Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Реликвии Смерти

— Точно, ты гений, Гермиона, — горячо согласился Гарри. — Даже не знаю, что б мы без тебя делали.

Она просияла, но тотчас вновь стала серьезной.

— Что с Луной?

— Ну, если они говорят правду и она еще жива… — начал Рон.

— Не смей так говорить, не смей! — взвизгнула Гермиона. — Она должна быть жива, должна!

— Тогда она в Азкабане, полагаю, — сказал Рон. — Только вот выживет ли она там… многие не могут…

— Она выживет, — произнес Гарри. Даже думать о другой возможности он был не в состоянии. — Луна, она крепкая, куда крепче, чем можно подумать. Она небось сейчас обучает своих сокамерников обращаться с Долбоструями и Нарглами.

— Надеюсь, что ты прав, — сказала Гермиона, проведя рукой по глазам. — Мне было бы так жалко Ксенофилиуса, если бы…

— …если бы он только что не попытался продать нас Упивающимся Смертью, ага, — закончил фразу Рон.

Они натянули палатку и укрылись в ней, после чего Рон приготовил чай. После их чудесного спасения их холодное сырое обиталище казалось им почти домом — безопасным, знакомым и дружелюбным.

— Ох, и зачем мы только туда ходили? — простонала Гермиона спустя несколько безмолвных минут. — Гарри, ты был прав, это опять была Годрикова Лощина, полнейшая потеря времени! Реликвии Смерти… какая ерунда… хотя на самом деле, — похоже, ей внезапно пришла в голову какая–то мысль, — он, вполне возможно, состряпал это все на ходу, верно? Может, он вовсе не верит в эти Реликвии Смерти, он просто хотел удержать нас разговором, пока не прибудут Упивающиеся Смертью!

— Не думаю, — возразил Рон. — Высасывать из пальца всякую фигню, когда у тебя проблемы, чертовски трудно — труднее, чем можно предположить. Я это точно выяснил, когда меня поймали Хватчики. Мне было гораздо проще прикинуться Стэном, о котором я немножко знаю, чем выдумывать совершенно нового человека. Старина Лавгуд был в огромном напряжении, когда пытался добиться, чтобы мы остались. Я думаю, он сказал нам правду, или по крайней мере то, что считает правдой, чисто чтоб заставить нас продолжать разговор.

— Ну, не думаю, что это имеет значение, — вздохнула Гермиона. — Даже если он был честен, я в жизни никогда не слышала столько бреда.

— Хотя погоди–ка, — произнес Рон. — Тайная Комната, предположительно, тоже была мифом, не так ли?

— Но Реликвии Смерти просто не могут существовать в природе, Рон!

— Ты это все время повторяешь, но одна–то из них существует, — возразил Рон. — Гаррин плащ–невидимка…

— «Сказка о трех братьях» — это сказка, — твердо заявила Гермиона. — Сказка о том, как люди боятся смерти. Если бы выжить было так же просто, как спрятаться под плащом–невидимкой, у нас уже было бы все, что нам нужно!

— Ну не знаю. Нам бы не помешала непобедимая волшебная палочка, — заметил Гарри, крутя в пальцах терновую палочку, которую он так не любил.

— Такой палочки нет, Гарри!

— Ты говорила, что была куча волшебных палочек — Гробовая палочка и как там они еще назывались…

— Ну хорошо, даже если ты хочешь уговорить сам себя, что Старшая палочка реальна, что насчет Воскрешающего камня? — ее пальцы изобразили в воздухе кавычки вокруг названия, голос излучал сарказм. — Никакая магия не может воскресить умершего, и это факт!

— Когда моя палочка соединилась с палочкой Сам — Знаешь-Кого, это заставило появиться маму с папой… и Седрика…

— Но ведь на самом–то деле они не ожили, верно? Эти… эти… бледные имитации — это совсем не то, что на самом деле вернуть кого–то к жизни.

