Виктор Кораблев - Королевства изгоев

— Ложись, — крикнул Лоуренс.

Вверх взметнулся столб черного пламени. Присутствующие отпрянули, лишь Смоки и его хозяин продолжили стоять как ни в чем не бывало.

— Ладно, гладкомордый, пат так пат. Мы еще вернемся к этому, — разбросав фигуры, спрыгнул на пол гремлин.

Орк-охранник на удивление не вмешивался. Увидеть курящего коня, редкий пат и черное пламя в один заход. Это был самый лучший день в представлении гоблиноида. Редрик помог Зебулону собрать фигуры и извинился. Тот лишь отмахнулся.

Выйдя из бань, Гизмо схватил Реда за полу плаща:

— Это непростительно — почти поражение. Редрик, мне снова нужно сесть за доску.

— Тут я не помощник, я же не умею.

— Так я научу.

— Ладно, — пожал плечами Ред, но в действительности обрадовался.

— Теперь пошли, нас уже ждут.

Гизмо провел своих спутников мимо дома полковника. Снова. Затем они вышли на рыночную площадь. Северный базар. Тут вовсю кипела жизнь. Люди и нелюди бродили между прилавками, торговались и пробовали.

Внимание Реда привлек строящийся крупный павильон. Некоторую часть внешних перегородок уже отстроили, и выглядели они как сплошная стена деревьев. «Летний лес» — гласила надпись на арке.

В некотором отдалении, в глубине рынка, располагалась статуя кайзера, сеющего пшеницу. От остальных изображений это отличалось венком из колосьев, что лежал поверх шлема.

Да пребудет изобилие. Смешно. Накорми их…

Под памятником было свободное от торговых палаток место. Небольшая площадь. На ней скопились попрошайки, в большинстве дети. Они поделились на два лагеря и пытались перекрикивать друг друга. Слева — беспризорники, справа — маленькие Путники.

Если подойти и помочь, произойдет ли это снова? Парень пересек черту между прокрастинацией и паникой. Как там говорил Залаз… Фляга засвистела.

Редрику стало нехорошо. Рано, еще рано. Прочь от белых балахонов. Не помог. Потом-потом. Ред, не осознавая себя, бросился вперед, обгоняя своих попутчиков.

— Прямо, до тупика. Там направо. Там есть туалет, если что, — крикнул ему вдогонку Гизмо.

Хороший нюх у слуги дракона, сам ведь вышел из дерьма — чует засранца. Боишься встречи с ней. Слишком длинный день, не осталось умных слов в голове. Все смешалось. Дворники, дракон, трупы, беззаботные юнцы, старый дурак, прошлое мира, что умирает. Сегодня Редрик это понял, будто старое воспоминание, будто всегда это знал.

Гул людей, гром шагов. Снова гнев. Озадачил бедную девочку так, что она убежала от тебя. Мир всегда возвращает долги, теперь бежишь ты. Цели… а какая твоя? Зачем ты живешь? Редрик набирал скорость, убегая от звука своих ботинок. Забыл, как дышать. Стой, идиот.

— Пожалуйста, дай… дай что-то, ради чего можно жить… — непонятно к кому обратился Редрик и, задохнувшись, оперся руками о колени.

— Молодой человек, встаньте в очередь…

— Что?

Парень обнаружил себя остановившимся около крупного трехэтажного трактира. «Кэбот: Лом и Крюинг», «Мужской клуб», «Кафе горничных». Читай сверху вниз. На второй этаж вела отдельная широкая лестница, но змейка очереди стояла у входа на первый этаж.

— Молодой человек, вы не первый, кому необходима причина жить. Соблюдайте очередь.

К Реду обращался типичный рабочий пера и «случайной» кляксы, что скрывает убыток. Работник канцелярии. Практически коллега, только плащ — городской и серый. Реденькие волосы, толстые очки, полное отсутствие подбородка.

— Неужели все так просто? — Ред в недоумении оглядывал очередь к еще закрытым дверям.

Только мужчины. Среднего возраста, среднего роста, среднего достатка. В канцелярии кайзера обед. Вспомнился Урмахер. Его в очереди не наблюдалось. Ред тяжело выдохнул и достал портсигар. Смоки остался с Лоуренсом. Это первый раз, когда парень достал пылевую трутницу Симона, что дал ему отец. Редрик всегда носил ее с собой, как талисман.

— Курите? — спросил Ред у клерка.

— Когда угощают, — пожал тот плечами.

Искры посыпались с металлического стержня, мужчины подкурили.

— Ох и крепкая вещь, бодрит. Спасибо, а то кофе нынче дорогой. Еле продираю глаза.

— Скоро пойдут товары с островов. Кофе упадет в цене.

— Это славно, — клерк делал маленькие затяжки, сопровождая их повторным вдохом.

Все в себя и для себя, особенно если бесплатно.

— Так, куда стоим?

— Что, правда? — пара блеклых глаз глянула на Реда скептически.

— Так, в чем правда?

— В красотках, — поднял палец клерк.

— А суть?

— В милых платьицах горничных.

— А смысл?

— В пушистых ушках и хвостиках.

— А сила?

— В их комбинации, приправленной очаровательными улыбками.

— Да ты, сука, заколебал меня. Если не прекратишь мне тут пургу нести, я тебя прямо здесь поломаю, — Редрик поднял хлипкого мужичонку, схватив за плечи, и начал трясти. — Выкладывай, ради чего ты живешь, жалкий выродок.

— Ради ее голоса. Она птица рассвета в лучах заката. Ее песня… Ее танец… Если бы Странник так мог, я бы стал Путником. Она богиня. Я живу, чтоб увидеть Аврору, — недокуренная папироса выпала изо рта напуганного клерка, пока он, давая петуха, выкрикивал свои признания.

Редрик глянул на него. Человечек боялся, но не лгал. Парень поставил клерка на ноги, смахнул с его плеч несуществующую пыль. Затем засунул свой окурок ему в рот, словно соску ребенку. Тот, на удивление, успокоился.

— Я извиняюсь. Сегодня я уже встречался и с драконом, и с убийцей драконов. Богиня — уже перебор. Если что, я очередь не занимал.

Никто из стоящих в очереди даже не обратил внимание на короткую разборку. Не их дело. Парень, засунув руки в карманы, обогнул людей и подошел к зарешеченному окну. Внутри стоял полумрак, сквозь шторы Реду удалось разглядеть лишь мельтешение. Пронесся лисий хвост. Парень моргнул, его внимание привлекла сама решетка.

Латунь. Похоже, тут серьезная крыша, раз не крадут такую красоту. Решетка была тонкой работы, вся в узорах разных милых зверюшек, птичек и цветков. Отпечатки пальцев. Всюду на металле видны отпечатки пальцев, одинаковые.

— Занятно, — бросил парень вполголоса и пошел дальше.

Повернувшись в направлении улицы, Редрик увидел кошку. Первый зверек, которого парень заметил на улицах города. Съели. Остальных съели бродяги. Кошечка была небольшой, бело-рыжей, с крупными голубыми глазами. Она не смотрела на Редрика. Животное глядело на забор, что отделял внутренний дворик трактира от улицы.

Нижней половины одной доски не хватало, а соседняя ездила на одном гвозде. В проем со стороны дворика пытался пролезть черный пес. Странная помесь — похож на мастифа, только уши длинные и обвисшие, прикрывают глаза. Одна щека порвана. Собака оказалась слишком крупной, чтобы пролезть в дыру.