Майя Г Леонард - Восстание жуков [litres]

От этих мыслей его отвлекли крики и грохот во дворе за кирпичной стеной. Соседи опять ссорились.

– Ах ты, змей ползучий! Открой сейчас же! – Громкий стук. – Не откроешь – я… Я её выломаю!

– Ломай, попробуй, а я посмотрю, как это у тебя получится, слабак! – захохотал Хамфри.

– На этой неделе придут с проверкой из муниципалитета!

– Вот и убери мусор со двора, чего ждёшь?

– Это твоя тухлая комната – рассадник заразы!

– В комнате я уберу, как только ты во дворе расчистишь.

– ИСТРЕБИ ПРОКЛЯТЫХ ЖУКОВ, НЕРЯХА!

Даркус насторожился.

Жуков? У соседей есть ещё жуки?

Бакстер мирно поедал банан. Даркусу и в голову не приходило, что там, откуда он взялся, могло быть много жуков. А вдруг они такие же разумные, как Бакстер?

В углу двора стоял сарайчик-развалюха. Даркус забрался на подгнивший подоконник, потом подтянулся и влез на замшелую крышу, оттуда – на стену и растянулся на стене плашмя. Заглянув на другую сторону, он присвистнул от удивления.

Двор был битком набит мебелью.

Дядя Макс говорил, что соседи – барахольщики, но такой груды старья Даркус и представить себе не мог.

Словно огромное мебельное побоище вмиг заморозили при помощи мощного облучателя. Ножки столов и стульев торчали в разные сто-роны, будто палки, занесённые для удара. С краю общей свалки рвалась на волю отважная вешалка для шляп, её удерживали побеги сорняков. Под брезентом притаились платяные шкафы. Торшеры с ободранными абажурами стояли, связанные верёвкой. Матрасы ощетинились пружинами, а посередине двора вздыбилась громадная ванна – на никелированном кране беспомощно болтался розовый самокат.

– Круто! – прошептал Даркус.

Ему сразу захотелось всё тут облазить и исследовать.

У самого дома виднелся раскидистый платан, гораздо выше окна, откуда раздавались крики. Густая листва наверняка скроет Даркуса, а если придётся удирать, запросто можно спрятаться среди мебели. Уже наступали сумерки, на небе вспухали угольно-чёрные тучи. В темноте Даркуса вряд ли кто заметит, а дядя Макс вернётся с работы только после шести.

Не раздумывая больше, Даркус спрыгнул в гущу Мебельного леса – так он решил назвать свалку.

Крышка стола под ногами проломилась с громким треском. Даркус перевалился через ручку стоящего дыбом дивана, съехал по наклонному сиденью и приземлился в кучу выцветших подушек, подняв целое облако пыли.

Он затаился, прислушиваясь.

– Хамфри, я к кому обращаюсь?

– Ась? – Хамфри кашлянул, словно кот, отрыгивающий комок шерсти. – Говори громче!

– ТЫ МЕНЯ ПРЕКРАСНО ПОНЯЛ, КАБАН БЕЗМОЗГЛЫЙ! ОТКРОЙ ДВЕРЬ СЕЙЧАС ЖЕ!

– Фу, как грубо! – сладким голоском откликнулся Хамфри. – Кабаном обзываешься, ай-ай-ай!

Даркус перевёл дух: его не услышали. Он прополз вдоль спинки деревянного шкафа поближе к голосам. Возле поставленных друг на друга столиков оставалась узкая щель. Даркус спустил туда ноги, нащупал землю и боком двинулся вперёд. Постепенно щель расширилась. Дорогу преградила книжная полка, на ней стояли коробки с видеокассетами, комиксами и сломанными игрушками.

Даркус вспомнил, как он маленьким любил устраивать себе норку между двумя креслами. Как-то мама с папой взяли его на аукцион, и, как только они отвернулись, Даркус забился в глубь выставленной на продажу мебели. Родители испугались, стали звать его. Какое облегчение появилось на их лицах, когда он выглянул наружу и помахал им рукой!

