Ольга Николаева - Я иду искать

— Максим?

Тот повернулся в его сторону, вопросительно взглянув.

— Помнишь, ты говорил, что однажды… Ну, что ты однажды чуть не убил Сергея.

— А… да.

— Ты обещал, что расскажешь.

— Да, в общем-то, нечего особо рассказывать. — Максим бросил окурок и с силой вдавил его каблуком в землю. — Внезапно обнаружил, что вампиры — это реальность… Для меня это был шок, как и для тебя сейчас. Я стал за ним следить и в конце концов навлёк на себя его внимание. Между нами случилось нечто вроде поединка, из которого никто не вышел победителем.

— Ты говорил, что он убил твою девушку… у тебя на глазах.

— Не совсем на глазах. — Максим замолчал, но, взглянув на Вадима и увидев ожидание на его лице, со вздохом продолжил. — Я случайно увидел их на улице, вдвоём. Приревновал, зачем-то пошёл следом… и наткнулся на её труп.

— А… сколько тебе было?

— На пару лет младше тебя.

— Ты говорил, что Антон десять лет назад был твоим другом. Это как раз тогда было, да? Он из-за всего этого погиб?

Максим кивнул.

— Но он погиб пять лет назад! Я же был там, я же помню…

— Всё так. После того, как я… после того, что я сделал, Сергей пять лет провёл в его теле. Вадим, это дико звучит, но так и было — Сергей не мог существовать в собственном теле и передал свою сущность Антону, какое-то время она существовала в нём наравне с его собственной. — Максим вдруг поднял голову и, встретившись с ним глазами, Вадим внезапно ощутил, насколько холодной была стена, к которой он прислонился спиной. — Вадим, а ведь этот человек делает с тобой то же самое! Ты видел то, что видел когда-то он, но и он видел твоими глазами. Когда мы сидели рядом в машине, ты произносил всё, что говорил он и — одновременно с ним. Ты понимаешь? Ты — теперь — понимаешь, что тебя ожидает? Понимаешь, почему он не хочет тебя убивать?

Вадим молча смотрел на него, прислонившись к холодной стене. Чувствуя, как такой же холод разливается у него внутри.

— Он пытался уничтожить Сергея, послужив его проводником в мир мёртвых — так же, как Антон вывел тебя, только наоборот — не вывести, а увести. И тем самым разрушить собственное тело. А потом вернуться — в твоё. Потому он хотел заполучить тебя, когда Сергей не дал его подручным увезти тебя насильно, потому он так тебя бережёт. Ты — его шанс на существование. А я — просто мешаюсь под ногами. Досадная помеха, от которой он жаждет избавиться.

— Господи…

Максим поднялся.

— Ладно, идём… Вадим, тебя не так легко сломать, да и от меня не так просто избавиться. Пока ему не удалость ни то, ни другое, так что не будем сами облегчать ему задачу.

Сергей ждал их в номере, сидя на подоконнике открытого окна. Ему и впрямь удалось переодеться и даже побывать в душе, ветерок шевелил ещё влажные волосы, на виске, естественно, уже не было никакого шрама. Изящный кожаный пиджак, простреленный в нескольких местах, теперь сменила простая куртка из кожзаменителя, правда, тоже чёрная. Вообще, из прежних вещей у него осталась лишь витая цепочка на шее, за которую Вадим невольно зацепился взглядом. Заметив это, Сергей засмеялся, так, что тот даже немного смутился.

— Макс поначалу тоже косился на эту цепочку. Она действительно серебряная.

— Вампиры не боятся серебра? — спросил Вадим и тут же рассердился на себя, поняв, насколько смешным выглядит его вопрос.

— А что его бояться? Я не знаю, откуда это пошло — верить в необычность серебра. Наверное, дело во всяких его свойствах… я не разбираюсь в этом. Знаю просто, что его используют в церкви, воду освящают серебряным крестом, или ещё что-то в этом роде. Ну, Вадим, я не специалист! Может, какие-то бактерии от него и гибнут, если я ничего не путаю. Но я же не бактерия.

— Так что, про вампиров сказки — вообще всё?

— Ну… даже не знаю. Я не сплю в гробу, не превращаюсь в летучую мышь, не боюсь распятия, могу спокойно зайти в церковь…

— Чеснока тоже не боитесь?

— Чеснока? Знаешь, здесь твои сказки не то, чтобы врут, но сильно преувеличивают. Я не люблю резких запахов, вообще любых. У меня очень тонкое обоняние. Так что если ты положишь в карман чеснок, я могу обидеться.

— А сказка про Колесницу смерти — это ведь не просто сказка, да? Потому что ваша машина…

Сергей удивлённо поднял брови и тут же негромко рассмеялся.

— Это действительно не просто сказка, но, знаешь, Вадим, мне подобной аналогии в голову не приходило! Всё-таки, что касается моей машины, то это не совсем так… да и не моя она, если разобраться.

— Не ваша?

— Ну, я имею в виду, что не занимаюсь подобными покупками. Когда мне понадобится машина, я просто голосую где-нибудь на дороге, и…

— Продолжать не обязательно, — вмешался Максим. — Мы поняли.

— Сергей, вы сказали про бактерии…

— А что бактерии?

— Ну, бактерии там, микробы… Вы подходили к тем, заражённым.

— А, вот ты о чём! Да, подходил, даже больше — когда я обнаружил их машину на шоссе, я сел за руль и спустил её с обрыва, чтобы она меньше бросалась в глаза. Эти двое были уже мертвы. — В последней фразе Вадиму послышалось сожаление и он невольно поёжился, как от холода. Только волна этого холода поднялась у него в груди. Сергею всё равно, он бы выпил кровь даже у умирающих от страшной болезни, даже у разлагающихся на его глазах.

— И вы…

— Вадим, микробы и иже с ними — это тоже форма жизни, или что-то в этом роде. На мне подобное не существует ни секунды.

— Значит, чуму принесли не вы?

— Что?

— Вадим, ты хочешь сказать, что это была одна и та же эпидемия? — вмешался до этого молча куривший на кровати Максим.

— Эпидемия была одна и та же, — произнёс Сергей, — Я не покидал эти края. Дело в другом — что, если мы впрямь сталкивались с тем человеком в то время? Но я не понимаю. Его ненависть ко мне оказалась сильнее смерти, она вырвала его из небытия, заставив отыскать меня даже за его гранью, а я… я не помню его! Как такое могло получиться?

— По-моему, есть только один способ узнать это, — тихо, но твёрдо сказал Вадим и посмотрел на Максима.

— Ты хочешь сказать… то, с чего мы начали? Гипноз? — Максим резко сел на кровати. — Вадим, ты уверен?

— Да. Верните меня к той часовне. Я уверен.

…Вадим стоял в подвале часовни, не в силах оторвать взгляд от того, что он видел. От того, ради чего находился здесь. Тело, конвульсивно бьющееся в луже крови, насквозь пропитанная ею разорванная на груди рубаха, сведённые судорогой пальцы, пытающиеся нащупать в ране окровавленный обрубок дерева. На застывших в немом крике губах лопаются пузырьки красноватый пены.

Пригвождённый к земляному полу вбитым в его грудь колом, вампир с усилием приподнял голову и Вадим впился взглядом в искажённые смесью боли, отчаяния и необузданной, звериной ярости черты — высокие скулы, тонкий нос с лёгкой горбинкой, слегка заострённый подбородок, кроваво-красная радужка широко открытых глаз…