Джастин Колл - Мастер печали [litres]

– У феурога?

– Да. Это ведьма их так называла – феуроги. Они напали на нас уже после того, как мы с ней расправились. Внешне они почти как люди, но… одичавшие. А еще уродливые. У них в тело вживлен металл, а у одного вообще была каменная рука. – Аннев перевел дух. – Видел таких когда-нибудь?

Содар покачал головой. К лицу старика постепенно возвращался румянец.

– С Крэгом я знаком. Возможно, я знаю и эту ведьму. Точнее, знал – много лет назад. Но феуроги… О них я слышу впервые. – Он нахмурился. – Сколько их было?

– Трое. Двоих мы убили, а третий сбежал. Он все равно уже не мог причинить нам вреда, так что мы его отпустили. Я отрезал у одного уши, чтобы принести Тосану как доказательство, довел Крэга до Чащобного тракта, а потом побежал домой.

Содар облегченно вздохнул:

– Значит, Крэг жив, а ты станешь аватаром… Великолепно. Просто великолепно. – Он на мгновение умолк. – Что тебе рассказал Крэг?

– Почти ничего. Он заявил, что не имеет права выдавать твои тайны.

Содар задумчиво пригладил бороду.

– Что ж, весьма любезно с его стороны. Даже удивительно. – Он пожевал нижнюю губу. – А он сказал, что его сюда привело?

– Нет, но он просил передать тебе вот это.

Аннев протянул ему письмо. Содар взял его и осмотрел печать.

– Ты что, даже не пытался его прочесть?

Аннев мотнул головой.

– Спасибо, сынок, – поблагодарил его Содар, пряча письмо в складки мантии. – Ты, должно быть, очень устал.

– Не то слово. А еще страшно хочу есть.

– Сейчас мы это исправим.

Он поставил перед Анневом миску с кашей и кружку воды. Аннев залпом осушил кружку и набросился на еду. Содар налил ему еще воды и принялся наводить порядок. Меч он сунул в ножны и положил на стол рядом с топором. Потом завернул уши феурога в кусок чистой ткани, а липкие от крови листья папоротника швырнул в огонь. После этого осмотрел то, что осталось от перчатки, цокнул языком – и черные обрывки отправились вслед за листьями. Опасения Аннева подтвердились: спасти перчатку оказалось не под силу даже Содару. Теперь ему лучше держаться подальше от Нараха с его всевидящим кристаллом.

Съев все подчистую, Аннев отставил миску в сторону и спросил:

– Сейчас я пойду спать, но когда проснусь – мы сможем поговорить?

– Ну конечно.

– Я имею в виду – по-настоящему поговорить. Крэг сказал, у тебя есть дурная привычка скрывать от людей правду. Причем дольше, чем следовало бы. Так вот: я хочу знать все, что ты от меня скрываешь. О моих родителях, о Крэге и Арноре и о той ведьме. Я должен это знать.

Содар прищурился:

– Аннев, а ведь ты чего-то недоговариваешь.

Аннев замялся.

– Я больше не смогу жить в часовне. Мне придется перебраться в Академию. Сегодня же.

– Вот как.

– Это Тосан сказал, сразу после того, как Испытание закончилось. – Он чувствовал, что должен все объяснить. – Он думает, ты дурно на меня влияешь. Сначала он собирался сделать меня стюардом. Сказал, что я всю жизнь проведу в стенах Академии. Но потом дал мне последний шанс доказать, что я достоин титула аватара. И я доказал. Я добыл и уши, и товары – все, как он приказал. Но жить в часовне мне больше нельзя. И видеться с тобой тоже.

Священник медленно кивнул:

– Думаю, в глубине души я всегда знал, что этот день когда-нибудь настанет. И все же надеялся… впрочем, какая разница, на что я надеялся? Я благодарен за то время, что мне посчастливилось провести рядом с тобой.

Он улыбнулся, но Аннев чувствовал, что за этой улыбкой скрывается невыносимая боль.

– Спи, Аннев. А когда проснешься – мы по-настоящему поговорим, обещаю.

– Ты никому и никогда не должен повторять то, что сейчас услышишь. Об этом Академия сообщает лишь мастерам-аватарам, взяв с них обещание молчать. – Содар прочистил горло. – Все, что говорят вам древние о ваших родителях, – ложь. Добровольно в Академию вас никто не отдает. Когда знающие жены отправляются на жатву – или сбор урожая – это значит, что они крадут младенцев из колыбелей.

– Об этом я и сам догадался, – ответил Аннев. – Лучше скажи, где я родился? В каком городе?

– С тобой вышло иначе, чем с остальными мальчиками. Ты родился не в Лукуре и не в Баноке. Ты появился на свет здесь, в Шаенбалу.

– Здесь? – изумленно воскликнул Аннев. – В этой самой деревне? Но как же…

– Да, в этой самой деревне, – продолжил Содар. – Ты родился с одной ручкой. Поэтому твоих родителей убили, а знающие жены унесли тебя в Чащу, чтобы бросить там на съедение зверям.

Аннев кивнул. Этот обычай был хорошо ему известен.

– Почему же меня не съели?

– Потому что я тебя спас. Я следил за женщинами, выжидая удобного случая. Они начали ссориться и в итоге попытались друг друга прикончить. Одна хотела тебя убить, другая – забрать тебя с собой. Первая была матерью Маюн – она погибла в Чаще, а вторая… думаю, это с ней ты повстречался вчера.

– Ведьма! – выдохнул Аннев.

– Полагаю, что так. Ее звали Кельга. Она сказала, что долго тебя ждала. Она владела магией. Но не даритской. Это было какое-то более темное искусство. Магия терранцев, вероятно.

Слова Содара звучали вполне убедительно.

– А что с ней случилось?

– Мать Маюн ее ослепила, и поэтому в Шаенбалу Кельга уже не вернулась бы. Я был уверен, что она погибнет или, милостью Одара, выберется из леса к людям. А она все эти годы пряталась в Чаще… как только ей удалось выжить?

– Это из-за меня, – уверенно заявил Аннев. – Она сказала, что ждала меня. И что меня ищут.

Содар кивнул:

– О чем-то подобном написал Крэг. Он говорит, чтобы я… мы были осторожны, потому что за тобой охотятся.

– Охотятся? – Аннев покачал головой. – Но кто я такой? Я ведь и деревню-то никогда не покидал – кто меня может знать? И что им от меня нужно?

Содар улыбнулся:

– А вот это и есть та самая тайна, от которой я пытался тебя оградить. Тайна, которая тяжким бременем ляжет на твои плечи. – Он ненадолго умолк. – Ты по-прежнему хочешь ее услышать? Подумай хорошенько: ты уверен, что готов расстаться с детством?

– Я перестал быть ребенком, когда убил ту ведьму – Кельгу.

– Да… думаю, так и есть.

Некоторое время они сидели в полной тишине. Наконец Содар со вздохом произнес:

– Прости меня, Аннев. Мне не следовало оставлять ее в живых. Если бы я только знал, что она станет для тебя угрозой… – Он покачал головой. – Но тогда я мог думать только о том, как тебя спасти, как скрыть от других твое несовершенство.

– Но как тебе это удалось? – перебил его Аннев. – Знающие жены не вернулись, а если бы тебя увидели с младенцем, от которого они должны были избавиться, то забили бы камнями насмерть.

Содар наклонил голову, соглашаясь:

– Сначала я прятал тебя в часовне. А потом выкрал из Проклятого хранилища магический протез.