Сара Гудман - Поцелуй сумрака [litres]

– Помоги мне вытащить его, – приказал Лофтис. Вместе они достали папу из машины. Шериф кивнул другому помощнику на меня. – Ее тоже.

Мужчина подошел, поддев большими пальцами ремень с пистолетом. Это мой последний шанс достучаться до Лайлы. Позвякивая наручниками, я вцепилась в рукав ее праздничного платья.

– Послушай меня! Это не одна из твоих сказок, Лайла. Все по-настоящему, и злодей не тот, кто ты думаешь. Мисс Мэйв действительно хочет причинить тебе зло. Пожалуйста, не ходи с ней в лес.

Она всмотрелась в меня карими глазами. Затем быстро обняла и прижалась ко мне щекой.

– Когда папа говорил страшные вещи, ты всегда убеждала меня не бояться, – выдохнула Лайла мне на ухо. – Ты научила меня держаться за реальность. Теперь ты должна сделать то же самое. – По моей щеке скатилась слеза: то ли моя, то ли ее. – Я люблю тебя, Верити.

Лайла вышла из машины, сложив руки на груди, словно защищалась от сильного ветра.

Железная дверь тюрьмы распахнулась, являя тесную, мрачную камеру. Лофтис и его помощник затащили папу внутрь. По толпе прошелся шепот. Остальные помощники нависли надо мной.

– Пойдемте, мисс. Не усложняйте ситуацию.

Я опустила взгляд на свои руки, отяжелевшие от железных наручников. Бежать было некуда. Меня окружили мужчины с пистолетами и любопытные горожане. Задрав подбородок, я сцепила зубы и с помощью заместителя шерифа вышла из машины. Меня отпустили, только когда я шагнула в полумрак тюрьмы.

Лофтис развязал папе руки и снял с меня наручники.

– Кровь моей сестры будет на ваших руках, если вы этому не воспрепятствуете.

Избегая моего сердитого взгляда, он прицепил наручники к ремню.

Дверь тюрьмы с лязгом захлопнулась. Я вцепилась в прутья, а шериф Лофтис с удивительной нежностью взял Лайлу за руку.

– Пойдем, помощник Финли отвезет тебя домой.

Он провел ее к машине и помог сесть рядом с офицером, ожидавшим за рулем.

– Кто-нибудь, остановите их! – отчаянно крикнула я. Люди, наблюдавшие за происходящим, попятились: одни с настороженным видом, другие хмуро поглядывали в мою сторону. Никто не хотел мешать шерифу ради сумасшедшей девчонки, кричащей из-за тюремной решетки.

Они уехали. Напоследок Лайла оглянулась и встретилась со мной взглядом, прежде чем машина свернула за угол и исчезла из виду.

Среди разбредшихся очевидцев сверкнули золотые волосы, привлекая мое внимание. Абель наблюдал за всем издалека, его глаза помрачнели, лоб сморщился от… чего? Презрения? Разочарования?

Рядом с ним стояла Делла. Я жестом подозвала ее, но она покачала головой. Меня будто ударили под дых. Абель наклонился и что-то шепнул ей на ухо, продолжая мрачно поглядывать на меня. Мои пальцы побелели от хватки на прутьях.

– Вы должны помочь ей! Пожалуйста! Мисс Мэйв убьет ее на закате, – крикнула я.

Шериф Лофтис рявкнул, чтобы я прикусила язык, направился к Делле с Абелем и что-то сказал им, недовольно скрестив руки. Делла кивнула. Уходя, они даже не оглянулись.

Мое сердце ухнуло в пятки. Даже друзья решили, что я сумасшедшая.

Шериф проследил за их уходом, и последние зеваки, ожидавшие представления, последовали их примеру, пока на лужайке не остался только Лофтис. Он уверенно подошел к двери в камеру, позвякивая шпорами.

– Пока мы ждем коронера из Сайлом-Спрингс, я допрошу мистера Либранда о мисс Пимслер. Вы следующая.

Он посмотрел на моего отца, который лежал в углу, как мешок с картошкой.

– Еще я свяжусь с лечебницей, из которой сбежал ваш отец, и сообщу, что он у нас. У нас есть такие же учреждения для женщин с вашими… – он замолчал, подбирая слово, – склонностями. Если вы не угодите в тюрьму, уверен, мы найдем вам место в одном из них.

И с этим он ушел в здание суда.

Я снова и снова била ладонями о грубые стены тюрьмы. Кусочки кирпича впивались в кожу. На закате у Лайлы начнется бесконечная полужизнь. А я заперта в пределах видимости леса, где мисс Мэйв утопит ее, – такая же пленница, какой станет моя сестра. Я сжала прутья и закричала от безысходности, кровь из порезов на ладонях испачкала железо.

– Верити, остановись, – невнятно перебил меня папа. Я обернулась и увидела, как он сонно окидывает взглядом камеру. – Где мы? Где Лайла?

Я несчастно опустилась на колени.

– Шериф Лофтис нашел нас и привез в тюрьму. Лайлу он забрал к мисс Мэйв.

Новость быстро вывела папу из ступора. Он неуклюже встал, лихорадочно бегая взглядом от угла к углу. Запрыгнул на лавку, которая стояла у дальней стены, под крошечным окошком. Пощупал длинными пальцами края ржавой крыши в поисках слабых мест.

Я присоединилась к нему, но наши усилия не привели к результату. Снаружи солнце царапнуло верхушки деревьев. Чуть больше чем через час оно зайдет за горизонт.

– Выхода нет, папа.

Жестяная крыша тюрьмы хорошо удерживала тепло, и я рассеянно потянулась за шляпой, чтобы обмахнуть лицо. Мои пальцы сомкнулись на жемчужной булавке Хэтти. Я достала ее, сначала посмотрела на булавку, затем на замок на двери. Папа проследил за моим взглядом и обо всем догадался.

– Гениально, Верити, – прошептал он, забрал у меня булавку и подошел к двери.

Папа вставил ее в замок, а я настороженно осмотрела пустую площадь – все уже разошлись, не считая парочки задержавшихся жителей, которые бродили вдоль витрин магазинов в противоположной части улицы. К счастью, они не смотрели в нашу сторону.

– Почти закончил, – процедил папа сквозь зубы. Хрупкий металл согнулся в его пальцах. Я затаила дыхание.

Булавка сломалась, ее звон прозвучал как выстрел для моих ушей.

– Черт! – выругался папа, отшвырнув ее в сторону. – У тебя есть что-нибудь еще?

– Это была моя единственная булавка, – я вытащила шпильку из волос. – Подойдет?

Папа попробовал.

– Нет, слишком короткая.

Он прижался лбом к решетке и закрыл глаза.

Я скользнула обратно на пол и уткнулась головой в колени. Почему-то потерять надежду намного больнее, чем не иметь ее вообще. В груди застрял всхлип. Я попыталась сделать глубокий вдох, несмотря на сдавливающий корсет.

Затем осторожно провела по грубым выступам металлических пластин вдоль торса. Мне пришла идея, и я резко выдохнула. Папа вскинул голову.

– В чем дело?

– Минутку.

Я удалилась в темный угол и сняла платье. Оставшись в одной сорочке, завозилась со шнуровкой корсета и сорвала его. Впилась в него зубами и ногтями, разрывая швы, пока не показался первый металлический кусочек. Наконец я зажала тонкую пластинку между пальцами.

– Следи, чтобы никто не смотрел в нашу сторону, – сказала я, подвинув папу от замка. Он прошелся взглядом по пустой площади и поспешил к окну на дальней стене, чтобы проверить улицу, после чего дал мне отмашку.