Эван Уинтер - Ярость драконов [litres]

Тау услышал плач. Это была изувеченная Одаренная.

– Видите, – заговорил Ачак. – Мы нашли способ вернуть ньюмба-я-мизиму. Ксиддины снова могут прикоснуться к миру духов!

КаЭйд едва могла говорить.

– Сколько всего…

– Мы можем уничтожить вас. Теперь вы видите, – произнес вождь, обращаясь к чемпиону Абширу, не глядя на КаЭйд. – Отправьте нам ту, что научит магии, заставляющей воинов преклонять колени.

– То, что вы сделали, против закона природы, – сказала КаЭйд Оро. Ачак оставил ее слова без внимания, и это распалило КаЭйд. – Вы готовы, хедени? – спросила она. – Вы готовы к тому, что мы дадим?

КаЭйд дала знак одной из Одаренных. Та сбросила капюшон и вступила на поляну. Тау показалось знакомым ее лицо: женщина, немногим старше его, напоминала Джавьеда. Должно быть, это была его дочь, Джамилах.

Тау отвел от нее взгляд и повернулся к Джавьеду, стоявшему у края поляны. Мастер выглядел так, словно его душили, словно он сейчас сорвется и выбежит на поляну вслед за ней. Пока на Джамилах был капюшон, он не мог знать, что его дочь сопровождает КаЭйд. И Джамилах ничего не сказала отцу, которого так много циклов не видела.

Джамилах, в черной мантии Одаренной стоя рядом с КаЭйд, без излишеств и предупреждений подняла руки и поразила всех стоявших перед ней хедени мощной волной ослабления. Все, кроме тощего Одаренного, упали, точно сраженные мечом.

Никто не успел и моргнуть, когда Джамилах отвела волну. Тощий Одаренный, уже бывший наполовину в Исихого, был единственным из дикарей, кто остался на ногах. Даже разъяренный Кана упал без сил. Вождь, припав на одно колено, пытался вернуть контроль над собой. Он был в бешенстве.

– Нам стоило всех вас убить, – прошипел он.

КаЭйд встала на изготовку. Ей тоже хотелось крови. Абшир шагнул вперед, сурово на нее взглянув, прежде чем опуститься на землю перед вождем. Оба стояли на коленях.

– Нас просили о мире. О мире! – произнес Абшир.

Вождь, шатаясь, поднялся на ноги. Казалось, он собирается ударить чемпиона. Абшир не двинулся с места. Он подождал дыхание, оставаясь на коленях, будто признавая силу и достоинство противника.

– Чемпион королевы, – проговорил вождь дрожащим голосом. – Будь я шулом и веди я свой народ, я бы пропитал почву этой долины кровью каждого захватчика, какого найду.

Яд в словах вождя встревожил Абшира, и он поднялся.

– Будете ли вы чтить мир?

И тогда Тау увидел. Вождь этого не хотел. Он хотел уничтожить омехи. Он пришел на встречу не по своей воле.

– Ксиддин соблюдет условия, – заверил Абшира вождь и посмотрел на КаЭйд и на дочь Джавьеда. – Мы предлагаем это потому, что мы – не зло. – Он расправил плечи, стряхивая последние отголоски Исихого. – Шул желает закончить войну. Он желает, чтобы огненные демоны, которые отравляют нашу землю и обращают наш духовный мир в хаос, ушли. Он желает, чтобы Ксидда стала такой, как была.

Абшир склонил голову набок.

– Тогда исполним волю наших предводителей.

Ачак махнул рукой своему шаману – тот освободил покалеченную Одаренную и толкнул ее вперед. Женщина споткнулась и оглянулась на него, не веря тому, что происходит.

– Идем, Нсия, – позвала КаЭйд, лицо ее было встревожено. – Идем домой. – Нсия не двинулась с места. – Идем домой, дитя мое.

Нсия еще раз взглянула на своих похитителей и, словно боясь, что ее остановят, захромала к КаЭйд так быстро, как только могла. Она плакала, и ее плач едва ли походил на человеческий.

Дойдя до КаЭйд, она упала в ее объятия, и Тайя Оро прижала ее к себе. Ее лицо было скрыто за грязными волосами Нсии, но Тау видел, что плечи могучей женщины дрожали. КаЭйд плакала.

Засмотревшись на Одаренных, Тау и не заметил, что Кана пересек поляну вместе с Нсией.

– Шул удостоил меня чести, – произнес вождь Ачак тоном, говорящим об обратном. – Он избрал Кану, чтобы окончательно согласовать условия с вашей королевой. Он избрал моего сына, чтобы он вместе с ней правил вашим народом. – Ачак говорил так, будто зачитывал неприятный ему, но выученный урок. – Посвященный богам, шул провозгласил, что мирное единение наших народов станет ксандува моего первенца, его пожизненным долгом. Мой сын присоединится к вашему народу и делом, и кровью. Он женится на вашей королеве. – Говоря, Ачак задыхался, словно пробежал в состязании. – Да благословят боги их союз.

Ингоньяма, который до этого изображал знак дракона, повторил жест, когда Ачак кощунственно упомянул богов. Чемпион Абшир Окар невозмутимо ответил вождю кивком. Джавьед, похоже, пребывал в совершенном ужасе, неотрывно глядя на Джамилах. КаЭйд, прижимая к себе Нсию, словно хотела оградить ее от окружающего мира, с ненавистью взирала на хедени.

Тау, наблюдая за всем происходящим, не мог отделаться от мысли, что Хадит бы, наверное, пришел в восхищение от ксиддинского шула. Из слов вождя было понятно, что власть шула не была абсолютной. Чтобы договориться о мире, правителю хедени нужно было, чтобы Ачак встал на его сторону, хотя самому Ачаку хотелось истребить Избранных. И чтобы добиться этого мира, шул сделал так, чтобы Ачаку он тоже стал нужен, и таким образом правитель обратил вождя в свои союзники.

Устроив брак Каны и королевы Циоры, шул одним ходом нашел способ и оказать честь сыну вождя, и посрамить омехи, осквернив их королевскую родословную, и свести на нет желание Ачака противостоять заключения мира – поскольку судьба Каны зависела от его успеха.

Абшир, несомненно, видя это и многое другое, был милостив.

– Все это предложено и принято, – заявил он Ачаку. – Шул получит этот брак, и сегодня вам будет дана одна из самых сильных Одаренных. Она научит вас всему, что умеет.

При этих словах дочь Джавьеда перешла на сторону ксиддинов. Джавьед двинулся за ней.

– Стоять! – приказал Абшир, и ближайший Ингоньяма, схватив Джавьеда, остановил его.

– Мы заключаем мир, Джавьед, – сказал Абаси Одили, скривив рот и обнажив зубы. – Разве не этого ты хотел?

Джавьед, сдерживаемый Ингоньямой, не имея возможности подобраться к дочери, перебегал глазами с одного человека на другого в надежде на помощь. Но не найдя ее, повернулся к источнику своего горя и позвал ее:

– Джамилах!

Джамилах шагнула дальше.

Вождь не спускал с Джавьеда глаз и продолжал.

– Услышьте меня, – произнес он, – ваша королева решает снова отсрочить мир до полной луны. Она говорит, что должна согласовать условия со своими советами. Но время не может не иметь цены.

Тау посчитал дни. Мир наступит через четверть луны после завершения Сечи.

– Знайте, нападения на ваш народ, ваши деревни, ваших воинов не прекратятся, пока не будет заключен мир, – продолжил вождь. – Мир ждет только вашей королевы, и каждый, кто погибнет отныне, погибнет из-за ее промедления.