Джосайя Бэнкрофт - Король отверженных [litres]

– Чего ты хочешь, ходдер Финн? – Усталость в голосе Содика намекала на сложные отношения.

Голл выглядел изможденным и постаревшим больше, чем на те полгода, что прошли с их последней встречи. Хотя, конечно, отчасти перемены в облике были связаны с наголо выбритой головой и отсутствием сшитого на заказ одеяния. Теперь он был бледен, как репа, и одевался в лохмотья. В его щетине было больше серебра, чем черного. Однако выражение лица и жесты оставались такими же молодыми и энергичными, и Сенлин увидел призрак человека, который однажды беседовал с ним на пивной карусели.

– Чего я хочу? – переспросил Голл, прижимая короткие пальцы к надутой груди в неубедительной пантомиме невинности. – Я лишь хочу помочь товарищам-ходам. И конечно, я хочу увидеть Башню стертой до пенька не выше, чем табурет. Я хочу закинуть больные ноги на эту старую колонну и…

– Ну говори уже, Финн, – сказал Содик, взмахнув рукой.

– Ну предположим, я хочу награду за обнаружение этого преступника.

– Эй, погоди-ка, – вмешался Тарру. До этой минуты Джон молчал и только выражал общее потрясение, предположительно во благо лагеря. Его поведение было достаточно убедительным, чтобы Сенлин засомневался, остался ли друг-громила на его стороне. – Ты никого не обнаружил! Я притащил этого негодяя сюда. Если кто и заслуживает награды, так это я!

– Ты? Да ты даже не знал, кого ведешь! – Голлу пришлось до смешного запрокинуть голову, чтобы посмотреть на Джона сверху вниз, хоть ему это и удалось.

– Я знал, что это кто-то особенный. Клобуки не надевают на кого попало.

– Вот что я тебе скажу: ведро оставь себе, а я возьму человека, – заявил карлик.

Содик поднял руку. Раньше этот жест делал его похожим на сдержанного ученика, но теперь Сенлин подумал, что он больше напоминает старика в кафе, устало пытающегося привлечь внимание официанта.

– Ходдер Джон, ходдер Финн, я не уверен, что у вас есть равные права на этого человека, но нахожу ваше рвение поживиться одинаково отвратительным. Награда предназначалась для того, чтобы привлечь помощь посторонних. А вовсе не для того, чтобы последователи опустошили нашу казну. И поверьте, ста мин недостаточно, чтобы выкупить любого из вас. Вы – ходы. Вы всегда будете ходами. Если хотите сбежать с Черной тропы, единственный способ – уничтожить ее. – Грудина старого хода выпирала, словно кираса. – Но почему я трачу воздух на вас двоих? Жадность сделала вас забывчивыми. Никто из вас еще не передал этого человека ходдеру Люку, а ведь таковы условия вознаграждения.

– Тогда я закончу то, что начал, – заявил Тарру, схватив Сенлина за руку.

Финн Голл вскочил на скамью и схватил «ходдера Тома» за другую руку.

– Закончишь то, что ты начал? Я нашел этого негодяя, когда у него еще грязь на ботинках не высохла.

– Ну что ж, если хочешь разломать его, как кость-вилочку, я с радостью помогу, – прорычал Тарру. – Ты тяни за ту руку, я потяну за эту, и у кого останется кусок побольше, тот и победил!

– Прекратите, оба! – рявкнул Содик командным голосом, и ходы – и боец с арены, и карлик – отпустили Сенлина. – Вы вместе доставите его к ходдеру Люку в Мола-Амбит и разделите позор своей награды. И только для того, чтобы ни у кого из вас не возникло дурных мыслей: если вы не прибудете туда вдвоем, то независимо от причины выжившего обвинят в убийстве товарища-хода и повесят.

Это заявление окончательно охладило пыл Джона и Финна. Содик улыбнулся при виде их упавшего духа и добавил:

– О, не беспокойтесь: вы сможете унести награду на виселицу. Толика лишней тяжести еще не испортила ни одно повешение.

Как пленник, Сенлин должен был играть роль мула для всей группы. Вьюк, который ему выдали, состоял из мешковины, бечевки и жесткой сыромятной кожи, которая мгновенно стерла обнаженные плечи до крови. Во вьюке лежали свежие бинты и травы для припарки ходдера Джона, три грубых одеяла, шесть фунтов «жучиных лепешек», которые, как с разочарованием обнаружил Сенлин, так называли неспроста, два бурдюка с водой и сотня футов пеньковой веревки, разорванной на две части. Он понял, что, как бы скромно ни выглядели припасы, они были великой жертвой для лагеря.

Для самозащиты Тарру вручили нож. Клинок был с зазубринами и покрыт ржавчиной, но достаточно острый. Финну Голлу, который провел несколько месяцев среди фанатиков, доверили короткоствольный мушкетон. Раструб древнего ружья был помятым, а приклад не развалился лишь благодаря кожаному ремешку. Но Содик заверил, что оружие выстрелит, когда придется, хотя пороха хватало только на один выстрел. Остальные запасы черного пороха в лагере недавно отправили куда-то ради другой цели.

Каждому дали по фонарю в клетке: внутри сферы из пузырчатого стекла лежал пучок сумерина. Ходдеру Финну вручили карту, замысловатую как отпечаток пальца, и уклономер, некоторые называли его «компасом для склонов». Маленький человечек с жучиными бровями быстро становился лидером группы, к большому неудовольствию Сенлина.

Их пункт назначения, Мола-Амбит, был отмечен на карте маленькой черной буквой «х». Мола-Амбит лежал в стене рядом с пятнадцатым кольцевым уделом – Ниневией. Они должны были подняться туда через сеть вентиляционных шахт, через которые поступал свежий воздух на Черную тропу и во многие кольцевые уделы Башни. По вентиляционным шахтам, как правило, не путешествовали, потому что они были пустынными, труднопроходимыми и сбивающими с толку. Без карт, которые были чрезвычайно редкими и часто устаревшими, вход в вентиляционный лабиринт считался просто окольным путем самоубийства. В темноте легко было заблудиться. А еще следовало помнить о котах-трубочистах, как быстро заметили Финн и Джон.

– Конечно, это опасно. Как думаете, почему я вооружил вас? – ответил Содик.

Тарру поднял старый кинжал, который ему дали:

– Это не оружие. Это столовый прибор.

Содик проигнорировал Джона и обратился к Сенлину:

– Я понимаю, что, несмотря на все опасности, которые ждут тебя впереди, ты все еще захочешь сбежать. Я бы точно захотел. – Содик улыбнулся ему, как заблудшему сыну. Сенлин не мог не задаться вопросом, кем же был Содик до того, как Черная тропа расколола его, а Марат снова собрал по частям. – Но ведь ты и раньше убегал, ходдер Том, не так ли? У тебя затравленный вид человека, который бежал во всех направлениях и сражался со всеми противниками, но врагов у него почему-то так и не убавилось; человека, который так интриговал, что утратил имя, друзей и едва не лишился жизни. Ты уже знаешь, что происходит, когда убегаешь. Ты знаешь, что паника не приведет к свободе, а беспокойство не поможет вернуться домой. Ты должен встретиться лицом к лицу со своими страхами. Единственный выход – это путь внутрь.