— Но она, та девушка из сказки, она же тоже не вернулась к жизни на самом деле, так? Сказка говорит, что когда человек мертв, он принадлежит к миру мертвых. Но второй брат все–таки видел ее и говорил с ней, так? Он даже жил с ней какое–то время…

В лице Гермионы он увидел обеспокоенность и что–то еще, трудно определимое. Затем, когда она кинула взгляд на Рона, Гарри осознал, что это был страх: он напугал ее своими словами о жизни вместе с мертвыми людьми.

— Кстати об этом типе, Певерелле, похороненном в Годриковой Лощине, — поспешно спросил Гарри, стараясь, чтобы его голос звучал абсолютно нормально. — Ты о нем что–нибудь знаешь?

— Ничего, — ответила Гермиона, явно почувствовав облегчение от смены темы. — Я пыталась о нем что–нибудь найти после того, как увидела отметку на могиле; если бы это был кто–то знаменитый или если бы он что–то важное сделал, я уверена, он был бы в какой–нибудь из наших книг. Единственное место, где мне удалось найти имя «Певерелл» — это «Природное благородство: генеалогия волшебников». Я одолжила ее у Кричера, — пояснила она в ответ на недоуменное поднятие бровей Рона. — Там есть список чистокровных семейств, прервавшихся по мужской линии. Похоже, что Певереллы были одними из первых, кто исчез.

— «Прервавшихся по мужской линии»? — переспросил Рон.

— Это означает, что фамилия исчезла, — пояснила Гермиона, — много столетий назад, в случае Певереллов. Хотя потомки могли и остаться, их просто зовут как–то по–другому.

И тут Гарри мгновенно озарило, он понял, какое воспоминание шевелилось в нем при звуке имени Певерелл: грязный старик, тычущий уродливым перстнем в лицо сотруднику Министерства — и он выкрикнул: «Мерволо [82] В оригинале имя деда Волдеморта (и второе имя самого Волдеморта) — Marvolo (Марволо). Я немного подправил имя, чтобы сохранить игру слов, анаграмму «Tom Marvolo Riddle — I am Lord Voldemort». «Я — Том Мерволо Риддл» является анаграммой «Имя — Лорд Волдеморт». Гонт!»

— Чего? — хором спросили Рон и Гермиона.

— М ерволо Гонт! Дед Сами — Знаете-Кого! В Думшлаге! С Дамблдором! Мерволо Гонт говорил, что он происходит от Певереллов!

Рон и Гермиона явно были ошеломлены.

— Кольцо, то самое кольцо, которое стало Хоркруксом, Мерволо Гонт говорил, что на нем семейный герб Певереллов! Я видел, как он махал им перед физиономией того типа из Министерства, он ему чуть нос этим кольцом не расквасил!

— Герб Певереллов? — резко спросила Гермиона. — Тебе удалось разглядеть, как он выглядел?

— Не очень, — ответил Гарри, пытаясь припомнить. — Ничего такого особенного там не было, насколько я мог разглядеть; возможно, несколько царапин. По–настоящему близко я только один раз его видел, уже после того, как оно было разбито.

Гарри увидел, как до Гермионы что–то дошло, по ее внезапно расширившимся глазам. Рон, пораженный, переводил взгляд с Гарри на Гермиону и обратно.

— Черт… ты думаешь, это тоже был тот знак? Знак Реликвий?

— Почему бы и нет? — возбужденно ответил Гарри. — Мерволо Гонт был старым мерзавцем, который ни черта не знал и жил как свинья, и все, что его волновало — это его происхождение. Если это кольцо веками переходило из поколения в поколение, он мог не знать, чем оно было на самом деле. Никаких книг в доме не было, и, поверь мне, он был не из тех, кто читает своим детям сказочки. Он наверняка обожал бы думать, что царапины на камне были гербом, потому что, насколько он себе представлял, чистая кровь — это почти что королевская.