Хафса Файзал - Охотники за пламенем [litres]

Два деменхурца шагали бок о бок, своей белой, почти прозрачной кожей и аристократическими чертами лица напоминая призраков. Хотя, как заметил Насир, фигура Охотника по большей части скрывалась под тяжёлым плащом и капюшоном. Несомненно, дурак задыхался в своём одеянии.

Однако, если услышанное Насиром было правдой, Охотник скорее превратился бы в лужу пота, чем раскрыл бы свою личность. Принц никак не ожидал, что он прибудет на Шарр со спутником. Но… исправить эту ошибку труда не составляло.

Охотник беззвучно скользил по руинам; спутник следовал за ним по пятам. Сын султана взял в руки лук.

– Всегда готов? – спросил Альтаир, проследив за взглядом Насира.

Rimaal. Что за человек.

Генерал тоже прицелился, используя одну из стрел Насира.

– Всякое может случиться, – пояснил Альтаир с натянутой улыбкой. – Я слышал, что Охотник никогда не промахивается, а мне не хотелось бы, чтобы моего дорогого принца пронзила одна из его тонких веточек.

Альтаир, казалось, много чего слышал, а потому после ночи в таверне Насир начал приглядываться к генералу, хотя раньше и думал, что того интересуют лишь женщины да выпивка. С кем же Альтаир делился своими знаниями? С Гамеком? Навряд ли.

Альтаир нырнул под выщербленную временем арку. Насир тем временем отодвинул в сторону груду обломков, готовя собственную стрелу. Выдохнув, он прицелился во второго деменхурца, который смотрел вслед Охотнику с какой-то… тоской ?

Его взгляд заставил Насира задуматься. У Принца Смерти появился шанс остановиться. Разрушить хватку отца и сохранить осколки человечности, которая томилась где-то в уголке его чёрного сердца.

У Насира был всего лишь один выстрел, одна стрела, прежде чем они утратят момент неожиданности.

Он вздохнул. Очистил свой разум от сомнений.

Тетива хашашина, созданная пелузианцами из Крепости Султана, натягивалась беззвучно. Насир прицелился и собирался уже выпустить стрелу, но вдруг услышал, как натягивается другая, менее тихая тетива. Охотник и его спутник шли впереди. Альтаир находился слева, а значит…

Где-то, скрывшись от глаз, прятался кто-то другой . Пульс Насира участился. Кто это? Тот, о ком во дворце предупреждал Гамек? Или, что ещё хуже, ифрит? Тёмный наконечник стрелы выглядывал между столбами известняка.

Целясь в Альтаира.

Насир сжал челюсть, но прицела не изменил.

Если бы неизвестный лучник убил Альтаира, Насиру не пришлось бы наблюдать, как угаснут его лучезарные глаза. Лучезарные ? Нет, Насир не был трусом. Единственная причина, по которой генерал до сих пор был жив, заключалась в том, что Насир в нём нуждался. Альтаира должен был убить Насир . Он не желал, чтобы кто-то другой выполнял за него работу, каким бы соблазнительным это ни казалось.

Он слышал, как натянулась тетива лучника. Прицел был шатким, но верным.

Он видел Альтаира, который не обращал внимания на стрелу, направленную в его сердце.

Насир выдохнул.

Три стрелы одновременно взмыли в воздух.

Зафира услышала треск тетивы. Трижды. Всё произошло слишком быстро. Сначала она увидела летящую в неё стрелу.

И тут же услышала крик Дина. Почувствовала руки, схватившие её за плечи и оттолкнувшие в сторону. Собственную стрелу Зафира выпустила не глядя, доверившись лишь чувствам и сердцу, ибо не могла видеть, не могла думать. Шорох. Где-то за спиной. Земля устремляется к лицу. Песок скользит по щеке. Камни упираются в кости. Звук, звук, ещё звук ударяет в уши.

А потом…

…тишина.

Пока наконец сознание не возвращается с таким необходимым глотком воздуха. Нет .

Зафира с трудом поднялась на ноги. А жадная пустыня уже поглощала кровь, окрашивая песок в чёрный цвет. Перед глазами Зафиры всё помутнело.

Нет. Нет. Нет.

– Дурак. Я говорила тебе. Я же говорила . – Она упала рядом, принялась искать стрелу. Зафира осмелилась понадеяться, пожелать лучшего хотя бы на мгновение.

Но надежда обернулась страданием. Потому что стрела попала прямо в сердце. Дин. Дин. Дин.

Он попытался улыбнуться, но улыбка напоминала гримасу. Лицо его побледнело, карие глаза потускнели, кожа покрылась потом и пятнами крови. Зафира покачала головой. Было слишком поздно. Как и тогда, когда Баба вышел из Арза и она не сумела его спасти. Как и тогда, когда Умм пронзила его сердце, не дав Зафире шанса помочь.

Она вспомнила те ночи после смерти Бабы, те ночи после смерти родителей Дина, когда они держались друг за друга и оставались рядом, прогоняя все страхи. Годами он оставался рядом, куда бы она ни смотрела и что бы ни делала.

Дин, изо всех сил сдерживая кашель, что-то потянул из кармана. На солнце сверкнула цепочка, продетая через кольцо. Дин сжал подарок в дрожащем кулаке.

– Ты бы никогда не стала носить его, – выдохнул он, – на пальце.

Цепочка стекла с его ладони расплавленным золотом. Зафира подняла её влажными, грязными от песка пальцами. На цепочке покачивалось золотое кольцо, прекрасное и безупречное. Безупречное , в отличие от Зафиры.

– Совсем недавно ты хотел исследовать прошлое Аравии, ты хотел жениться, ты хотел меня . Но ты отвернулся от своих желаний и присоединился к этому путешествию. Ты бросил всё ради… ради этого .

Взгляд Дина медленно скользил по её лицу. Зафире казалось, что голова её вот-вот взорвётся. « Если бы ты знала».

– Зачем, Дин? – взмолилась она. – Зачем ты отправился на этот остров?

– Ради тебя тысячу раз… – Он задохнулся, но Зафира знала эти слова. Слова, которые он говорил раньше бесчисленное количество раз.

Глаза Дина сверкнули.

«Тысяча лиг и тысяча песков. Ради тебя тысячу раз я брошу вызов солнцу».

Он всегда просил невозможного. Всегда просил того, чего она не могла ему дать. Зафира прижалась губами к его щеке, и он выдохнул. На этот раз она не хотела большего. Она тосковала по тому, что уже потеряла.

И разве он не сказал ей об этом, когда они садились на корабль?

– Найди Джаварат, Зафира. Доверься…

Дин потянулся к ней, и она позволила его пальцам коснуться лица. Спустя мгновение он опустил руку и обвил дрожащим мизинцем её мизинец.

– Сегодня – тот самый день, – прошептал он.

Раад вздохнул в последний раз, прежде чем его мизинец соскользнул с её пальца. Прежде чем прекрасное сердце, которое никому не причиняло вреда и слишком горячо любило, остановилось.

– Прощай, – прошептала Зафира. Она ждала, ждала и ждала, когда прольются слёзы. Но они остались внутри, удушая сердце.

Зафира вспомнила жестянку с какао в шкафу Ясмин и банку из-под мёда. Знала ли она, хотя бы смутно, как действуют узы крови?

Она винила себя. Винила себя за то, что вчера поднялась на корабль, зная, что Дин пойдёт на всё, на всё , ради неё.