Мари Бреннан - Обращая сумрак в свет [litres]

Кудшайн молчал, а я, не смея поднять взгляд, не могла понять, ищет ли он подходящий ответ, или ждет от меня продолжения, и, наконец, с тоской в голосе сказала:

– Знаю, я еще молода. Знаю, на впечатляющие достижения у меня еще десятки лет. Но вот прямо под носом возник этот шанс, и я поспешила за него ухватиться. Только… только… – Закончить мысль удалось лишь с третьей попытки. – Только не нужен он мне, если все это вам повредит. Никакая слава, никакое имя того не стоит. Уж лучше разорву я все нами сделанное в мелкие клочья и никогда больше ни слова о нем не скажу, чем стану рукой, вонзившей вам в спину нож. Только скажи, Кудшайн – я так и сделаю. Уничтожу все копии, все наши записи, а Гленли пусть катится со своим эпосом колбасой.

Кудшайн с негромким шорохом сложил крылья. К чему держать их распростертыми на морозе, если спорить не о чем? Что бы он ни решил, я с ним соглашусь. Выбор тут не за мной, а за ним, так как эпос принадлежит не человечеству – драконианам.

С этими мыслями и сидела я среди жуткой стужи, ожидая ответа.

Пальцы Кудшайна, сомкнувшись на моих запястьях, мягко потянули меня кверху. Поднявшись на ноги, я послушно последовала за ним, к дверям, наружу, навстречу ослепительному жаркому солнцу.

В пещеру спускаются, чтоб все обдумать, чтоб оценить имеющиеся возможности. Принимать решение надлежит под открытым небом. Выйдя в сад, Кудшайн повернулся ко мне и чуть крепче стиснул мои запястья. День выдался жарким, душным, из тех, когда, стоит выйти на солнце, все тело разом покрывается потом, и дышать Кудшайну сразу же сделалось тяжело. Держать его там, на жаре, дольше необходимого мне совсем не хотелось, и потому я заставила себя поднять взгляд. Кудшайн по-прежнему выглядел усталым… но и умиротворенным – впервые за много недель.

– Одри, – заговорил он (не по-ширландски, на родном языке), – я знаю, как много значит для тебя эта работа, и как больно тебе говорить о ее уничтожении. Твоя готовность пойти на такое… это бесценный дар, которого я не забуду вовеки.

Пот тек по коже ручьями, но изнутри я казалась себе глыбой льда. Прикрыв глаза, Кудшайн поднял лицо к солнцу и продолжал:

– Перевод мы опубликуем.

Грудь стиснуло, словно в тисках. Губы сами собой зашевелились, но что я могла ответить, если в легких не осталось ни капли воздуха?

Кудшайн сжал мои руки сильнее прежнего.

– Рано ли, поздно, а правда всплывет. Прятаться от нее… нет, нас это не спасет. Этот призрак из прошлого будет преследовать мой народ, пока мы не покончим с ним раз и навсегда.

– Но этот призрак вовсе не обязательно выпускать на волю сейчас , – возразила я. – Не в то самое время, когда правительства мировых держав собираются решить судьбу вашего народа.

Кудшайн с грустью пожал плечами.

– Хотелось бы мне, чтобы все сложилось иначе. Однако, в конце концов… таково наше прошлое, гордимся мы им или нет. Какое место ни отведут нам в сегодняшнем мире, пусть оно будет местом, которое мы сможем занять по праву, по справедливости, не прибегая к обману, не кривя душой.

Я просто не находила слов. Всю ночь напролет размышляла, воображала себе, как может пойти этот разговор, дюжину возможных вариантов придумала, но ни в одном из них Кудшайн не настаивал на том, чтобы шагнуть в западню добровольно!

– Никакой это не обман! Это всего лишь…

– Всего лишь ложь умолчания вместо откровенных поступков? – хрипло, с трудом переводя дух, возразил он. – Как раз к подобным подтасовкам, к подобной бесчестности… они и прибегли бы.

«Они»… Гленли. И Морнетт. И миссис Кеффорд со всеми прочими кальдеритами. И адамисты вроде Захарии Холлмэна. Это они подтасовывают, подчищают историю в пользу угодных им сказок – тех самых, согласно коим люди по праву владеют всем миром, а дракониане не заслуживают ничего, кроме того, что мы соизволим им даровать. Публикация этой легенды пойдет на пользу их замыслам… но утаить ее – значит, воспользоваться их методами.

– Будь оно все проклято, – сипло сказала я, только теперь заметив, что по щекам текут слезы. – Почему это им на этику плевать можно, а нам – нет?

– Потому, что Самшин дала слово принести в мир закон и порядок, – негромко ответил Кудшайн. – И даже если в итоге она принесла в мир жестокость, ценности ее обещания это не умаляет.

Да, умолчание – еще не справедливость. По справедливости Гленли, и Морнетт, и миссис Кеффорд должны, потерпев крах в своих замыслах, быть изгнаны из пространства общественной дискуссии. По справедливости дракониане должны получить собственное государство, истинную обитель всего своего народа.

Возможно, последнее еще сбудется. На их стороне гранмамá с гранпапá и все союзники среди людей, каких только оба они могут собрать под своими знаменами. Собственных союзников у дракониан тоже немало – особенно в Йелане.

Однако особых надежд у меня нет.

Сегодня Кэрригдон и Рудж, издатели мемуаров леди Трент, объявили о скорой отправке в печать перевода табличек, найденных Марком Фицартуром, лордом Гленли, в Ахии, точнее – в землях под названием Каджр. С тех пор, как находка была доставлена на берега Ширландии, минуло около года, и все это время мир, сгорая от нетерпения, ждал возможности выяснить, о чем она может нам рассказать.

Перевод – плод совместных трудов внучки леди Трент, мисс Одри Кэмхерст, и драконианского ученого по имени Кудшайн. Оба они, работая в Стоксли, родовом имении лорда Гленли, день и ночь не смыкали глаз, дабы поскорее удовлетворить общее любопытство, и в считаные месяцы завершили труд, как правило, занимающий годы. В ответ на просьбу о комментариях лорд Гленли весьма высоко оценил познания переводчиков, признанных одними из крупнейших авторитетов в области изучения древних драконианских текстов.

«Я абсолютно уверен в качестве их работы, исключительно точной и в то же время вполне доступной неискушенной аудитории», – сказал он.

Связаться с мисс Кэмхерст и ее ассистентом-драконианином нашему корреспонденту, к сожалению, не удалось.

Перевод будет издан Кэрригдоном и Руджем под названием «Драконея», как в переплете тисненой кожи, так и в бумажной обложке, для широкого рынка. Желающие могут оформить предварительный заказ на любой из вариантов уже сейчас, в продажу же книга поступит, начиная с 6 небулиса.