Джонатан Френч - Серые ублюдки [litres]

Стиснув зубы в предвкушении боли, Шакал оттолкнулся каблуками, чтобы проволочить ноги вниз по склону и сесть. Оглушенный, он просто лежал, пока к нему не начал возвращаться слух. Сзади доносились шорохи скользящих камней и затрудненное дыхание – Абзул пытался отползти подальше. Шакал не тратил силы на то, чтобы оглядываться. Уйти далеко этот червяк не мог.

Яростное мерцание на камнях становилось все сильнее, пока Шакал сидел, наблюдая за своей тенью, отплясывающей на склоне. Вытянув шею, он увидел горящую крышу башни – она находилась так далеко, что ему стало не по себе. Шакалу показалось, что он слышит крики со стороны крепостной стены, но он не вполне доверял пораженному слуху. Как бы то ни было, тревогу не стали бы поднимать из-за него. Гарнизон будет слишком занят борьбой с пожаром, чтобы заглядывать за стены. Кто бы мог подумать, что можно упасть с такой высоты и остаться в живых?

Повернувшись, Шакал уловил движение в кустах ниже по склону. И узнал силуэты. Два свина, и на одном из них – ездок, который уже спускался из седла, чтобы вскарабкаться по валунам. Шакал попытался свистнуть, но обнаружил, что у него совершенно пересохло во рту и он не может смочить губы.

Певчий все равно его нашел.

– Черти чертовские, – выдохнул старый трикрат, увидев его. Пожар в башне освещал его встревоженное морщинистое лицо, которое застыло на мгновение, прежде чем он поднял голову и посмотрел на пламя, бушующее над стеной.

– Клянусь, я слышал саперный горшок, – проговорил Певчий.

– Их было два. – Шакал прочистил пересохшее горло. – Хотя у него их могло быть и больше под всем этим крысиным дерьмом.

– У кого?

Шакал ответил не сразу, сперва он поднял руку, чтобы Певчий помог ему встать. Певчий ухватил его за предплечье и поднял на ноги. Шакал осторожно повел его по склону. Абзул успел продвинуться дальше, чем он предполагал.

– У него, – сказал Шакал, указывая жестом вниз. Абзул, должно быть, его услышал, потому что сумел перекатиться своим покалеченным телом. – Это…

– Я знаю, кто это, мать его, такой, – прорычал Певчий, помрачнев. – Даже через тридцать лет я не могу не узнать этого лица.

Абзул вытаращился на них, его искаженное от боли лицо задрожало.

– Поразительно, что он еще жив, – заметил Шакал со злобной усмешкой.

– Чародеев чертовски трудно убить, – ответил ему Певчий.

Безумные глаза Абзула бегали из стороны в сторону.

– В… клетки. Оба! Вы должны сидеть в клетках. – С губ чародея вырвался исступленный сдавленный смех. – Есть… есть кто живой?

– Да. Я живой. – Певчий шагнул к нему.

– Не спеши, – предостерег Шакал и отошел, найдя камень, на который можно было сесть.

Певчий не был ни быстр, ни бесшумен. Шакал даже сквозь звон в ушах отчетливо слышал последние вопли Абзула.

– Нам нужно идти, – сказал он, когда Певчий вернулся. – Хиляки наверняка услышали. А если и нет, то вскоре узнают, что я сбежал. Кавалеро начнут шнырять по кустам, чтобы меня найти.

– Я не смог войти, – признался Певчий. – Они даже не стали меня слушать. Угрожали, что начнут стрелять, если не уберусь.

Шакал горько хмыкнул.

– Это не твоя вина. План был дерьмовый. Хорошо, что в гарнизоне любят шпиговать шлюх не только стрелами. Меня освободила Делия.

– Знаю. Я ее видел. Я хотел пробраться тем же путем, но она сказала, что это слишком рискованно. Сказала, ты сам скоро выйдешь. Я подумал, тебя задержали. Узнал что-нибудь?

– Да, – ответил Шакал, поднимаясь. – Идем к свинам. Расскажу по дороге.

Они спустились с холма, медленнее, чем хотелось бы Шакалу, но его тело противилось спешке. Когда они наконец достигли ровной поверхности, он обеими руками погладил морду Очажку, на мгновение прижавшись лбом между свиных глаз.

– Рад тебя видеть, прекрасный золотой зверь.

Очажок издал серию низких ритмичных похрюкиваний.

Забравшись в седло, Певчий вернул Шакалу его тренчало.

– Куда поедем?

– В Старую деву, – ответил Шакал, закидывая оружие за спину.

– Зачем это? – Старый трикрат с сомнением смотрел на него.

Ответ едва не застрял у Шакала в горле.

– Чтобы заключить союз с Месителем.

Весь остаток ночи они провели в дороге, увеличивая расстояние от кастили. За это время они лишь раз увидели погоню, когда по их следу прогромыхал отряд быстрых, но шумных кавалеро. У Шакала с Певчим было достаточно времени, чтобы скрыться, взобравшись на скалу. Оттуда они увидели, как всадники, не подозревая, что упустили добычу, промчались мимо. Впереди скакал Игнасио, чью плешивую макушку и рябое лицо нельзя было спутать ни с чьей другой. Вид у капитана-мирянина был изможденный.

– Слепая удача, – проговорил Певчий, когда они умчались.

– Для них, – согласился Шакал. – Они просто катаются. Следов наших не видели. И всего двадцать человек.

– Расползаются пошире. – Певчий фыркнул. – Наверняка тебя ищут, Шакаленок.

– Повезло им, – произнес Шакал, усмехнувшись в темноте.

После рассвета солдат больше не было видно. Очажок со Злобным стариком проскакали несколько миль на юго-запад. Уверенные, что кавалеро далеко позади, Шакал и Певчий устроили привал под скалистым выступом, откуда открывался вид на реку Люсию.

Шакал осушил бурдюк с водой и уснул.

Когда Певчий разбудил его, солнце уже было в зените.

– От тебя несет, как от свиной щелки, – сказал старый трикрат. – Спустись-ка ты лучше помойся, пока Люсия не свернула в сторону, чтобы убраться от тебя подальше.

Шакал охотно послушался. Искупавшись как следует в блаженно прохладной реке, он нагим вернулся на уступ.

– Меняемся, – сказал Певчий, бросая ему грушу и указывая на грязные штаны, которые Шакал держал в руке. Шакал отдал ему свои штаны и молча с ними попрощался, когда Певчий швырнул их в разожженный костер. Шакал, зажав грушу в зубах, достал из сумки, висевшей на седле, свежие штаны.

– Раны заживают, – заметил Певчий, оценивающе щурясь на крысиные укусы, покрывавшие тело Шакала.

Шакал кивнул, осматривая себя, пока жевал грушу. Раны затягивались. А те, что были на левом предплечье, уже были почти не видны.

– Не болит? – спросил Певчий.

– Раньше болело, – ответил Шакал, запрыгивая в штаны. – Думал, конец.

Он беззаботно рассмеялся, но Певчему было не до шуток. Старик лишь пристально разглядывал молодого полуорка.

– Что там случилось, Шакал?

– Что ты знаешь о короле Гиспарты?

Певчий скривил губы, недовольный тем, что Шакал ответил вопросом на вопрос.

– Котором?

– О нынешнем.

Старый трикрат почесал седую гриву.

– Он король номинальный, а настоящая власть – у королевы. Это в ней королевская кровь. Старый король был ей отцом. А что?

– У нее есть брат?

– Думаю, даже не один.