Ричард Бэккер - Воин Доброй Удачи [litres]

Всю свою жизнь она жила ложью. Всю свою жизнь прокладывала себе путь из противоречия, зная, но в то же время не зная, снова и снова ошибаясь.

Но эта ложь совсем другая. Эта ложь каким-то образом ускользает от боли других лживых слов. Эта ложь прорезает мир вдоль более красивых стыков.

Эта ложь – блаженство.

Ей достаточно взглянуть на остальных, чтобы увидеть, что они знают это с той же самой бессмертной уверенностью. Даже Сарл, который давным-давно сбежал от зубов мира, довольствуясь обменом фантазии на безумную фантазию, кажется, понимает, что… происходит что-то… ложное…

– И Клирик… Как ты с ним познакомился?

Есть что-то в его присутствии, что словно бы овевает ее свежим ветром. Его походка одновременно энергична и широка, руки раскинуты, как у тощего человека, притворяющегося толстым.

– Я нашел его, – говорит он.

– Нашел его? Как? Где?

Озорные искорки мелькают в его глазах.

– Нашел его, как монету в грязи!

– Но где? И как?

– После того как мы взяли Каритусаль, когда они распустили восточных заудуньян… они послали нас на север, в Хунореал, хе-хе!

– Послали тебя? Кто вас послал?

– Министрат. Святейшие. Раскидайте голых, сказали они. Тащите тюки и храните золото – им плевать на золото, на святыни. Просто держитесь юго-восточных границ Галеота, сказали они. А где же еще? Нет. Нет. Именно там…

Это сбивает ее с толку. Она всегда считала, что скальперы – добровольцы.

– А как же Клирик? – настаивает она. – Инкариол…

– Я нашел его! – взрывается он флегматичным ревом. – Как монету в грязи!

Еще больше глаз обратилось к ним, и она внезапно почувствовала себя заметной – и даже, как ни странно, виноватой. Кроме других сумасшедших, только воры обмениваются шутками с сумасшедшими – как способ их разыграть. Даже старый волшебник наблюдает за ней с насмешливым прищуром.

Простой разговор с этим человеком скомпрометировал ее, понимает она. Остальные теперь знают, что она что-то ищет… Капитан знает.

– Тропа троп, – говорит она запинаясь. – Они будут петь песни за Тремя Морями, сержант, подумайте об этом! Псалом Шкуродеров.

Старик плачет, осознает она, потрясенная милосердием своих эгоистичных слов.

– Да благословит тебя Седжу, девочка, – кашляет он, глядя на нее мутными, мигающими глазами. По какой-то причине он начал хромать, как будто его тело разбилось вместе с сердцем.

Внезапно он улыбается в своей морщинистой манере, и его глаза становятся просто более глубокими отверстиями на его красном морщинистом лице.

– Мне было одиноко, – прохрипел он сквозь гнилые зубы.

Они видят шлейф пыли вскоре после того, как разбивают лагерь. Он поднимается, мелово-белый и вертикальный, прежде чем ветер утаскивает его в сторону призрачного горного крыла. Равнины громоздятся к северу высохшими листьями, некоторые смяты, другие согнуты и похожи на пни и приземистые рога. Отвесная линия горизонта поднята и изогнута, и это значит, что пройдет некоторое время, прежде чем те, кто создал этот шлейф, станут видимыми. Поэтому они продолжают осторожно продвигаться на север. Мимара слышит, как Галиан и Пок бормочут что-то о шранках. Отряд еще не сталкивался с ними с момента перехода в Истиули, так что это само собой разумеется.

Шлейф то раздувается, то сужается в зависимости от невидимых неровностей, но становится все ближе и ближе. Капитан не дает никаких указаний, даже когда первые пятнышки начинают ползти по дальнему склону холма.

Держась за руки, защищаясь от палящего солнца, они вглядываются в даль.

Всадники. Около сорока или пятидесяти – как раз достаточно, чтобы защитить себя от одного клана голых. Пестрое сборище кастовых слуг, одетых в грубые кольчуги, разбирающиеся на части, поверх заляпанных синими и золотыми пятнами туник. Их бороды свисают до пояса, раскачиваясь в такт галопу пони. Они едут под знаменем, которого она никогда раньше не видела, хотя и узнает нангаэльские клетчатые черные щиты.

– Нангаэльцы, – произносит она вслух. – Это тидоннцы.

Волшебник останавливает ее сердитым взглядом.

Великая Ордалия, понимает она. Наконец, они заползли в ее могучую тень…

Ее охватывает трепет предвкушения, словно она наткнулась на взгляд кого-то чудовищного, наделенного силой. И девушка задается вопросом, когда же она испугалась отчима, если он так долго казался ей единственным здравомыслящим голосом, единственной понимающей душой.

– Заблудившийся патруль? – спрашивает Галиан.

– Снабженческая когорта, – авторитетно заявляет Ксонгис. – Должно быть, они оставили свои повозки.

Даже при том, что они ясно видят приближающихся всадников, говорящих о них и наверняка спорящих, Шкуродеры молчат. Эти люди настолько опередили цивилизацию, что им больше не нужны бессмысленные слова, чтобы поддерживать связь.

Командир нангаэльцев – седобородый человек с длинным морщинистым лицом и низким выступающим лбом. Его левая рука висит на перевязи. Капитан жестом приглашает Галиана следовать за ним. Двое мужчин делают несколько шагов навстречу приближающемуся всаднику.

Пожилой офицер любезно спешивается, как и два ближайших к нему седока. Но его взгляд задерживается на Клирике на несколько ударов сердца. Ему не нравится, как тот выглядит.

– Тур’Ил Халса брининауш вирфель? – подает голос офицер.

– Скажи ему, что мы не говорим на тарабарщине, – наставляет капитан бывшего солдата.

Мимара смотрит на старого волшебника, внезапно испугавшись. Он едва заметно покачивает головой, словно предостерегая ее от необдуманных поступков.

– Мануа’тир Шейарни? – спрашивает Галиан.

Нангаэльцы обгорели на солнце и измучены путешествиями, их килты изношены, а лица покрыты почерневшей от пота пылью. Но контраст между ними и ее спутниками приводит Мимару в ужас. Одежда скальперов превратилась в черные лохмотья, блестящие от грязи. Туника Конджера почти распалась на обрывки грязных веревок. Они выглядят как вещи, которые должны вот-вот развалиться… как мертвые вещи.

Офицер останавливается перед двумя мужчинами. Он высок, как тидоннец, но сгорблен годами, так что кажется одного роста с лордом Косотером. Капитан же в его присутствии выглядит скорее тенью, чем человеком.

– Кто вы такие? – спрашивает он на сносном шейском.

– Шкуродеры, – просто говорит Галиан.

– Скальперы?.. Так далеко?.. Как такое возможно?

– Голые собирали толпу. У нас не было другого выбора, кроме как бежать на северо-запад.

На мгновение офицер хитро прищуривается.

– Вряд ли.

– Да, – говорит капитан, вытаскивая нож и вонзая его в глазницу мужчины. – Вряд ли.

Тело падает вперед. Крики взлетают в безводное небо, и Мимара откуда-то знает, что этого командира любили. Люди по обе стороны от офицера в ужасе отшатываются. Лорд Косотер свирепо смотрит и ухмыляется, уперев нож в правое бедро. Его глаза в ярости сияют над путаницей из зубов и бороды. В шуме обнажается оружие. И сквозь крики тревоги и возмущения прорывается другой голос, играющий на струнах другого мира…