Екатерина Кинн - Кыз-Жибек и белые птицы

Бекежан:

Жибек:

Бекежан:

Жибек:

Бекежан:

Тут все поняли, откуда у Бекежана серый иноходец. И стали говорить друг другу, покачивая головами: «Бесчестно аргынец поступил! Да разве может хан прогнать его? Кто тогда сразится с Корен-ханом?» Сам Сарлыбай-хан сидел, лицом потемнев, и молчал. Сыновья его молчали тоже. И тут встала Жибек, подобная булатному клинку, и так сказала:

Встал тут Сарлыбай и сказал:

— Верно говорит моя дочь — бесчестно убил ты моего зятя, Бекежан! Вижу, сильно поредела твоя дружина — не стрелы ли Тулегена настигли твоих людей? Ты опозорил меня и весь мой род, ты посмел свататься к Жибек, подло убив ее мужа! Только твоя кровь смоет позор!

Поняв, что дело обернулось не в его пользу. Бекежан развернулся и кинулся к своему коню. Сыновья Сарлыбая, все шестеро, бросились за ним в погоню.

И едва сел на коня Бекежан, как Болатбек закричал:

— Кёкжорга! Стой!

Иноходец узнал его голос и встал. Напрасно Бекежан хлестал его камчой и бил по бокам — не подчинился ему Кёкжорга. Тут Темирбай накинул на него аркан и стащил с седла. Настал Бекежану конец, братья Жибек отрезали ему голову.

Но если б кровь убийцы могла воскресить убитого! Нет на то воли Всевышнего, и Жибек, сраженная горем, надела на голову черный жаулык, села в своей юрте и погрузилась в тоску.

В тот год, когда уехал и не вернулся Тулеген, на кочевья близ Каратениза напали калмыки. Стали роды жетыру собирать войско. Собрались и жигиты из жагалбайлы — в крепких кольчугах, с булатными мечами, тугими луками, на наилучших конях. Стали рядить, кто поведет их.

Базарбай для войны был уж слишком стар, сын его Сансызбай — слишком молод, едва четырнадцатую весну увидел. Тут вышел Шеге-батыр и сказал:

— Хоть и юн Сансызбай, но силен и отважен! Я сам растил его, учил рубить врага на скаку и стрелять из лука, вести дружину и строить войско для битвы.

И люди тогда заговорили:

— В самом деле, разве не Сансызбай первый среди молодых юношей? Разве не рожден он от благословения чильтанов, как и его старший брат? Пусть ведет он нас в бой!

Так развернул Сансызбай знамя своего отца и поехал на войну. Тысяча жигитов была с ним, и сам Шеге-батыр ехал с ним рядом.

Вернулся он с победой — отбились семь родов жетыру от Корен-хана, отстояли свой скот и имущество. Но калмыки не угомонились, на следующий год пришли снова.

Три года воевал Сансызбай с калмыками, батыром называли его в народе. Тысячи жигитов следовали за его соколиным знаменем. Вдов и сирот жалел Сансызбай, отдавал им свою часть добычи. Наконец калмыки поняли, что не одолеть им казахов-жетыру и отступили.

В тот год Сансызбаю сравнялось восемнадцать лет. Был он высок и статен, собой хорош и очень похож на Тулегена. В начале весны пришел он к отцу и матери и сказал:

— Пора навестить родню нашу у берегов Ак-Жаика, проведать, как там мой брат Тулеген и почему не возвращается.

Базарбай низко голову склонил и сказал:

— Езжай, сынок, отвези ему и невестке моей Кыз-Жибек мое благословение, пусть везет ее сюда. Если же худшее случилось и погиб Тулеген, женись на ней.

Сансызбай сказал:

— Когда уезжал Тулеген, он мне то же самое сказал. Все исполню!

Не стал Сансызбай брать с собой жигитов, позвал лишь Шеге-батыра — тот ведь был еще и знаменитым акыном. А сам Сансызбай еле стихи слагал, не было у него дара, какой достался Тулегену.

Айтуган только-только пригнал на ближнее пастбище свою отару, как увидел двух всадников, спускающихся с плеча пологой сопки. Не то чтобы он удивился чужакам — в ханском ауле и вокруг него полно было и калмыков, что приехали с Корен-ханом, и казахов разных родов, не только шектинцев. Но эти, видать, были из совсем дальних краев — поздоровавшись, спросили, отчего это в ставке Сарлыбай-хана столько народу. Айтуган посмотрел на пришельцев — издали-то они ему небогатыми показались, а вблизи видно было, что не только кони у них хороши, особенно иноходец у младшего под седлом — вай, какой красавец! — но и одеты они хорошо, и оружие в серебре, и на конской сбруе золотые бляшки.

— Да вот хан наш дочь замуж выдает, — сказал он. — На свадьбу много гостей съехалось. Все хотят увидеть нашу Кыз-Жибек.

— А кто жених? — спросил старший.

— Корен-хан, — ответил Айтуган и увидел, как рука младшего сжала рукоять меча.

— А что ж, своей ли волей избрала его невеста? — говорил опять старший, младший молчал.

— А это как сказать, — молвил Айтуган. — Корен-хан пригрозил, что разорит все кочевья вдоль Ак-Жаика, вот Сарлыбай и согласился. С тех пор, как Бекежан убил того южанина, которого Кыз-Жибек избрала себе в мужья, не было шектинцам удачи.

— А как звали того убитого? — спросил молодой.

— Да Тулеген из жагалбайлы. Может, слыхали — они между Актенизом и Каратенизом кочуют, эти жагалбайлы.

— А что сама Кыз-Жибек?

— А что ж ей делать? Сказала только: «Раз так, то пусть отец устроит сорокадневный пир и тридцатидневные игры». Вот как раз сегодня закончился пир и начинаются игры-состязания…