Грег Вайсман - Отверженные [litres]

«Такие же неоконченные, незавершенные, как я сама. Как Ана Иора».

Тут ей пришло в голову, что ими и манипулировать куда легче, чем Стражами, давным-давно изучившими все ее уловки.

«Проклятье, нет! Прекрати немедля!»

Упрек в собственный адрес был вполне справедлив. Ей больше не хотелось оставаться прежней, не хотелось быть Лилианой Весс – по крайней мере, сейчас. Она сознавала, что репутация ее все так же подмочена, что ей все еще необходимо искупление вины, от коего она пока была далека, и с трудом верила, что способна его достичь… не говоря уж о том, что заслуживает снисхождения.

«На самом деле, по отношению к ним это несправедливо. Не стоило бы обременять эту троицу хранением моих тайн, наставлением на путь истинный, да и… да и вообще Лилианой Весс».

Еще немного, и она будет готова пуститься наутек.

«Бежать. Уйти в другой мир, из самых очевидных – к примеру, на Иннистрад. Пусть Кайя там меня выследит и прикончит, как поклялась. Пусть покарает Лилиану Весс за преступления против жителей Равники и за страшный грех – нежелание спастись. Точнее, за нехватку желания спастись, нехватку желания стать Аной».

Идея казалась весьма соблазнительной, и, говоря откровенно, от бегства Лилиану удерживало только одно: она не могла точно сказать, что побуждает ее бежать.

«А может, наоборот, я прекрасно все понимаю. Я слишком устала, слишком разбита, чтоб взваливать на себя этакий труд, изо всех сил стараться стать не такой, как прежде, стать новой, превратить Лилиану в Ану. Проклятье, терпеть не могу самокопаний!»

С этой мыслью она поднялась на ноги. Пора было уходить. Убираться с Фиоры. И она была вполне готова. Вполне готова отправится в путь. Если только они не явятся прямо сию минуту. Или сию минуту. Или сию…

«Что это на тебя нашло? С каких пор ты стала нерешительной размазней? Видимо, с этих самых. Еще одно различие меж Лилианой и Аной…»

Да, кстати… долго ли она проспала?

Да, кстати… где бы тут обзавестись достойным гардеробом? Или лучше призвать на помощь магию да превратить имеющееся платье во что-нибудь презентабельное?

Да, кстати… когда она в последний раз хоть что-нибудь ела? А если действительно так давно, как подозревает, то почему все еще не голодна?

Да, кстати… когда это она снова успела сесть… и как кресло – обычное кресло – может быть таким неудобным?

И тут она заметила Кайю с Тейо, идущих по улице в сторону постоялого двора. И, ни на миг не задумавшись, выбежала за дверь, вон из комнаты, вниз по лестнице, за порог и… и откуда только мог взяться этот нелепый восторг?

– А Крыса здесь? – едва не в отчаянии спросила она.

– Да, прямо здесь, – кивнув, подтвердил Тейо, – между нами.

Однако его заверения Ане отчего-то показалось мало, и она перевела взгляд на Кайю.

– Здесь, – подтвердила и та, обнимая пустое место.

Ана сосредоточилась, напрягла зрение… да, в самом деле, рука Кайи покоилась на плече Крысы, а та широко улыбалась, радуясь встрече. Радуясь тому, что видит Ану, а Ана видит ее.

– Привет, мисс Ана, – сказала она.

– Откуда ты можешь…

– Я же чуточку ясновидящая, помнишь? А у тебя сейчас будто на лбу крупными буквами написано: Ана. Точнее, мисс Ана. Прости.

– Нет, все в порядке. Все в порядке.

Обнаружив, что утирает глаза, Лилиана поспешила поставить себя на место.

«Пусть ты и Ана, плевать, но распускать сопли не смей».

Однако нельзя было не признать: при виде невинной девчонки, радующейся, что в ее жизни есть Ана Иора с Фиоры, мертвому камню, давным-давно заменявшему ей сердце, стало теплее.

«Да, держаться с этой троицей, определенно, будет лучше, чем оставаться в Страже».

К тому же все Стражи наверняка продолжают считать Лилиану Весс мертвой. Возможно, она никогда никого из них не увидит.

«И Джейса – тоже… никогда…»

Лежа с Джейсом в постели, крепко сжимая его в объятиях, Враска рассказала возлюбленному всю правду.

Слушая рассказ о том, как она впутала в свои замыслы беззащитную Чандру, дабы обвести вокруг пальца гильдии, Джейс изо всех сил старался не хмурить бровей. Нет, Враска ничуть не гордилась собой и, очевидно, была вовсе не в восторге от того ужаса, которым обернулся ее план, однако по-прежнему, даже учитывая все известные ей обстоятельства, полагала, что рискнуть стоило.

Но Джейс ясно видел: сейчас Враска ждет. Ждет и гадает, не входит ли в стоимость риска и он. Отчаянно стремясь успокоить ее (а заодно и самого себя), Джейс дошел до того, что усугубил предательство в отношении Чандры обещанием сохранить план возлюбленной в тайне, сказав:

– У всех нас имеются свои секреты.

Ответом ему был поцелуй.

«Интересно, поцеловала бы она меня, скажи я, что в секрете от всех этого держать не намерен?»

Подумав так, Джейс не без грусти решил, что некоторая вольность в трактовке понятия «честность» и сделки с совестью порой неплохо окупаются.

Враска погладила его грудь. Джейс привлек ее ближе. На время оба умолкли, но в этом молчании не чувствовалось ни беззаботности, ни уюта. Оба ждали, что последует дальше, ждали следующего переломного момента, следующего откровения.

«Или просто – чтобы другой взял на себя риск заговорить».

И Джейс заговорил:

– Так ты по-прежнему не против отправиться со мной на Врин? Ненадолго.

Немедленного ответа не последовало, и потому он продолжил, заполняя короткую паузу:

– Дело-то вот в чем: теперь, вернув себе память, я должен заново открыть свое прошлое. Хотя об этом я, кажется, уже говорил.

– М-м-м… да.

– И мне очень, очень хотелось бы разделить это открытие с любимой женщиной. Но об этом я, кажется, тоже уже говорил.

– Ничего страшного. Мне нравится это слышать.

Джейс замолчал, ожидая ответа, и, наконец, Враска со вздохом сказала:

– Джейс, мне очень хотелось бы побывать там с тобой. И это чистая правда. Крокт раздери, я бы с великой радостью… с великой радостью бросила все это и ушла с тобой, и была рядом, когда ты снова найдешь себя – к добру или к худу.

– Но?..

– Но кто-то прикончил Баана. Теперь он – или она, или они – знают правду и с ее помощью могут меня уничтожить. И будь дело только во мне, я все равно пошла бы с тобой. Ради тебя – рискнула бы, тем более что всего на неделю.

– Но?..

– Но Рой сейчас беззащитен, причем по моей вине, и потому уйти я просто не могу.

– Я понимаю, – кивнул Джейс. – Все понимаю.

Но сердцем он чувствовал, знал: Голгари для Враски всегда останутся выше, важнее него. И, может быть, это правильно. Возможно, так тому и следует быть. Но кроме того, он, кажется, понимал, что это означает.

«Ради Голгари она пойдет на любой грех, а после сознается в этом грехе, чтоб я либо благословил, оправдал ее задним числом, либо возмутился и разорвал наш союз. Мы, Враска и я… нет, вместе, вдвоем нам не ужиться».