Мишель Пейвер - Клятва мстителя [= Клятвопреступник] [litres]

В укрытии царил полумрак, как в Лесу на развороте лета. С перекладин под крышей свисали тысячи сохнувших волокон стеблей крапивы. Они касались лица Торака, как длинные зеленые волосы. Мужчины и женщины племени сидели по разные стороны, а между ними расположилась Дюррайн, в руках она держала две трещотки из оленьих копыт. Костер в укрытии не разжигали, влажное тепло было только от дыхания.

Торак разглядел в полумраке Ренн. Она улыбнулась, как заговорщица, и он почувствовал себя виноватым, потому что не собирался брать ее с собой. Торак и сам себе не мог объяснить, почему это так, просто он знал, что, когда встретится с Тиацци, Ренн не должно быть рядом.

Пройдя на мужскую половину, Торак сел напротив одного из выходов.

Последний из племени Благородного Оленя подполз к Дюррайн и поставил перед ней чашу и блюдо. Дюррайн подняла чашу и отпила из нее.

– Дождь из следов хранителя с головой дерева, – монотонно сказала она и передала чашу дальше. – Испейте мудрость Леса.

Потом взяла с блюда кусок лепешки.

– Кора сосны, что никогда не спит. Вкусите мудрость Леса.

Когда подошел черед Торака, он спрятал кусочек лепешки в рукав и только сделал вид, будто отпил из чаши, потом осторожно, чтобы никто не увидел, протянул руку и почувствовал, как дует из-под шкуры, которая занавешивала вход в укрытие.

Дюррайн обвела взглядом всех сидевших в укрытии.

Торак замер.

Дюррайн начала трясти трещотки в ритме галопа.

– Лес, ты видишь все, – нараспев говорила она. – Ты знаешь все. Без тебя ни одна ласточка не пролетит и ни одна летучая мышь не вздохнет. Услышь нас.

– Услышь нас, – эхом отозвались все Олени в укрытии.

– Положи конец вражде между племенами. Верни Дух в свои священные долины, – говорила Дюррайн.

Трещотки все отбивали и отбивали ритм галопа, а Дюррайн наблюдала за людьми из своего племени. Наступила полночь, время потекло дальше. Торак уже начал терять надежду, и тут Дюррайн, не меняя ритма трещоток, набросила на лицо капюшон, и все в укрытии последовали ее примеру.

Пока Благородные Олени под стук трещоток все глубже погружались в транс, Торак пододвигался ближе к выходу из укрытия. Мужчины по обе стороны от него не могли видеть из-под своих капюшонов, как Торак выскальзывает из укрытия.

Выбравшись наружу, он взял оставленное оружие и пошел по следу.

Очень скоро к нему присоединились Рип и Рек. Вороны были рады воссоединиться с Тораком.

«Где ты пропадал?» – каркали они.

Рядом серой тенью возник Волк.

«Укушенный. Недалеко» .

Наполовину съеденная луна уже заходила, близился рассвет. Торак ускорил шаг. Погоня играла в крови, он чувствовал себя быстрым и неуязвимым, как охотник, настигающий добычу. Так было предначертано.

Мальчик ускользнул. Так предначертано. Три дня и три ночи Избранный, подчиняясь желанию Повелителя, наблюдал за неверующими. Девочка опустошает силу проклятого жезла легко, словно выливает воду из бадьи. Мальчик призывает воронов с неба и разговаривает с большим серым волком… и душа его блуждает.

Мальчик верит в то, что умен, он идет по следу Повелителя в священную рощу. Никому не дано выследить Повелителя. Повелитель призывает. Повелителю повинуются. Даже огонь подчиняется Повелителю.

Его воля должна быть исполнена.

Рассвело, ни один из Оленей, ни Ренн не пошли следом за Тораком. Ему почти хотелось, чтобы это было не так. Скоро уже никто не сможет встать между ним и его местью. Утро сменил день. Торак шел по тропе вверх по течению Извилистой Реки, здесь этот быстрый поток коричневой воды уже не был похож на могучую реку, в которую он превращался в Открытом Лесу.

Волк, поджав хвост и опустив голову, трусил рядом. Даже вороны перестали гоняться за бабочками. Возбуждение охотника сменилось дурным предчувствием.

Долина сузилась и превратилась в ущелье, а река – в бурный поток. Весь день дул сухой южный ветер, но теперь он стих до шепота. Торак почувствовал покалывание между лопатками. Они вышли к подножию Высоких Гор.

Волк обнюхал выбитый конским копытом ком земли. Торак наклонился и разглядел длинный черный волос из лошадиного хвоста. Над головой изумрудной зеленью переливались только что распустившиеся листья бука и березы. Цветки терна сверкали, как снег. Воздух пах елью и был полон пением зябликов, славок, дроздов и вьюрков. Цветы поточника были пронзительно-яркого голубого цвета, словно во сне.

Торак вышел в долину лошадей.

Волк поднял голову.

«Пойдем дальше?»

«Я должен, – сказал ему Торак. – Ты – нет. Опасно» .

«Если ты должен – я должен» .

Они вошли в мерцающие тени.

Торак заметил, что тропа протоптана копытами и лапами, но ни одного следа башмака не было. Звери его не пугались, а значит, на этой территории охота была под запретом. Черный дятел прыгал по ветке, выстукивая муравьев, он был так близко, что Торак видел, как мелькает его длинный серый язык. Олень жевал яснотку. При желании Торак мог бы протянуть руку и потрогать его жесткую коричневую шерсть. Чуть дальше он едва не наткнулся на кабаниху, которая вырывала из земли лакомые корешки, но она только проводила его взглядом, даже морду не подняла.

Долина превратилась в ущелье, и березы уступили место мшистым елям. Ветер совсем стих. Птицы умолкли. Шаги Торака звучали неправдоподобно громко. Он прикоснулся к плечу, туда, где раньше была шкура покровителя его племени. Под сердцем сжался комок ужаса.

После смерти Бейла он преследовал одну-единственную цель – найти Тиацци. О том, что будет потом, он не думал. Теперь подумал. Ему предстояло убить самого сильного человека в Лесу.

Ему предстояло убить человека.

Возможно, поэтому он и не взял с собой Ренн – не хотел, чтобы она видела, как он это сделает. Но ему ее не хватало.

Торак услышал за спиной шорох крыльев и оглянулся в надежде, что это Рип и Рек. Но это ястреб-перепелятник клевал на пне обезглавленную тушку дрозда.

«Может, вороны улетели, потому что знают, что я собираюсь сделать», – подумал Торак.

Но Волк все еще был рядом. Он посмотрел на Торака: в его янтарных глазах светился ясный свет провожатого.

«Не ходи дальше» .

«Я должен» .

«Это плохо» .

«Знаю. Я должен» .

Солнце опустилось ниже, деревья обступали со всех сторон. Река исчезла, но Торак слышал, как она течет под землей, а потом и ее голос затих. У него за спиной покатился камешек, а когда он остановился, снова, как нечто живое, нахлынула тишина.

Тропинка свернула, и перед Тораком выросли Горы. Они были неправдоподобно близко. Ущелье почти не пропускало солнечного света. Впереди стеной выстроились высокие остролисты, таких высоких Торак еще никогда не видел. Они словно преграждали ему дорогу. Торак знал – за ними священная роща. Сердце Леса.