Вера Камша - Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню [litres]

– Хорошо, что вы тут, сударь! – прямо с порога выпалила по самый нос закутанная в винно-красный атлас особа. – Я уезжаю и хотела написать письмо ее светлости, но лучше все скажу вам. Я их ненавижу, они ненавидят меня, а замуж я не выйду, так что ограбить нас через мой браслет не получится, продавайте сразу Лионеллу. И вообще…

Шадди внесли на удивление вовремя. Разогнавшаяся обличительница поплотнее запахнула плащ, судя по цвету, принадлежавший Франческе, и удалилась в эркер, где и встала, вскинув кругленький подбородок. Фарнские слуги невозмутимо накрывали стол, Рудольф чему-то ухмылялся, напоминая о старых, по-своему добрых временах. Арлетта поймала взгляд герцога, бывший регент не злился.

– Подайте-ка еще один прибор, – внезапно распорядился Рудольф, – для виконтессы Эммануилсберг.

Виконтесса в эркере шумно втянула воздух, но промолчала. Такую если и выдавать замуж во имя блага Талига, то исключительно за Райнштайнера. В политические союзы желательно вступать хотя бы без жажды убийства. Георгия, по крайней мере, вступила.

– Это с чем? – Ноймаринен, не дожидаясь окончания сервировки, подхватил небольшой золотистый пирожок.

– Не представляю, но с соусом в любом случае будет вкуснее, – предположила еще не пробовавшая присыпанную кунжутом красоту Арлетта. Ноймаринен задумчиво кивнул, а буфетчик пододвинул соусник. Что ж, значит, она угадала.

Шадди приятно горчил, Иоланта сопела, Рудольф не спеша, с удовольствием жевал, слуги закончили сервировку, а помощник буфетчика притащил четвертый прибор. Если поддаться суевериям, то после появления Франчески лучше не выходить, пока не явятся Валме с Арно, а они явятся.

– Что-нибудь еще, сударыня?

– Пока нет.

Исстрадавшаяся Иоланта вытерпела ровнехонько до закрытия двери. Ужинать она не собиралась, как и оставаться в Старой Придде, выходить замуж, объясняться, прощаться, прощать и вообще разговаривать. Больше всего девица желала, чтобы ее немедленно оставили в покое, поскольку ей не нужен никто, а особенно виконт Сэ и баронесса Хейл, что им и надлежит передать, и пускай живут как хотят. Лишь бы не вспоминали девицу Манрик, которая даже не собирается думать о всяких предателях. Да они вообще для нее ничего не значат и никогда не значили! Вокруг сплошные интриганы и обманщики, она никогда никому не верила и правильно делала, поэтому ей теперь все равно и нет никакого дела до этой вруньи Айрис, и пусть она знает, что…

– В самом деле отличные пирожки, – исхитрился вклиниться в страстный монолог герцог, – грибы и птица… Надо думать, глинтвейн не хуже, но сперва дело. Сударыня, заставлять вас ужинать я не намерен, но без согласия вашего опекуна с места вы не двинетесь.

Начало было многообещающим, и Арлетта на всякий случай отодвинула чашку.

– Все Гогенлоэ предатели, – не замедлила оправдать ожидания внучка некогда всесильного временщика, – и лизоблюды! Только и думают, как всё заполучить, теперь вокруг вашей жены выплясывают, а прежде за дедушкой бегали и за мной тоже… Поцелуйчики, сюсечки-конфеточки… Да лучше все вообще отберите и герб разбейте, только чтоб не им! Опекуны… Родственники… Свиньи настоящие, только что не розовые, зато хрюкают! Хотите, я скажу, что они про вас дедушке говорили? И про короля, и про Катарину Ариго? Хотите? Ну так вот…

– Не хочу! – Рудольф даже не крикнул, гаркнул. Чашки не подскочили, но на раскрасневшуюся деву подействовало, она замолчала. Хотя, возможно, ей просто требовалось набрать в грудь побольше воздуха.

– Не терплю доносов, – развил свою мысль бывший регент, – особенно когда и так все знаю. Сядьте. Садитесь, я сказал.

– Садитесь, Иоланта, – поддержала герцога Арлетта. – Мы вас слушали достаточно долго и, как мне кажется, поняли.

– Вот именно, – Рудольф потянулся к кувшину с глинтвейном. Пожалуй, Иоланте бокал-другой тоже бы не повредил. – Виконтесса, во-первых, я прошу у вас извинения за свою дочь, она очень расстроилась и наговорила лишнего. А во-вторых, вы в свою очередь должны просить прощения у Айрис Хейл. Доказать вашу невиновность удалось лишь благодаря ей и госпоже Скварца.

Первой в неплотно прикрытую дверь пролезла лохматая трехцветная кошка, второй была Селина.

– Добрый вечер, Монсеньор, – поздоровалась она, – я ищу Гудрун, но на самом деле это я ее запустила, потому что мне надо с вами поговорить. Но, если вы не хотите или слишком пьяны, я могу прийти утром…

– Я не пьян, – Савиньяк покосился на льнущую к ногам новой хозяйки Гудрун. – Обычно вы ищете Маршала. Садитесь, мне удобней стоять.

– Спасибо, – и не подумала чиниться королевская невеста. – Маршал в корзинке у Герарда, потому что они с Гудрун друг другу пока не нравятся и шипят, а Герард сидит у себя и читает, но это даже хорошо, потому что новая кошка скорее потеряется. Маршал на самом деле убегал.

– Его можно понять. Если бы не ваш кот и не дворецкий Фарнэби, мы бы не скоро догадались, как ловить бесноватых.

– А я, когда нужно, теперь ищу кошек, потому что это для девицы прилично, – безмятежно призналась Сэль. – Говорить неправду противно, но иногда нужно, и удобней всего врать так, чтобы в другой раз это было бы правдой. Конечно, можно просто не все говорить, как делаете вы, но это труднее.

– И все же попробуйте научиться, – от души посоветовал Савиньяк. – Судя по всему, люди в Липпе получше тех, кого держали при нашем дворе, но доносчики есть и там.

– Его величество мне рассказал про письмо, которое подложили в сумку курьера. Я попробую найти того, кто это сделал, и попрошу его прогнать. Ее величество говорила, что если мужчина любит даму, но не пристает к ней, его чувства никого не должны касаться. Если со мной кто-нибудь попробует заговорить о таких вещах, я отвечу, как ее величество. У вас черный мундир, а Гудрун почему-то очень сильно линяет, хотя зима еще не скоро кончится.

– Она предусмотрительна, – Савиньяк покосился на всклокоченную гостью, и та сочла это предложением потереться. Линяла она в самом деле сильно. – Вы хотели о чем-то поговорить?

– Если вы едете с нами дальше, я могу подождать.

– Я не еду, но как вы узнали?

– Некоторые вещи я просто понимаю, – девушка знакомо вздохнула, – и потом вы ни разу не говорили о том, что станете делать в Липпе, а там очень интересно. Раз вы не спрашиваете про Замковую гору и не хотите увидеть Медвежье Логово и Кукушку, то вы туда просто не собираетесь. Кроме того, вы ходили к его величеству, но не стали напиваться с ним и полковником Лауэншельдом, а Герард утром сказал, что завтра мы проедем поворот на Агмштадт и дальше до самой границы сворачивать некуда, особенно зимой. Значит, вы повернете в Бергмарк.

– Это правда. – Какая же она умница, особенно в сравнении с некоторыми! – Хотя на самом деле мне надо на юг.