Сэмюел Сайкс - Семь клинков во мраке [litres]

– Сознательное пренебрежение своей ролью в тонком маневре с целью пустых заигрываний с мирным – это не просто пренебрежение приказами, а прямая измена. – Алотен вынырнул из спальни с двумя бокалами. Вручил мне один, спихнул мои ноги с подлокотника и плавным движением опустился в кресло напротив. – Другого я отправил бы на эшафот.

– Я же говорила про веские причины.

– А именно?

Я улыбнулась, поболтала жидкость в бокале.

– Он и в самом деле недурно играл на арфе.

Алотен вздохнул так тяжело, что чуть, как мне показалось, не перекинулся обратно старухой. И как ни отвратительно признать, эта мысль заставила меня улыбнуться. Были времена.

Времена, когда мы оба отличали друга от врага.

Я познакомилась с Алотеном ки-Надага, когда он был чуть моложе телом, но не духом. И оскорбила тем, как прокричала строки из его любимой оперы, если правильно припоминаю. Странно, наверное, что мы в итоге стали друзьями.

Честно говоря, еще удивительнее то, что мы продолжали общались, когда я стала скитальцем.

Восстание против Императора-Ноля лишило Империум лучших магов. Алотен – лучший среди мастеров масок. Госпожа Негоциант дает им способность менять лицо, тело, голос. Все, кроме сердца. И, как непревзойденный знаток оперы, Алотен мог принимать и сбрасывать облики быстрее, чем люди сменяют одежду. Его шпионаж, уловки и просчитанные интриги принесли Империуму множество побед, а врагам – поражений.

Я до сих пор не понимаю, почему Алотен сохранил ему верность.

Империум, разумеется, одарил его богатством и репутацией. Однако Алотен мог получить больше – гораздо больше, – если бы стал скитальцем. Человек, способный натянуть личину барона, Вольнотворца, даже какого-нибудь Эвонина, давно непринужденно восседал бы на огромной куче металла. Но даже после Императора-Ноля, даже после восстания, даже после Заговора против Короны Алотен оставался верным слугой Империума.

И, непостижимым образом, моим другом.

Мы обменивались – услуга за услугу, сведения за сведения, – с тех самых пор, как я ушла в скитальцы, и иногда находили время поговорить об опере за бокалом вина. Хрупкое доверие между наемниками, как может показаться, однако в Шраме не сыскать лучшего.

Да и я обычно довольствовалась куда меньшим.

– Как я понимаю, если ты не стала причиной революционных махинаций и не стремишься их разгадать, тебя привела сюда иная нужда. – Алотен глубоко вздохнул. – И сие означает, что мне, несомненно, выпала честь оказать тебе услугу.

– Даже пару услуг. Но сперва, – я подняла бокал, улыбнулась, – за дружбу?

Он сощурился.

– За равноценный обмен.

– Бывали и худшие причины выпить.

Наши бокалы звякнули. Мне на язык попало нечто прохладное и освежающее. Я мигом сплюнула.

– Это что, вода? – оскорбилась я.

Алотен пожал плечами.

– Ты слишком много пьешь.

Мне смутно захотелось достать Какофонию, но пришлось сдаться. Я здесь, в конце концов, ради услуги.

– Значит, к делу. – Я демонстративно вылила содержимое бокала на пол. И прежде чем Алотен успел возмутиться, извлекла из кармана свернутый лист. – Я тут сцепилась с Кальто Скалой.

Ярость так стремительно стекла с его лица, что я было подумала, что он перекинулся. Мой друг Алотен был надоедливым, надменным и велеречивым. Имперский шпион Алотен был невозмутим, методичен и говорил так холодно, что кровь стыла в жилах.

– Продолжай.

– Скала направлялся в Последнесвет. Вместе с караваном Эвонинов.

– Эвонины, – пробормотал Алотен. – Полагаю, ты разрешила ситуацию с присущим тебе тактом.

Я похлопала Какофонию.

– Мы – да.

– Тогда смею предположить, что их товары отныне будут продаваться еще дороже, под предлогом безопасности.

– Империум, знамо дело, оплатит расходы.

– Наша цель – защищать интересы Империума, а не наращивать долги. – Алотен вздохнул. – Тем не менее некоторую выгоду из ситуации можно извлечь, если Кальто вычеркнут из уравнения. – Он смерил меня взглядом. – Так?

– Разумеется.

Не то чтобы я солгала. Так или иначе из своего уравнения я его точно вычеркнула. Я могла бы рассказать подробнее, однако некоторые вещи полезно хранить в тайне от мастеров масок. А от масочника, который вдобавок служил главой имперской разведки – особенно.

– И направлялся он сюда не за вином и музыкой, – продолжила я. – Его ждала встреча. Мне нужно знать с кем.

Алотен встретил мой жесткий взгляд холодным спокойствием. Не знай я его так хорошо, упустила бы едва заметную перемену в чертах лица. Магия сделала его более сдержанным, замкнутым.

– Возникает вопрос, Салазанка, – прошептал он, – а именно – почему.

Вот тут-то и стоило все ему рассказать, разумеется.

О Плевелах. О Враки. Обо всем. И, признаюсь, глядя в его глаза, я хотела так и поступить. Эти слова, это имя пришли с едким чувством, что поселилось в черной дыре где-то внутри меня, засело у меня в горле. Я хотела, я больше всего на свете хотела ему рассказать, выпустить эти имена наружу.

Я не могла.

Алотен прощал мне многое. Больше, чем я заслуживала, честно говоря. Прощал, что я веду себя в его обществе невоспитанно и грубо. Что я херово служила Империуму. Он простил даже то, что перестала херово служить и ушла в скитальцы с концами.

Но если бы я рассказала ему, почему искала Враки, почему хотела присвоить всю славу за убийство величайшего предателя Империума… этого он мне никогда не простит.

Да и не друг он мне на самом деле. Мы не проводили много времени вместе, мы ни в чем не соглашались, мы не особо ладили, даже когда оба служили Империуму. И пусть не как друг, Алотен был тем, к кому я могла обратиться в Шраме, рядом с кем я не ждала удара в спину, кому хоть самую малость на меня было не насрать.

И я не была готова от этого отказаться. Пока не была.

– Награда, – солгала я. – Он с кем-то работает. Уложу обоих, заработаю больше.

Лицо Алотена не выразило ни удивления, ни обиды, ни любопытства. Я так и не поняла, что из этого обеспокоило меня больше.

– Награда, – произнес он. – Простой металл.

– В том, что помогает мне выжить, нет ничего простого, – пробормотала я.

– В том, что помогает тебе тонуть в крови, выпивке и клинках.

Я уставилась на него в ярости.

– Можешь предложить определение слова «жить» получше?

– Могу. – Уголки гул Алотена дрогнули призраком улыбки, которую я так редко видела, даже когда мы ладили. – Служить.

Я отвернулась в сторону, чтобы он не увидел, как я закатываю глаза.

– Хотела бы я хоть раз погостить у тебя, не выслушивая сраные лекции.

– А я хотел бы, чтобы ты отправлялась убивать чудовищ, прикрыв талию, но, судя по всему, сегодня мы оба окажемся разочарованы. – Алотен подался вперед и, упираясь локтями в колени, взглянул на меня. – Ответь откровенно. Разве ты не устала от этого?