Даркус тряхнул головой, отгоняя воспоминания, и пополз на четвереньках по проходу между стульями. Стиснул зубы, когда джемпер зацепился за какой-то колючий сорняк.

Наконец он выбрался на полянку размером с небольшой чуланчик. Натянутый сверху брезент защищал от непогоды старые напольные часы – стрелки навеки застыли на без четверти девять. Даркус хотел открыть дверцу под циферблатом, а она осталась у него в руке, выставив на обозрение ржавый маятник и кучку обрывков бумаги. Из неё высунулся острый мышиный носик. На Даркуса глянули глазки-бусинки.

– Прошу прощения, – шепнул Даркус, прилаживая дверцу на место.

«Среди этой мебели можно устроить замечательное логово, – подумал он, отводя в сторону занавеску плюща, свисающую с платяного шкафа. – Здесь меня в жизни не найдут». Интересно, Вирджиния и Бертольд любят потайные места? Строить секретное укрытие гораздо веселее в компании.

Продвигаясь вперёд, он заглядывал в шкафы и коробки. Вытащив какой-то ящик, он нашёл клещи, ручное зеркальце в узорчатой рамке и вставную челюсть. Всё найденное оставил, где было, и всё время держал в голове направление на платан. Перелез через письменный стол, потом прополз под кроватью и вдруг столкнулся нос к носу… с лисой. Оба замерли, уставившись друг на друга. Лиса безмятежно моргнула и не спеша удалилась, пройдя сквозь несколько пустых рам от картин.

– ХАМФРИ, Я ТЕБЯ В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ПРЕДУПРЕЖДАЮ!

– Ой, как страшно! Боюсь-боюсь!

– ОТКРЫВАЙ ДВЕРЬ СЕЙЧАС ЖЕ ИЛИ Я САМ ВОЙДУ!

Голоса звучали уже совсем близко.

Даркус увидел перед собой чёрную дверь с серебряными цифрами 73. За дверью оказался кухонный шкафчик. Даркус влез на него, используя полки как ступеньки. Сверху открывался хороший обзор. До платана оставалось метра три. Даркус мысленно наметил дальнейший путь через лабиринт мебели. Спрыгнул вниз и пополз ужом. В конце концов он оказался под складным столиком напротив платана.

За деревом у стены были свалены в кучу старые велосипеды. Даркус вспомнил свой велосипед в сарае возле опустевшего дома, к югу от Темзы, в районе Кри́стал-Пэ́лас. Кажется, сто лет прошло с тех пор, как он счастливо жил там. Привычная тоска поднялась откуда-то из глубины души. Непрошеные слёзы навернулись на глаза.

Даркус сердито спрятал чувства подальше, выполз из-под столика и рванулся к дереву. Подпрыгнув, уцепился за нижнюю ветку, перекинул через неё ногу и быстро полез вверх. Когда он оказался напротив окна, сердце так и колотилось в груди.

Сперва Даркус не понял, что он видит.

В окне не было стёкол, поэтому он так хорошо слышал спор соседей. По деревянной раме и по кирпичной стене вокруг окна ползали сотни красных божьих коровок. Их было так много, что казалось, вся рама шевелится.

Даркус улыбнулся. Божьи коровки были очень симпатичные, не то что та, громадная, жёлтая, какая-то неестественная.

Он осторожно заглянул в окно. Здоровяк Хам-фри в трусах и майке-сеточке сидел на полу, привалившись широченной спиной к двери. Рядом стояло белое пластиковое ведёрко. Хамфри зачерпывал оттуда ярко-розовую жижу, выливал себе в рот и облизывал пальцы.

Но Даркуса поразило другое.

На цветастом ковре высилась настоящая гора – от пола до самого потолка. Сначала Даркус принял её за какой-то макет, но, присмотревшись, понял, что это груда кружек и чашек, поросшая мхом, травой и теми крошечными растениями, которые часто пробиваются из щелей в стенах домов. На стороне, обращённой к окну, росли одуванчики, а ближе к вершине – целый куст буддлеи. Фиолетовые соцветия свисали точно виноградные гроздья.