Кай Майер - Противостояние [litres]

Кэт кивнула, но сомнения её не оставляли. Она допускала, что, скорее всего, в последние годы всё в этом доме поменялось к худшему. Ещё во времена её детства отец Джонатан Марш занимал в Адамантовой Академии высокий пост. Последней новостью, дошедшей до Кэт, было его предстоящее назначение послом. Значит, сегодня он занимал самый высокий пост, на какой могла назначить его Академия, – тайный посол библиомантов в британской столице.

Спрашивается: знал ли он, что его дочь примкнула к сопротивлению? До сих пор её имя в официальных списках тех, кого разыскивает полиция, не значилось. Что это могло означать? Из корыстных интересов Марш подсуетился, чтобы имя Кэт изъяли из актов?

Они медленно поднялись по трём ступенькам. На всякий случай Фурия держала наготове книгу для прыжка, которая, в случае чего, доставит их обратно в резиденцию. Она лежала в одном из боковых карманов её куртки.

Кэт нажала на медную кнопку звонка. Послышался удар гонга, дверь сразу же приоткрылась, слегка показав устрашающие недра дома. Фурия притронулась к руке Кэт и ободряюще улыбнулась. На другой стороне улицы залаяла собака.

Дверь была не заперта. В таком квартале, как этот, Фурия рассчитывала увидеть по меньшей мере дворецкого, прямого и долговязого, как в запылившихся романах из жизни Старого Света. Вместо этого в дверях показалась миниатюрная женщина с чёрными волосами, точная копия Кэт, только не такая худая, с двумя глубокими складками в уголках рта.

– Привет, мам, – сказала Кэт.

Женщина открыла рот – и так и осталась стоять молча.

– Это Фурия – моя подруга.

У матери Кэт было такое лицо, словно ей надо было срочно сесть. Фурия с удовольствием бы сейчас прошмыгнула мимо неё внутрь дома, чтобы подать ей стул.

– Каталина, – прошептала она. – Здравствуй.

«Она в курсе, – осенило Фурию. – Она знает, что Кэт разыскивают. И что мы натворили».

Женщина перевела дух, потом наконец распахнула дверь:

– Входите же.

– Здравствуйте, миссис Марш. – Фурия взяла свою подругу за руку и потянула её в дом.

В доме Кэт высвободилась и сделала один шаг, после чего остановилась перед матерью. Разумные люди в такой момент заключили бы друг друга в объятия, пусть даже только из вежливости. Кэт же глядела так, словно она сейчас на мать завопит.

– Кэт… – приструнила её шёпотом Фурия.

Они стояли друг напротив друга очень близко, но ни та ни другая не произносили ни слова. И Фурии захотелось сбежать отсюда куда подальше.

Но мать Кэт первой сбросила с себя оцепенение и, обойдя их и закрыв за ними дверь, спросила:

– Может, чаю?

– Было бы просто чудесно, – ответила Фурия, и её голос прозвучал совсем как у Саммербель.

– Рада тебя видеть, мама, – выдавила из себя Кэт.

Фурия так и не поняла: она это серьёзно?

Мать ощущала себя, по-видимому, так же:

– Да… я тоже рада, что ты пришла. Правда… – А после короткой передышки добавила: – Даже очень.

Затем она поспешила вперёд, словно хотела отделаться от обеих нежданных посетительниц. Фурия и Кэт последовали за ней через белую прихожую в такую же белую гостиную – высокое открытое помещение с застеклёнными дверями до потолка, за которыми виднелся сад с ухоженным газоном.

– Ну садитесь же. – Эльвира Марш указала на белую кожаную кушетку.

Над ней висело живописное полотно с заснеженным ландшафтом, высотой в половину гаражных ворот. В вазе на столе стояла тёмно-красная роза, а рядом лежала полупустая упаковка Smoke & Mirrors .

Едва Фурия снова перевела взор на мать Кэт, то приметила, что Эльвира её обстоятельно изучает. Должно быть, уже у входа она почувствовала, что Фурия – библиомантка, не чета её дочери. Фурия также уловила её библиомантическую силу.

– Я заварю чай, – сказала Эльвира, опередив Фурию, уже начавшую исследовать её способности. – Вы любите кексы?

– Отец дома? – спросила Кэт.

– Он работает. Как всегда. – И мать посмотрела на узкую полоску наручных часов. – Но через полчаса он будет, наверное, дома, если не застрянет в пробке.

– Он стал послом?

Миссис Марш секунду поколебалась с ответом:

– Ты слышала об этом?

– Надеюсь, никакой государственной тайны в этом нет?

– Нет, вряд ли.

– Я что-то читала об этом в либрополисских газетах. На фотографии он смотрелся очень серьёзно. Настоящий политик.

– Ему пришлось для этого много потрудиться. И от многого отказаться.

«Например, от своей бесталанной Каталины, – закончила про себя её мысль Фурия. – Ему, видно, весьма подфартило, что его дочка растворилась в Либрополисе, а не мешала ему наслаждаться славой. Посол Адамантовой Академии, произведший на свет ребёнка без библиомантического таланта, – уму непостижимо! Фурия поспорила бы на что угодно, что в средствах массовой информации ни разу не всплыло имя его дочери».

– Садитесь! – снова предложила миссис Марш и исчезла в коридоре.

Фурия и Кэт остались ждать. Напряжение, висевшее в воздухе, производило библиомантические вибрации.

– Она в курсе?

Кэт скривила рот:

– Точно не знаю.

Слева от них находилась открытая дверь в библиотеку, но книжные стеллажи были также и в гостиной, один опрятнее другого. Судя по всему, фолианты были расставлены в алфавитном порядке. От таких собраний Фурии становилось не по себе, так как сама она выросла в буйно разросшемся книжном хаосе, созвучном сердцу и душе библиомантики. Отец Фурии всегда сортировал книги в соответствии со своеобразной системой, подсказанной ему интуицией и одержимостью, и книжные стенки, а также шаткие книжные стопки резиденции Ферфаксов разительно отличались от педантичных рядов на этих полках. Вот когда она поняла, почему Кэт отсюда смылась, – у неё самой через несколько минут уже закружилась голова от такой скрупулёзности! Никаких тебе скачущих оригами, поклёвывавших пыль с полок, никаких говорящих ламп для чтения, никаких ворчливых кресел. Резиденция, очевидно, была частью библиомантического космоса, пусть даже в стороне от убежищ, в то время как этот дом – неотъемлемой составляющей светского мира, вне зависимости от того, насколько велика книжная магия его владельцев.

В кухне миссис Марш гремела посудой.

– Смотри-ка. – Кэт оказалась перед старинным секретером, над которым висели фотографии в большой раме. Ни одной её фотографии, зато множество снимков отца на официальных церемониях.

– А кто все эти люди?

– Представители трёх семейств. Вот – Грегор фон Лоэнмут. – Кэт указала на седовласого человека лет шестидесяти с мрачным лицом, вручавшего отцу Кэт тяжёлую книгу. Сам том лежал здесь же, на секретере. «Хроника дома Лоэнмут» – гласила надпись, напечатанная золотыми буквами на переплёте из красного бархата.