Андрэ Нортон - Колдовской мир. Год Единорога [сборник litres]

Херрел свесился с седла и принялся бить уродца плашмя мечом, выкрикивая какие-то слова, которые, казалось, причиняли тому больше боли, чем сами удары. Уродец сжался и отполз обратно в кусты.

– Погоди.

Спрыгнув с коня, Херрел подошел к кусту, за которым исчезло существо, и воткнул меч в землю перед ним. Обхватив рукоятку – так, что правая рука лежала на левой, – Херрел нараспев прочел какое-то заклинание, после чего вынул меч и начертил им непонятные мне символы на дороге – позади коня и на обеих обочинах.

– Что это было за чудовище? – спросила я, когда он вернулся.

– Вензал. По одиночке они не опасны, но за разведчиком придет целая стая, а это уже серьезная сила.

– А что это за знаки?

– Чтобы сбить их со следа.

– Они из тех, о ком ты говорил? Не плохие и не хорошие по природе своей, но могут служить злу или добру по чьей-то воле?

Херрел рассмеялся:

– Вижу, ты внимательно меня слушала, моя госпожа. Нет, вензалы – чистое зло, но они трусливы, и прогнать их несложно. Они обитают высоко в горах. Полагаю, созданы они были в стародавние времена для защиты границ, однако в природу их закрался какой-то изъян, и потому нападают они на всех без разбора.

– Быть может, этот оказался тут случайно? – предположила я.

Он горько усмехнулся:

– Вензалы не уходят далеко от границы. Как я уже сказал, они слишком трусливы и избегают людей. Так что если здесь бродит целая стая вензалов, значит кто-то их призвал.

– Но зачем это Всадникам? Они ведь знают, что вензалы слишком слабы?

– Я могу справиться с одним, может, даже с пятью, но стаю мне не одолеть. Когда они собираются вместе, то уже ничего не боятся и атакуют с бешеной яростью, против которой бессильны и меч, и чары.

Херрел взял поводья.

– Но и один вензал сослужит им хорошую службу, ведь он задержит нас, пусть и ненадолго, – произнес он и умолк, погрузившись в свои мысли.

Я же снова попыталась заглянуть под покров окружавшей меня иллюзии. Через некоторое время мое упорство было вознаграждено: на склоне холма я увидела подернутые дымкой каменные стены крепости. Однако, как бы я ни напрягала зрение и волю, очертания крепости оставались размытыми. Я забеспокоилась: неужто моя Сила действительно уходит от меня к той, второй Гиллан?

– Херрел, когда… мы с Гиллан встретимся… – Да, именно «когда», а не «если»! – Что тогда произойдет? Как мы снова станем единым целым?

Он ничего не ответил.

– Ну же, Херрел! Возможно ли это, или на сей раз ты решил меня пожалеть и потому не рассказал всей правды?

– Вы сможете воссоединиться, но как – это мне неизвестно. Может статься, едва вы окажетесь лицом к лицу, как вас притянет друг к другу, подобно тому как железо притягивается к магниту. Но пока другая Гиллан у них, ты в смертельной опасности.

– Ну почему, почему я знаю так мало! – в отчаянии воскликнула я. – Быть ведьмой лишь наполовину – значит уже быть наполовину побежденной!

– Мне ли этого не знать, – с горечью отозвался он. – Но не забывай: они изо всех сил стараются сделать так, чтобы и этой половины у тебя не осталось. Будь у нас время, мы поехали бы в Храм Нив, но он слишком далеко отсюда.

– Я снова слышу от тебя это имя – кто же она?

– Нив – это… Нет, ее невозможно описать так просто… Дует ветер, идет дождь, земля приносит урожай – за всем этим стоит Нив. Женщина принимает ухаживания мужчины и в нужный час преподносит ему дар – это тоже Нив. Нив там, где соблюден естественный порядок вещей. В Храме Нив нет места злому колдовству, несущему насильственную смерть, лишь магия, которая питает и приумножает жизнь. Я не мог бы в него войти, но ты могла бы. Но спаслась бы ты там? Этого я не знаю.

– Но ведь ты – не зло!

– Я оборотень, само мое существование оскорбительно для природы.

– Но я слышала, как ночью ты взывал к Нив…

Я вновь почувствовала, как напряглись его руки.

– Когда наступает самый темный час, взываешь ко всем силам, что тебе известны. Я не последователь Нив. Она бы меня не приняла.

Я так и не узнала, как Гиллан, очарованная Халсом, и я снова станем единым целым, но думать об этом сейчас все равно не имело смысла.

– Херрел, что ты собираешься делать? Ждать, пока мы их настигнем?

– У меня есть план, правда надежды на него совсем мало. Но прежде, пока не наступила ночь, нам нужно добраться до одного места.

Пытать я его не стала и вновь принялась изучать холмы. После полудня я заметила очертания стен и крыш, – наверное, это был какой-то городок, но на сей раз видение было еще более призрачным, чем раньше.

Мы остановились на развилке перед уже знакомым мне курганом, только на этом вместо трех колонн возвышалась одна – в самом центре.

– Забирайся наверх, – сказал Херрел, помогая мне спешиться. – И поклянись, что ни на шаг не отойдешь от колонны, пока я не вернусь.

Я схватила его за рукав:

– Куда ты?

– На поиски того, что нам поможет. Но помни: от колонны ни на шаг! Никакое зло не посмеет приблизиться к ней, а потому здесь ты в безопасности.

Я послушно забралась на курган и встала под колонной, чувствуя себя совершенно обессилевшей. Херрел же съехал с дороги и направил лошадь вглубь долины, останавливаясь у низеньких редких деревьев. Иногда он спешивался и внимательно осматривал их узловатые корни, торчавшие из-под земли. Под одним из деревьев он вынул из ножен меч и принялся что-то выкапывать, а после того, как извлек из земли желаемый предмет, рассек его на несколько частей и, взяв их с собой, вернулся к кургану.

Здесь он бросил свою находку на землю, и я увидела, что это действительно части корней, старых и трухлявых снаружи, но с твердой сердцевиной. Он три раза возвращался к деревьям, пока наконец не собрал столько корней, сколько ему было нужно. Сложив их высокой, аккуратной горкой, Херрел снял с седла сумки с припасами и поднялся ко мне.

– Для чего они тебе? – спросила я, указывая рукой на корни.

– Они помогут узнать, какую очередную гадость приготовил для нас Халс, а она не заставит себя долго ждать: терпение никогда не входило в скудное число его добродетелей. Но пока, Гиллан, тебе нужно поспать – ночью, боюсь, нам обоим будет не до сна.

Но заснуть мне так и не удалось.

– Херрел, мне не спится. Расскажи, что ты задумал? К чему мы должны быть готовы? Кто предупрежден – тот вооружен, помнишь?

Он повернулся ко мне, и, хотя лицо его было наполовину скрыто падающей от шлема тенью, я увидела, что он улыбается.

– Слова истинного воина. Так слушай же: я не собираюсь ждать, пока они вызовут меня на бой, – я сам брошу им вызов. Когда взойдет луна, я подожгу эту охапку корней, и нашим врагам ничего не останется, кроме как явиться сюда.