Вера Камша - Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню [litres]

– Не вижу. Ты собираешься расплакаться.

– Я собираюсь ждать, тебя ждать! И учить алатский.

– Зачем?

– Гальтарский я уже знаю.

– Учи кэналлийский, все Савиньяки знают кэналлийский.

– И как по-кэналлийски каштаны?

– Кастаньяс, в Кэналлоа они девочки. Ты дождешься, я в тебя верю.

– Нет, это я в тебя верю. Ты вернешься, осенью ты вернешься.

– Арлина, тебе дурно?

– Геора? – Засыпанный снежным мусором зал, и никаких каштанов, ни цветущих, ни хотя бы облетевших, лысых и страшных. – Прости, я, кажется, заслушалась. Или задумалась?

– Задумалась. У этого бакранца в самом деле прекрасный голос, но сама песня заунывна и слишком затянута, хотя выбирать не приходилось, Валме меня просто спас. Извини, мне надо отойти.

– Конечно, иди. – Сны наяву – это бред, а возвращение прошлого? До последней черточки? С дальним дорожным гулом, одиноким облаком над рощей, выдернутой из мундира Арно черной ниткой… Разве может песня вернуть все это? Обычная вряд ли, но как же хорошо, что Геора в музыке не понимает ничего. Аб-со-лют-но, как выразился бы Кроунер. Графиня слегка потерла виски, чуть ли не впервые пожалев об отсутствии нюхательной соли, огляделась и решительно нырнула в придворный суп, горячий, но пока не кипящий.

Большинство приглашенных были достаточно опытны, чтобы остаться на своих местах, пока сидит король, короля же приучили без сигнала с трона не вставать. Сдвинуть беднягу с места мог лишь веер Георгии или что-нибудь вроде превеликого жука, упавшей родственницы для этого было мало. Как и последующей суеты, прекращенной пением Жакны. Теперь спаситель вернулся на свое место, и ожившие распорядители согласно стукнули своими палками, предваряя выход ее высочества, которая и затараторила Веннена, как ни странно, почти к месту. Ожили и верхние галереи – булькнула, словно пробивая затор, и потекла очередная мелодия, закружились и поплыли вниз блестки – вечером слугам придется много мести.

– Слава Создателю, все более или менее уладилось, – вернувшаяся Георгия дважды стукнула по ручке кресла волшебным веером. – Мама мной бы гордилась. Никогда не следует ограничиваться одной вазой, ведь она может разбиться.

– О чем ты и что с Гизеллой?

– Мэтр Лизоб уже должен быть у нее, но вряд ли там что-то серьезное, – герцогиня слегка приоткрыла веер, и из-за ширмы высыпали отряхнувшиеся снежинки. Кажется, их стало меньше, но пересчитать кружащихся девиц Арлетте в голову не пришло, да и смысла в этом было бы немного. Музыка менялась, танец оставался прежним, хотя какое разнообразие у снегопада? Девушки в белом старательно топтали блестки и бумажечки, словно те воплощали недавнюю неприятность. Графиня усмехнулась нелепой мысли и зачем-то тронула скрученное в трубку либретто, но Георгии опять поняла по-своему.

– Не волнуйся, – успокоила она, – сюжет не изменится, я предусмотрела почти все, хотя с виновницей этой… выходки придется что-то решать. Я не могу позволить себе несправедливость, а доказать умысел бессилен даже твой мэтр.

– Он не мой, – привычно уточнила Арлетта, – но не все так безнадежно. Думаю, ты успешно решишь и эту загадку.

– Ты не поняла, загадку я решила, там и решать-то нечего. Беда в том, что нет и не может быть улик. Споткнуться, сбить с ног соперницу и сказать, что все вышло случайно, что может быть проще?

Свобода восхитительна, но не тогда, когда является следствием пренебрежения. Дамы Ноймаринен наследником Валмонов откровенно пренебрегли, тем самым даровав полное право сбежать с возобновившегося представления. Прежний Валме не преминул бы этим воспользоваться, но он сгинул где-то на полпути между Фельпом и Олларией. Валме нынешний, будучи офицером при особе, полагал своей обязанностью досматривать безобразия до конца, кроме того, невозвращение к Франческе могло повредить репутации навязчивого кавалера. Как и брошенный пренебрежительницам в лицо полный горечи и злости стих, который еще требовалось написать. И это не считая того, что оскорбленным поэтам положено портить чужие праздники, а сегодняшняя затея испортила себя сама.

– Это вышло прескверно, – задумчиво пробормотал виконт, – для множества лиц,

Потому что неверно подбирали волчиц…

Будь рядом Котик, он бы вдохновил на что-нибудь более совершенное, но волкодав отсутствовал, и Валме счел себя одиноким и затерянным в пустых сумрачных комнатах. Доносившаяся со стороны лестницы музыка лишь усугубляла ощущение потусторонности. Словно ты забрался в зеркало, словно в нем отразилась память и еще что-то важное… Если б не это чувство, Валме и не подумал бы задержаться в окрестностях Снежной диванной, но удерживать за хвост то, что так и норовит ускользнуть, не только занятно, но и чревато открытиями. Виконт наскоро исследовал похожий на рубашку с одним коротким рукавом зал и обнаружил за печью проход в анфиладу из трех небольших комнаток. В последней пряталась рыжая волчица, несчастная и почти наверняка злая.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался Марсель, – я вам не помешаю?

– Помешаете!

– Вас не затруднит уточнить, чем?

– Всем! Ступайте, куда шли!

– Если бы я куда-то шел. – Великий Бакра, она же босая! – Сударыня, у меня нет цели, а вы пробудили мое любопытство. Чем вас привлекла эта обитель?

– Ничем, – шмыгнула носиком дева, – но надо же мне где-то пересидеть это… сказание, не с ними же! Вы ведь слышали, как меня называли?

– Я слышал довольно много, что именно вы имели в виду?

– Гизелла назвала меня змеей, только я не змея, а жаба! Не ужалю, только ни есть, ни даже облизывать меня не надо! Вам понятно?

– Я обязательно скажу об этом Готти. Беда в том, сударыня, что, судя по всему, вы – мое поручение.

– Что?! – Собеседница вопреки собственным словам только что зубами не клацнула, и Марсель поспешил развить свою мысль.

– Видите ли, – принялся объяснять он, – я – офицер для особых поручений при особе регента, но регента поблизости нет. В этом случае я вынужден находить особые поручения на свою голову самостоятельно, и я второй раз кряду нахожу вас. Где ваши туфли?

– Правый я выкинула, – для вящей убедительности дева шевельнула вылезшим в дырку на чулке пальцем, – с лестницы… А левый там . Это из-за него все вышло.

– Печально. – О том, что Гизелла полагала причиной не какую-то там туфлю, а виконта Сэ, Марсель решил не упоминать. – Что вы намерены делать?

– Ждать, – буркнула Иоланта, – у меня вещи заперты…

– Что? Опять?

– Ну… не только у меня, у всех… Отопрут, когда закончится. Вы можете одолжить мне сто двадцать таллов?

– Могу. Если буду уверен, что вы не броситесь покупать пистолет и стрелять по снежинкам.