Грег Вайсман - Отверженные [litres]

Но Тамика дома не оказалось. Только записка:

Занят в гильдии. Буду поздно. Люблю тебя.

Т.

Окутанный облаком голубых с серебром электрических искр, Теззерет перенесся в небольшую комнатку, не торопясь, отделился от бездны в груди и тут же почувствовал… нет, не страх сродни клаустрофобии, но попросту тесноту. Этот крохотный кабинет больше не мог – или, по крайней мере, не должен был – вмещать ни самого механика, ни его замыслов. Теперь это место внушало ему искреннее возмущение, даже обиду.

Однако Теззерет всю жизнь мыслил практически. Если здесь самое надежное, безопасное место для встреч, значит, быть по сему.

С этими мыслями он огляделся. Комната была абсолютно пуста, если не брать в расчет ростового зеркала на стене да двух больших мягких кожаных кресел. Теззерет звучно откашлялся, и спустя пару секунд из зеркала, подернувшегося рябью, словно поверхность воды, в комнату шагнула Странница.

– Ну как? Получилось? – спросил механик.

– К несчастью, нет, – ответила Странница. – Как ни жаль, Рал действительно признался в собственном поражении. Мне и не думалось, что он на такое способен.

– Откровенно сказать, мне тоже.

– Его любит хороший, добрый человек. Или, по крайней мере, он так считает. Эта уверенность заметно изменила главу Иззетов.

Теззерет с досадой закатил глаза под лоб.

– Просто смешно: как же слабость порой, волею случая, может обернуться силой! Итак, что же у нас остается?

– Если бы Рал не сознался, – откликнулась Странница, превратившись в Лазава, – я, согласно нашему плану, был готов его припугнуть. Теперь шантаж невозможен, поскольку больше у меня ничего на него нет… пока нет.

– То есть все новости скверны? – злобно оскалясь, прорычал Теззерет.

– Вовсе не все. Голгари у меня, можно сказать, на крючке: Враска полностью отдалась на мою милость.

– А ей об этом известно? – уже слегка (но только слегка) менее раздраженно поинтересовался Теззерет.

– Она понимает, что оказалась в серьезной беде. Но вот с какой стороны беда явится, пока не знает.

– Что именно у тебя на нее имеется?

– Я бы сказал, что это не твоя забота…

– А я скажу: очень даже моя. Наш договор гласит…

– Да-да, я помню. Поэтому и собирался ответить на твой вопрос – как раз перед тем, как ты столь грубо меня оборвал.

Теззерет шумно перевел дух.

– Извиняюсь.

– Ты выглядишь напряженным, друг мой. А все из-за крепости, не так ли? Странница – настоящая Странница – поминала о том, что тебе пришлось ее бросить.

– Именно. В обмен на твою власть над Зареком и Иззетами пожертвовать ею стоило. Теперь у меня такое чувство, будто я расстался с великолепной штаб-квартирой за здорово живешь.

– Возможно, тебе удастся вернуть ее.

– Думаешь?

– Ну, кому сейчас придет в голову искать тебя там?

– Э-э… А что, может быть. Посмотрим. Но, так или иначе, мы начали разговор о Враске…

– Присядь, и я с радостью все тебе расскажу.

Теззерет согласно кивнул, и оба сели. Кресло оказалось на удивление удобным. Настолько удобным, что Теззерет не сомневался: без чар комфорта, наложенных на эту штуку, дело не обошлось. Пусть, дескать, гость расслабится, пускай проникнется ложным чувством покоя… вот только механик о покое даже не помышлял.

«Лазав полагает, будто управляет мною. Ничего, когда придет время, узнает: истина с самого начала состояла в обратном».

Стиснув подлокотник кресла новой, теперь еще более совершенной эфириевой рукой, он поднажал сильнее. Дерево негромко затрещало, чары рассеялись, и кресло тут же сделалось вовсе не таким уж удобным, но Теззерета это нимало не огорчило.

– Так, значит, Враска?.. – снова спросил он.

– Да, о Враске. Несмотря на все, что она утверждала перед лицом Воплощения Договора и десяти гильдий, я знаю и могу доказать: ни Враска, ни Чандра Довина Баана не убивали. Дальнейшее очевидно: в свое время я предъявлю ей эти познания, вынудив принять в межгильдейских делах сторону Димиров, не то всем гильдиям, включая ее собственную, станет известно, что на ее слово полагаться нельзя. И, что еще лучше, власть Враски над Голгари еще не слишком прочна, так как Баан не успел изложить ей свой план целиком.

– Хорошо. Хорошо! Хаос внутри Роя Голгари пойдет нам обоим на пользу.

– В точности моя мысль.

– А что же Орзовы?

– К ним у нас тоже подход имеется. Возможно, этакое троевластие – Кайя в качестве ширмы, дела фактически ведет Врона, а Карлов властвует из-за кулис, прячась за их спинами, – и кажется нашей дражайшей Тейсе весьма разумным, однако созданная ею структура управления Синдикатом нам очень даже на руку.

– Выходит, три – наши, остается семь.

– Не забывай о Симиках.

– Ах да. Четыре – наши, остается шесть.

– Именно. Наши замыслы развиваются полным ходом.

Ана проснулась в испуге… лихорадочно вспоминая собственное имя.

Однако возвращение памяти не заставило себя ждать.

«К несчастью, пробелами в памяти я обделена. Спрашивается, где этот Джейс со своим старым добрым промыванием мозгов, когда он действительно нужен?»

Джейс…

«Ну ладно. Довольно всего этого. Я – Ана Иора. А Ана Иора сейчас на Фиоре. Иора. Фиора. Должно быть, вот откуда взялось в голове это имя. Проклятье, прекрасно рифмуется, а значит, выбор – глупее некуда. Однако в книге имя уже записано, так что менять его поздно. По крайней мере, здесь, “У Скрипача”».

Поднявшись, она отправилась умываться. Ванная располагалась в конце коридора. Нет, определенно, это заведение – не для Лилианы.

«Но, может, Лилиана привыкнет, и Ане оно как раз подойдет?»

Вода из крана поначалу оказалась бурой, как кофе.

«Нет, подобные заведения Ане не подойдут. В какой бы скромности она ни воспитывалась, ей наверняка потребуется нечто лучшее. Со временем».

Со временем струя сделалась прозрачной. Ополоснув лицо прохладной водой, некромантка огляделась в поисках мыла, но ничего подобного не нашла.

Спустя пару минут она вернулась к себе и не без замирания сердца отдернула занавеси, ожидая увидеть на дереве за окном сотни воронов, сплошь облепивших каждый сучок, каждую веточку… Но нет, воронов на дереве не оказалось. Как и любых других птиц. Успокоившись, она распахнула окно. Ворвавшийся внутрь прохладный бриз тут же принялся играть прядями влажных, чуточку спутанных волос.

«Похоже, Ана лишена того самоуважения – или, может, тщеславия – каким некогда обладала Лилиана. И это тоже изменится. Со временем».

Придвинув к окну тяжелое кресло, она села и устремила взгляд на дорогу, ведущую к постоялому двору. Ждать… ждать… ждать… Казалось, ожиданию у окна не будет конца, а нетерпение росло, крепло, набирало силу с каждой прошедшей минутой, так что в конце концов ей сделалось трудно усидеть на месте. И все это время она размышляла о том, как Кайя, Тейо и Крыса явились на Доминарию за ее головой, но вместо этого спасли ее. Конечно, они не из Стражи, но, может статься, с ними ей будет даже лучше.