Мари Бреннан - Обращая сумрак в свет [litres]

Шли они, словно ветер, словно молния, словно буря, словно гнев самих небес. Словно гром, катились они по земле, и аму забились в норы. Против доспехов людей их оружие было – что перышки, против оружья людей их щиты были – что иссохшие листья, против ярости людей их отвага была – что туман, против любимцев неба все их полчища были ничто.

Послали аму в бой сильнейших своих, но люди разорвали их в клочья, а клочья те бросили на поживу шакалам. Послали аму заступить людям путь храбрейших своих, но люди скосили их, точно коса – траву. Послали аму быстрейших своих бегством спасаться, но люди гнали их до самого края земли и там истребили. Послали аму вождей своих к высокой горе, к пещере, где совершили грех, но Самшин с верными спутницами устремились за ними следом, и крылья иссуров заслонили зев той пещеры, затмив собой свет.

Не было в тот день пощады тем, кто дерзнул чинить зло Верх И Низ Сотворившему. Отвернулось Всему Основание от созданий своих, и Порождающее Ветер осталось глухо к их мольбам, а Венчающее Бездну принимало их, червей, поедавших свет, многими тысячами – всех, от мала до велика, однако вождям их сохранили жизнь, ибо Самшин дала слово нести в мир закон и справедливость [65] Чем же сохранение жизни вождям справедливо? По-моему, куда справедливее было бы казнить их, а всех остальных пощадить. – О. К. Несомненно, ответ мы найдем на последней табличке. – К. Подозреваю, в нем и заключена причина, побудившая Гленли пуститься на все эти хлопоты. – О. К. .

Отправитель: Канцелярия куратора отдела драконианской культуры и искусства

Получатель: Одри Кэмхерст

14 калориса,

Музей Томфри,

№ 12, Чизхольм-стрит, Фальчестер

Дорогая Одри!

Твои познания в области драконианской литературы много шире и глубже моих. Скажи, не встречался ли тебе где-либо эпитет «Всему Основание»?

Уверен, о том аукционе у Эммерсона тебе лучше не напоминать, но если ты припомнишь предметы, отмеченные мной в каталоге, происхождение одного из них, а именно – крылатого солнечного диска, похоже, не так безупречно, как я полагал. Приобрела его знакомая тебе леди Плиммер. На прошлой неделе я получил от нее, одно за другим, целых пять писем, и в каждом новом она все сильней опасается навсегда угодить в тюрьму за то, что, сама того не ведая, ввязалась в нелегальную торговлю антиквариатом. История бытования, очевидно, сфальсифицирована, и, зная это, я задаюсь вопросом: не из того ли он самого разграбленного храма в Сегайе, невдалеке от Джедада? Там были найдены осколки подобного солнечного диска, а между тем солнечные диски, выполненные из глины, встречаются значительно реже золотых, медных либо бронзовых. Невольно приходит на ум, что между ними имеется некая связь – тем более, согласно отчету Руани, на обороте разбитого также имелась некая надпись.

На этом же диске написано: «О Всему Основание, сохрани эти бесценные золотые сердца», – вот отчего я и спрашиваю о данном эпитете. Если мы вправе связать сей факт с предположительным изначальным контекстом (диски ведь украшали собою стенки сундука для табличек), у нас появляется лишнее доказательство тому, что этот диск, как выражаются полицейские дознаватели, «темен», а поскольку изначально их было четыре, а один разбит, еще два уцелевших вполне могут тоже находиться здесь, в Ширландии. Сумев выявить продавца, мы получаем шанс доказать связь Дорака с разграблением того храма в окрестностях Джедада. Разумеется, вряд ли он непосредственно в этом замешан, однако все, что удастся разузнать о сети контрабандистов, незаконно вывозящих подобные вещи из стран, где они были найдены, поможет искоренить подпольную торговлю в будущем.

И вот о чем я еще думаю: не может ли это «Всему Основание» иметь некую связь с так называемыми фундаментальными сундуками? В конце концов, «основание» и «фундамент» – синонимы. Разумеется, невольное воспроизведение нами древнего названия этих сундуков – нечто из области чудес, но взаимосвязь подтверждать это вполне может. Я также отправил письмо Руани с просьбой поглядеть, не сумеет ли он прочесть хоть часть надписи на обороте разбитого диска и проверить, не написано ли на нем то же самое.

Надеюсь, у тебя все хорошо? С тех пор, как ты вернулась в Стоксли, я не имел от тебя никаких известий. Во время приезда в Фальчестер, ты, помнится, жаловалась на ненадежность почты, а посему я буду рад даже короткой записке с сообщением, что все в полном порядке.

Твой друг

Симеон.

Одна табличка осталась…

Мы – Кудшайн, Кора и я – даже разговаривать меж собой почти перестали. Нет, не оттого, что друг на друга сердиты. Просто постоянно, если только не спим, трудимся над переводом, замирая от страха при одной мысли, куда заведет нас предание, однако не в силах остановиться, а страшно мне сейчас, думаю, не меньше, чем Кудшайну. Превращение аневраи из древних охотников и собирателей в завоевателей, строителей империи, само по себе выглядит настораживающе, но одно это стараний Гленли явно не оправдывает. Тут дело наверняка в чем-то большем.

Сам он, трус этакий, снова в отъезде. Больше скажу: в Стоксли он после того самого ужина у леди Плиммер вовсе не возвращался, чем я отнюдь не удивлена. Из всего, сказанного мною Морнетту и миссис Кеффорд, вполне очевидно: я в чем-то их подозреваю, хотя о том, что мы раскусили их тайну, они, скорее всего, не догадываются. Хотя сама я на месте Гленли тоже сюда бы не возвращалась: чем меньше мешаешь нам работать, тем лучше.

Все думаю: кому еще он велел за нами приглядывать? Домоправительнице, миссис Хиллек? Горничным, вытирающим в библиотеке пыль? Держаться мы стараемся, как ни в чем не бывало (в надежде, что никто не подслушивал нас сквозь замочную скважину в тот день, когда мы докопались до правды об ахиатской находке Гленли), но втайне снимаем копии со всего – с табличек, и с транслитерации, и с самого перевода, – на случай если Гленли в последний момент явится наложить лапу на наши бумаги.

Максимум пара недель. Возможно, даже неделя. Работа подойдет к концу, и нам придется решать, как быть с переводом дальше.

Правду сказать, неверно я выразилась. «Перестали между собой разговаривать» создает впечатление общего согласия, а это вовсе не так. Кору пришлось просить придержать язык, так как она продолжает вслух строить предположения, каким образом ее дядюшка намерен использовать перевод, а после строит защиту от ею же вымышленных нападок на дракониан с точки зрения логики. Кора упорно считает, что, попросту сложив непротиворечивую картину из привлекательных на вид фактов, мы с легкостью предотвратим весь возможный вред.