Екатерина Мекачима - За тридевять земель [litres]

Драган посмотрел на Збигнева: воевода походил на мощного медведя, грозным взглядом смотрящего вперёд, на раскинувшееся войско колосаев.

– Мы на своей земле, и Боги с нами! – провозгласил Збигнев.

– Боги с нами! – подхватили славные воины, и Возгарь велел молодому Златомиру, спасшемуся волхву захваченного Горного града, что, как и многие волхвы, присоединился к битве, наполнить его голос силой.

Юный служитель Богов, поверх белого траура которого был надет воинский доспех, зашептал Слова, что серебряной вязью окружили могучую голову Возгаря. Великий князь Ровновольского княжества обратился к воинам:

– Слово Гор веками хранило Северные земли! Веками мы жили под защитой Богов, пока колосаи не нарушили священный покой Рифейской гряды! Но Боги не отвернулись от нас, они явили нам испытание! – Низкий голос великого князя, усиленный Словом волхва, эхом прокатился над северным войском. – В этой войне мы должны защитить родные земли, мы должны постоять за себя и стать великими воинами! Да падёт с плеч нега тысячелетнего мира, да наполнится оружие силой, да одолеем врага! Изгоним колосаев к Мору, освободим землю нашу!

Под вдохновлённые крики сварогинов низко и раскатисто протрубил боевой рог. Ему ответил протяжный рог противника. Возгарь выхватил из ножен меч и повёл в атаку войско.

– С нами Тенгри! – провозгласил ловчий ксай Тохагу, что восседал на коне подле хана Тевура. Ксай чувствовал, как ледяной воздух обжигал, видел, как его собственные слова превращались на морозе в пар, но он ведал, что огонь хорохая не позволит колосаям погибнуть. Великий Хоро защищал свой народ. – Нас хранит священный огонь хорохая – он не дает холоду забрать наши души!

– За новые земли! Огонь Хоро с нами! Студёные снега расступятся перед Его мощью! – рыкнул великий хан Абдай, и многотысячное войско поддержало хана боевым кличем. – В бой! – Над ордой прокатился низкий голос Абдая, усиленный Словом хороксая Чакре. – Лучники!

Ещё раз протрубил боевой рог, и колосаи двинулись в атаку. Передовые всадники натянули тетивы, а хороксаи и ксаи на скаку шептали Слова, что, поднимаясь над войском, превращались в огненные шары священного Хоро, которые не мог потушить снег. Огонь хорохая, забиравший много силы у творивших его хороксаев, золотой смертью разливался по дружинам сварогинов.

Облачённая в белый траур земля содрогалась в страхе перед битвой.

Навстречу стрелам колосаев летели стрелы сварогинов и сверкающая паутина слов воюющих волхвов…

Сизый туман стелился по заснеженной долине Вольхова, подбираясь к войскам и ожидая, когда битва окрасит его багрянцем крови – по его велению снег сделался тише. Туман был холодным – вестник смерти, грядущей из Неяви, не боялся золотого огня – ветра Смерти достигли Рифейских Гор, разрушили Слово и затаились в ожидании жертв. Туман был очами того, кто наблюдал за миром, будучи в плену. Свободу пленённого Духа даровал ему сам Мор, и его Слово летело по миру, разрывая нити пряжи Света ветрами Смерти, и оттого становясь сильнее. Его Слово сделалось равным Богам, и оно открыло ему весь мир: впитав в себя силу Света, наполнив свой пленённый дух Смертью, он видел. Видел все деяния свои, видел огонь хорохая, что горел так же неистово, как испепеляющее пламя невосполнимой утраты в его мёртвой душе. Внимал думам людей и направлял их. Видел битвы и вкушал аромат войны. Но даже боль сотен воинов не могла заглушить боль его почившего духа…

И он видел, как стальной свет морозного пепельного утра расчертили летящие стрелы: ощетинились армии лучников, что по велению князей и ханов начали великую битву на Вольховской долине, раскинувшейся подле стен славного Ровновольска.

Вслед за стрелами летели огненные шары, в ответ которым мудрые волхвы плели паутину Слов. Огонь колосаев прорывал серебряное кружево и, шипя, растекался смертью по полкам северян.

Он видел, как конные стрелки колосаев, которых прикрывал огонь волхвов Степного Дола, осыпали сварогинов стрелами. Видел, как воины солнца гибли под натиском стрел и Слов северян. Он видел, как дрожали над армиями Слова и как воины отчаянно сражались.

Он видел, как следом за стрелками в битву вступили конные всадники, и атака захлебнулась в крови и лязге оружия.

Он слышал, как трубили рога, ознаменовавшие время пехоты. Призыв боевого рога разлился по Вольховской долине криками дерущихся людей. Он слышал песнь войны – леденящую душу болью, страхом и отчаянием. Он чувствовал, как смертельный холод ужаса врывается в сердца раненых, когда те падали с коней, и как неистовый огонь испепеляющей боли топчет их ногами лошадей.

Он видел, как Вольховская долина погружалась во мрак войны и как туман окрашивался багрянцем. Видел, как отчаянно сражались сыны Сварога, но видел и то, какой была мощь южного огня.

Седой день разгорелся. Хорс не хотел взирать на битву, и солнце скрыли ещё более низкие облака, наливавшиеся гнетущей чернотой; Стрибог гневался за пролитую на Матери-Земле кровь. Земля оделась в траур снега, на котором распускались кровавые цветы. Холодный ветер кружил над долиной вместе с ветрами Неяви, разнося редкие хлопья снега и капли холодных слёз Неба, что плакал о своих почивших на груди супруги детях.

Сварогины отступали к Ровновольску под натиском золотого войска и неумолимо летящих дальнобойных стрел колосаев. И когда колосаям казалось, что победа близка, со стороны Ровновольска грянули войска, что ждали своего часа, схоронившись в низине за северной стороной града и в ближайшей полосе тайги.

Боевой рог прозвучал, словно гром среди ясного неба – неестественно и неотвратимо. Звук войны, наполненный кровью и муками, пронзил льдом души затаившихся людей. Войско, ждущее своего часа в укрытии леса и тайно надеющееся, что этот час не наступит никогда, двинулось в атаку. Вель бежал вместе с другими, и от переполнявших чувств страха, ужаса и нечто такого, что он не мог объяснить, крестьянин не понимал, что происходит. Он видел алый плащ бегущего рядом Любомира, и ему казалось, что это алое пятно – единственное, что связывает его самого с обезумевшим миром.

Утренний свет разгоревшегося дня встретил Веля бранным полем, на котором творилось неясное. Юноша не понял, когда успел попасть в гущу событий и куда исчез алый плащ его друга. Вокруг было слишком много звуков, сводящих с ума не меньше, чем открывшаяся взору жестокость: кровь, трупы и раненые. И живые, что бежали по ним. Чёрные, серые, неясные призраки воевали друг с другом. Дыхание перехватило. Мир оказался где-то далеко, когда оглушительный удар по шлему привёл Веля в чувство. Сам не понимая как, сварогин успел обернуться и ответить врагу решительным ударом…