Джастин Колл - Мастер печали [litres]

Аннев перевел взгляд на невзрачную постройку бледно-коричневого цвета – место, которое он считал своим домом целых семнадцать лет. Времени оставалось предостаточно – Тосан велел ему явиться не позднее сегодняшнего заката, – а значит, он успевал сбегать за мешком, оставленным у пограничного столба, поесть и поспать. Но главное – рассказать Содару о том, что случилось за последние сутки, и обо всем его расспросить. И на этот раз старик от него так просто не отделается.

Аннев побежал вниз по склону, держа курс на юго-восток. Пересекая рощу деревьев охрома, он с некоторой опаской поглядел наверх, однако никаких змей в ветвях не было – только летучие мыши. У мельницы он остановился, чтобы напиться из ручья. Вода имела неприятный солоноватый привкус, но Анневу было все равно. Утолив мучительную жажду, он пересек дамбу и помчался по дороге, ведущей в Шаенбалу.

Оказавшись в деревне, он нырнул в сеть узких улочек, окружавших площадь, и, убедившись, что из витражного окна Академии его точно невозможно увидеть, направился в сторону восточной сторожевой башни.

Пока Аннев мчался по переулкам, до него вдруг дошло, что его левая рука все еще перевязана. Забежав за стену, за которой находилась дубильня, Аннев положил фонарь на землю и принялся разматывать полосу ткани. На секунду ему стало стыдно – ведь Крэг просил его не трогать повязку, пока раны окончательно не заживут, – но Аннев не мог так рисковать. Пусть даже он справился с заданием, увечье сведет его успех на нет, ведь оно означает, что юноша оказался недостоин милости Одара. Так произошло с Кентоном, и повторить его судьбу Анневу совершенно не хотелось.

Избавившись от бинтов, Аннев внимательно осмотрел запястье: кожа имела здоровый розовый цвет, а от зубов ведьмы почти не осталось никаких следов – лишь едва заметные красные пятнышки. Протез излечил сам себя.

Испытав огромное облегчение, Аннев сунул тряпки за пазуху и вытащил из нагрудного кармана туники роскошную перчатку с фениксом, которая лежала там со вчерашнего утра. Что до его черной перчатки иллюзии, то после встречи с ведьмой от нее остались одни лишь рваные лоскуты. Крэг их сохранил и отдал Анневу, но толку от них уже не было. Думая о том, что скоро он подарит Маюн кольцо, Аннев натянул перчатку на левую руку. Пусть она и не могла уберечь его от всевидящего кристалла, на душе у него стало спокойнее.

Высунув голову из-за стены, Аннев осмотрелся. Убедившись, что кругом ни души, он выбежал из своего укрытия и что есть духу понесся к башне, отчаянно надеясь не столкнуться с кем-нибудь из мастеров или древних.

Наконец деревня осталась позади. Прошмыгнув мимо последних фермерских лачуг, Аннев бросился к пограничным столбам. Подобрав письмо Крэга, он вскинул мешок с ротангом и смолой на плечо и побежал назад. Спокойно вздохнуть он смог лишь после того, как нога его переступила порог часовни.

Войдя в сарай, Аннев тихонько прикрыл за собой дверь и положил мешок на пол. Потом вновь принялся завороженно разглядывать фонарик. Поражала его не столько магия этой восхитительной вещицы, сколько то, что теперь она принадлежит ему.

Невзирая на предостережение Крэга, на краткое мгновение Аннев подумал, что отдаст фонарь Тосану: наверняка древний посмотрит на него с еще большим уважением, когда Аннев принесет главе Академии собственноручно добытый артефакт – пусть даже совсем маленький.

Но поступить так означало бы предать их с Крэгом дружбу, поэтому Аннев решил оставить фонарь в часовне – здесь артефакт сохранится в безопасности. А случись такая необходимость – он всегда сможет забрать его отсюда вместе с Милостью.

Аннев положил деревянный цилиндр рядом с мешком и вынул из кармана помятое письмо. Тут до него донеслось бряцанье посуды, и в воздухе разлился слабый аромат специй. Анневу стало одновременно и радостно, и грустно: так приятно снова слышать привычные звуки и ощущать любимые запахи – и так горько, что уже сегодня вечером он всего этого лишится.

Аннев вздохнул и отворил дверь в кухню. Содар сидел за столом и полировал меч. На столе, застеленном флагом с изображением феникса, лежал топор Шраона.

Старик поднял голову. Увидев мальчика, он в изумлении замер – а уже через секунду Аннев задыхался в его объятиях.

– Ты вернулся!

– Да, наконец-то, – только и смог промычать Аннев ему в плечо.

Наконец Содар отстранил его от себя и произнес:

– Я слышал, что ты не прошел Испытание суда и Тосан дал тебе какое-то поручение. Потому тебя и не было всю ночь?

Аннев кивнул. Хорошо, что Содар знает о его провале – не придется лишний раз краснеть, объясняя, как все было.

– Он устроил мне еще одно испытание. Разве тебе не сказали?

– Нет, – пожал плечами Содар. – Главное – ты вернулся. – Он подтолкнул Аннева к стулу, а сам принялся варить кашу. – Что произошло? И… где твоя перчатка?

Аннев выложил на стол черные ошметки.

– Это долгая история. Тосан сказал, что я все еще могу получить титул – если выполню одно задание.

– Правда? – удивился Содар. – Аннев, это же замечательно! И что тебе поручили? Ты справился?

Аннев кашлянул, прочищая горло, и сунул руку за пазуху.

– Я должен был кое-что купить у заблудившегося торговца, потом отвести его подальше от деревни и убить.

– Убить? – Содар поднял голову как раз в тот момент, когда Аннев бросил на стол два окровавленных уха.

– Боги, Аннев… – оторопел священник. – Мне очень жаль. Отнять у человека жизнь – это непросто. Особенно у человека невинного. Погоди-ка… Ты хочешь сказать, что какой-то чужак нашел дорогу в деревню? И это был торговец?

– Да. Такой толстый, борода клочьями. У него был странный акцент – как у Шраона, только еще заметнее.

От его слов у Содара подкосились ноги. Он тяжело опустился на стул, позабыв о стоящем на плите котелке с кашей.

– И как звали этого торговца?

– Думаю, ты уже и сам догадался, – ответил Аннев, пристально глядя на старика.

Содар долго молчал, а потом едва слышно произнес:

– Крэг.

Аннев кивнул.

– Это его уши? Ты убил его?

Парень помотал головой:

– Я собирался. Но на нас напала ведьма.

– Что? Что еще за ведьма?

– Старуха в черных лохмотьях. Сначала я подумал, что она слепая, но оказалось, что она все видит… и все знает.

– Почему ты решил, что она слепая?

– У нее глаза были подернуты белой пеленой.

Содар побледнел:

– А эта старуха… ты знаешь ее имя? Она сказала, что ей нужно?

– Она была не в своем уме. Называла меня одноруким сыном Кеоса и пыталась нас убить. Она бы задушила Крэга, не вмешайся я вовремя.

– Так, значит, это ее уши?

– Говорю же – это долгая история. Ведьму мы убили, но уши я отрезал у феурога.