Джастин Колл - Мастер печали [litres]

Поэтому ассасин обратил внимание на второй огонек, горевший более ярким и привычным светом. Молодая женщина и трое феурогов. Монстры истязают женщину, время от времени отвлекаясь на тоненькую жилку аклумеры . Их жертва кричит, но ее физическая боль ничто по сравнению с ее душевными муками.

Ее агония притягивала Ойру как магнит.

Сосредоточившись, ассасин сделался почти прозрачным и вошел в каменную стену справа. Двигался он медленно – так бывало всегда, когда он путешествовал через царство теней. Он вынырнул в узком туннеле, где еще отчетливее услышал ее крики. Она звала на помощь, молила о пощаде и требовала возмездия.

Ойру побежал на ее голос, на ходу призывая свои черные флиссы. Туннель сделал крутой поворот, и ассасин увидел впереди тусклый свет. Он помчался еще быстрее. Туннель снова повернул – и тут Ойру замер на месте, завороженный представшей перед его глазами картиной.

Она сидела на груди монстра и молотила по его черепу камнем. Двое феурогов кружили рядом, настороженно поглядывая на эту опасную женщину. Один подкрался сзади, размахивая руками-косами. Первым импульсом Ойру было броситься на чудовище, чтобы не дать ему совершить задуманное, однако вместо этого он решил подождать.

Едва коса приблизилась к девушке, она развернулась, перехватила страшную руку – и вонзила лезвие феурогу в голову. Чудовище издало крик, скорее напоминавший металлический скрежет, и упало замертво.

Третий феурог взвыл от ужаса и помчался прочь. Ойру дождался, когда он исчезнет во тьме, потом повернулся к девушке, которая стояла между поверженными феурогами. Правую часть прекрасного лица покрывали кровавые шрамы; темно-каштановые волосы мягкими завитками спускались на плечи; губы у нее были пухлые и розовые, а глаза поражали своим странным бледно-зеленым цветом.

Завидев черную фигуру, она взревела, бросилась на землю и, нашарив камень, которым размозжила череп феурога, швырнула его в Ойру. Камень пролетел насквозь и со стуком упал где-то за спиной ассасина. Девушка рухнула на колени, и из груди ее вырвался протяжный вой, полный безысходности и боли. Взгляд Ойру скользнул по ее лохмотьям, по окровавленным рукам и ногам. Раны, как ни странно, выглядели пустяковыми, но уже мгновение спустя Ойру понял почему: феуроги поливали их аклумерой .

Ойру взял девушку за подбородок и, глядя в широко распахнутые глаза, повернул к себе правой щекой. Девушка, скованная ужасом, не двигалась, а белое сияние вокруг нее разгорелось еще ярче. Ойру внимательно осмотрел ее шрамы. Кое-где в кровавых трещинках он заметил крошечные золотые шарики. В жидком свете, струящемся с потолка, они переливались всеми цветами радуги. Пока Ойру их рассматривал, капельки золотой субстанции начали расти и растягиваться, сливаясь с обгоревшей скулой, а плоть задымилась, устремляясь навстречу живому золоту. Ойру наблюдал, околдованный вершившимся на его глазах чудом.

Восхитительно.

Через несколько секунд радужное сияние ослабло и вскоре исчезло, оставив после себя безупречную, пронизанную блестящими золотыми нитями кожу.

Само совершенство .

Ойру отпустил ее, и рука девушки взметнулась к лицу. Ощутив под пальцами холодный металл, молодая женщина закричала. Такого яркого света, который исходил от нее сейчас, ассасину еще никогда не доводилось видеть. Вокруг нее сгустилась тьма. Девушка рыдала, выкрикивая гневные слова. Боль, копившаяся внутри, требовала выхода.

Она запрокинула голову и завыла, а Ойру с наслаждением наблюдал за ее агонией, смакуя каждую ее грань: молодая женщина чувствовала себя брошенной и преданной, ее душу разъедало отвращение к миру и самой себе; ненависть, ярость, отчаяние и печаль, жалость к себе и начинающееся безумие – такого пиршества у Ойру не случалось уже давно.

Она была готова.

– Я могу избавить тебя от боли.

Его тихий голос перерезал ее исступленный вопль, точно острый нож. Задушив рыдание, она подняла на него мокрое от слез лицо:

– Что тебе от меня нужно?

– Все и ничего, – последовал ответ. – Мне нужна твоя преданность… в обмен я дарую тебе исцеление.

– Исцеление? – выпалила она с ненавистью.

Ойру кивнул:

– Я вижу, что твое сердце разрывается от боли. Те, кого ты любила, тебя предали.

У нее задрожали губы, но Ойру был неумолим. Она уже сломлена – осталось лишь придать ей новую форму.

– Я вижу, что Кеос пометил тебя, – прошептал он.

Она принялась яростно царапать правую щеку, пытаясь вырвать полоски металла, вросшие в плоть. Когда из щеки брызнула кровь, Ойру схватил девушку за запястье и отвел руку от лица.

– Твое уродство, – сказал он, – это его метка. Теперь ты принадлежишь ему . Но зачем связывать себя этой болью? К чему страдать, когда можно отомстить?

Девушка, судорожно вздохнув, смахнула с ресниц кровавые слезы:

– Да! Пусть все они умрут… все до одного.

Тогда Ойру вынул из серых складок своего одеяния изящную золотую маску, показал девушке, чтобы она смогла оценить безупречность ее линий, и положил предмет в ее раскрытые ладони.

– У тебя есть два выхода, – снова зашептал он. – Ты можешь и дальше жить с отметиной, обезображенная и преданная всеми, или… можешь спрятать уродство за маской и оставаться прекрасной, как и прежде.

Молодая женщина посмотрела на изысканный артефакт – это было самое настоящее человеческое лицо.

– А что делает эта маска? – еле слышно спросила она.

– Превращает слабости в силу.

– Что это значит?

– Она заберет твои эмоции – горе, отчаяние, страх – и с их помощью залечит раны. – Он помолчал. – Не буду тебе лгать: боль не уйдет – но маска направит эту энергию в твое тело. Твои чувства обострятся, ты станешь более сильной и быстрой.

– Она излечит меня? Мое лицо… – Она прикоснулась к правой щеке, в которой блестели полосы металла. – Оно станет прежним?

– Нет, – с холодным безразличием ответил ассасин. – Прежним оно уже никогда не станет. Маска скроет твое несовершенство. Превратит твою боль в оружие. Я обучу тебя владеть им, и ты сможешь отомстить тем, кто причинил тебе столько страданий. – Ойру взял ее ладони в свои и поднес маску к ее лицу. – Надень ее – и больше никто и никогда не заставит тебя страдать.

Маска замерла в нескольких дюймах от кожи. Девушка подняла голову и посмотрела Возрожденной Тени в глаза:

– Поможешь мне его убить?

– Да.

Ее взгляд ненадолго задержался на восхитительных золотых изгибах, а потом она прижала маску к лицу. Сверкнула ослепительная вспышка; тело девушки выгнулось, пальцы судорожно царапали металл, но сорвать его было уже невозможно.

Она крепко зажмурилась, превозмогая боль, и из глаз выкатились две капельки крови. Они так и застыли на скулах – крошечные красные слезинки на безупречном золотом лице. Из груди девушки вырвался отчаянный крик.