломает прут. Откуда-то малышка Пэгги знала, что, расскажи она папе о той леди, он умрет на месте, а она не желала ему смерти.
Besides, the lady that haunted his heartfire, she didn't have no clothes on, and little Peggy knew that she'd be whipped for sure if she talked about people being naked.	Кроме того, леди, которая поселилась в огне его сердца, почему-то была совсем без одежды, а маленькой Пэгги из личного опыта было известно: стоит ей хоть словом заикнуться о том, что происходит, когда люди остаются голыми, как ее мгновенно выпорют.
So she took the whacks and cried till she could taste that her nose was running.	Рыдая и шмыгая носом, она снесла положенные одиннадцать ударов.
Papa left the room right away, and Mama came back to fix up breakfast for the blacksmith and the visitors and the hands, but neither one said boo to her, just as if they didn't even notice.	После этого папа сразу ушел из комнаты, а мама вернулась и принялась готовить завтрак для кузнеца, постояльцев и работников, но даже она не утешила малышку Пэгги, как будто девочки и не было в доме.
She cried even harder and louder for a minute, but it didn't help.	Пэгги, повысив голос, порыдала минутку-другую, но это тоже не помогло.
Finally she picked up her Bugy from the sewing basket and walked all stiff-legged out to Oldpappy's cabin and woke him right up.	В конце концов она вытащила из швейной корзиночки куклу Бути и на негнущихся ногах зашагала в хижину к деде, где беспардонно разбудила его.
He listened to her story like he always did.	Как всегда, он внимательно выслушал ее рассказ от начала и до конца.
"I know about Bloody Mary," he said, "and I told your papa fifty times if I told him once, wring that chicken's neck and be done.	- Знаю я эту Злюку Мэри, - сказал он, когда Пэгги закончила. - Сотню раз, не меньше, говорил твоему папе: сверни ты этой курице шею, и дело с концом.
She's a crazy bird.	Она психанутая.
Every week or so she gets crazy and breaks all her own eggs, even the ones ready to hatch.	Раз в неделю, а то и чаще, она сходит с ума и колотит свои яйца - в том числе и те, что вот-вот проклюнутся.
Kills her own chicks.	Она собственных цыплят убивает.

Читать дальше