Гай Кей - Блеск минувших дней [litres]

– Нет.

– Но они были счастливы.

– Да. Вы нашли дом и?..

– Я прошел в переулок за ним и стал ждать.

– Вы знали, что я собираюсь уехать?

– Я так подумал, да. Конечно, если уже не уехали. Это… это соответствовало тому, что я о вас знал.

– Что вы обо мне знали, – повторила она. – А Джан вас не увидел.

– Я заметил его первым.

Она была действительно очень высокая, даже босая, как сейчас. Мокрые следы на деревянном полу. Мокрая рубашка облепила ее тело, и я не мог сосредоточиться.

– Ну, Гвиданио Черра, признаюсь, я этого не ожидала.

А вот этого не ожидал я.

– Я… вы знаете, как меня зовут, моя госпожа?

Она покраснела. Я чувствовал, что и сам покраснел.

– Я навела справки после Милазии.

– Вы… как?

– Зимой написала в Авенью. В школу. Туда, где вы, по вашим словам, меня видели.

– Вы спросили у Гуарино, кто я? И он вам ответил?

Она улыбнулась, чуточку лукаво:

– Он не мог отказать дочери Риполи.

Это было правдой и помогло мне успокоиться – напоминание о том, кто она такая.

– Вы ему сказали, что мы встретились в Милазии и что я вам рассказал, как ходил в его школу? Он не спросил, почему вы оказались там или почему хотите узнать обо мне?

– Он не стал задавать вопросы.

Я кивнул и тихо сказал:

– Моя госпожа, если вам потребуется хорошо сшитая одежда, могу порекомендовать опытного портного из Серессы – своего отца.

Она не ответила. В каком-то смысле я и сам не понимал, зачем сказал это; но, одновременно, я, конечно, понимал. У нее были зеленые или серые глаза – трудно определить в слабом свете. Горело две лампы, одна у стены, другая возле кровати. Ставни тоже были открыты.

Снизу до нас доносился шум. Мое появление здесь вслед за ней казалось абсурдным.

– Я спросила его, кто вы такой, потому что считала правильным узнать, кто спас мне жизнь, рискуя собственной.

– Конечно, – произнес я. – И, как видите, я избежал последствий этого риска… пока что.

– Да, – сказала она. – Я рада, разумеется.

– И еще я богаче, чем когда-либо прежде, благодаря вам, так что вы… вернули все, что, по вашему мнению, мне должны.

Я видел, что она сопоставляет факты. У нее было настороженное лицо. В первый раз я видел ее так близко при свете, пусть и слабом.

– Вы делали на меня ставки?

– Да. На триану.

– Не на победу? Не доверяли, синьор Черра?

– Не в этом дело. Я был уверен, что вы не хотите победить.

– О, – произнесла она. – Понятно.

«То, что я о вас знаю», – сказал я чуть раньше.

Адрия стояла в двух или трех шагах от меня. За время, миновавшее после того, как я отошел от окна в коридоре, еще больше стемнело. Наступили сумерки.

– Я делал ставки и для Теобальдо Монтиколы тоже, – сказал я.

Чувствовал, что мне необходимо это сказать, потому что все взаимосвязано.

– Вы на него работаете?

– Я встретил его по дороге и победил в своей собственной гонке одного из его капитанов. Выиграл коня. Монтикола выкупил его обратно, поэтому у меня нашлись деньги на ставки. Он пригласил меня посмотреть скачки в Бискио вместе с ним.

Ее лицо стало еще более настороженным.

– Так это вы стали причиной того, что он узнал, кто я такая?

– Я увидел вас в святилище, когда благословляли коня, и сказал ему, что, если вы участвуете в скачках, значит, это для Фолько. Хотя не сказал ему, кто вы.

– Но он уже знал. – Это было утверждение, а не вопрос.

– Да, – ответил я. – Не знаю откуда.

– Конечно, не знаете. – Ее тон стал резким.

Она не объяснила. Да и зачем? Настроение сразу переменилось. Я знал, что так и будет, когда назову имя Монтиколы. Адрия была племянницей Фолько, работала на него, а я помог человеку, которого он ненавидел больше всех на свете и который ненавидел больше всех его.

Я сказал:

– Он делал ставки на триану, но также на вашу победу.

Медленная улыбка:

– Знаю. Чтобы таким образом нанести поражение Фолько, а потом сказать ему об этом, конечно. Вы не поделились с ним своей догадкой – что я не собираюсь выигрывать скачки?

– Нет, – ответил я. – Я… пока еще не его человек.

– Пока?

– Он предложил мне работу… наставника в Ремиджио.

– Сын Монтиколы старше нас с вами.

– Он в Сарантии. Нет, речь шла о младших сыновьях, сыновьях Джиневры делла Валле.

– А! – воскликнула она. – Это кое-что значит. Итак, вы поедете в Ремиджио?

– Я еще не решил. Он дал мне время на раздумья. По правде говоря, до сегодняшнего вечера.

– Что тут решать? Это большая честь для такого молодого человека. Чем… чем бы вы хотели заниматься вместо этого? – Ее тон изменился.

– Не знаю. – Я понял, что и мой тон изменился. – Раньше собирался вернуться домой, в Серессу. У моего двоюродного брата… книжная лавка. Теперь у меня есть деньги… благодаря вам. Я могу купить долю в его деле, а не просто работать на него.

– Книжная лавка, – повторила она, но я не услышал в ее голосе пренебрежения.

– Я не солдат, – уточнил я.

– Но вы достаточно хорошо ездите верхом, чтобы выиграть гонку у командира наемников?

Она это запомнила и улыбалась – опять немного лукаво.

– Я знаю лошадей.

– Со школы?

– Да. – Я заколебался. – Но я не придворный. У меня… нет никакого положения в обществе… моя госпожа.

Она слегка покачала головой.

– Мне принесли вина. Выпьете чашу?

Я ответил (и откуда что взялось):

– В вашем присутствии у меня и без того кружится голова, госпожа.

Она открыл рот, потом закрыла его.

– Изысканная лесть.

– Вы хотите сказать, для сына портного? – Я произнес это слишком быстро.

Она долго смотрела на меня, прежде чем ответила:

– Мы такие, какие мы есть, а мир таков, каков он есть.

– Простите меня, – сказал я. – Я это знаю. И то, и другое.

Она произнесла – я буду помнить это до конца своих дней:

– Я действительно обещала? В Милазии?

Я снова откашлялся. У меня и правда кружилась голова. Спросил:

– Честно? Нет. Вы…

– Я сказала: «Жалко, что придется отказаться от этого», – перебила она. – Я помню.

– Да. Из-за яда.

Короткая пауза, словно такт, пока ждут музыканты.

– Отчасти из-за этого, да.

Отчасти. Мое сердце колотилось невероятно быстро. Огонь лампы в комнате колебался. Трудно было сказать наверняка, но мне показалось, что на ее щеках по-прежнему горит румянец.

– Вы действительно спасли мне жизнь, – сказала она.

– Вы мне благодарны?

– Должно быть, так. – Она вздохнула, потом произнесла: – Мне надо кое-что вам сказать и задать один вопрос, Гвиданио Черра.

– Да, моя госпожа.

– Вы не можете так меня называть. Сейчас не можете.

Я кивнул.

Она сказала:

– У меня на губах нет яда, однако я опасна иначе… вы должны знать… из-за того, кто я такая. Из-за моей семьи.

Новый кивок. Должно быть, я потерял дар речи.