Николай Грошев - Сын славного города [СИ]

В итоге пришлось сосредоточиться на поиске еды, отложив остальное на потом.

Он наткнулся на ручей и этих ярких птичек. Первые две избежали печальной участи — сухой веточке спасением была обязана первая птичка, его промаху вторая. Третьей повезло меньше — он не двигался с места, не чему было хрустнуть, предупредив беднягу. Камень был брошен точно, у неё не было ни единого шанса. Осталось приготовить её на костре.

С этой мыслью, он долго стоял под большим развесистым деревом.

Он проспал урок, на котором рассказывалось, как разжечь костёр в лесу, не имея при себе ничего, кроме собственных рук. Но он должен был помнить, как это сделать — он точно знал это в прошлом. Не мог не знать. Логран помнил дым костра, помнил смутные образа каких-то детей — наверное, он их знал раньше.

Память отзывалась смутными образами, ничего конкретного — всё это было слишком давно…, вспомнились слова из сна, который он видел, когда лежал в комнате лекаря. Слова о магии, что помогала им помнить боевые песни и что мутила воспоминания до Малого города.

Может быть, то, что это было давно, не играло никакой роли. Может быть, магия сделала эти воспоминания такими. Как же быть?

Он глянул на мёртвую птичку.

Желудок вновь заурчал, громко, требовательно…, потом притих, видимо, сообразив, что сейчас может произойти и весьма недовольный таким исходом дел.

Прежде чем зубы юного воина вонзились в плоть несчастной пичужки, с неё удалили перья. Не все, но большую часть. Птичка была съедена, несмотря на бурный протест желудка и отвратительный вкус сего обеда.

Логран подавил тошноту и отвращение — этой роскоши у него нет. Ему нужно быть сильным, а без еды, он будет слабым. А слабые, умирают. Он умирать не собирался.

Предстояло определиться с оружием. Он так и не решил что именно ему нужно. Из боевых песен и не только, он знал, как сделать подобие ножа, копьё и лук. В боевых песнях…, всё-таки, странное название. Из «боевых» песен, действительно боевыми, были одна из двух десятков, в лучшем случае. Остальные рассказывали, учили, объясняли, они были памятью и мудростью народа, от которого осталось всего пять человек. Пять Великих воинов, сумевших доказать судьбе, что они сильнее её. Воля Богов — гибель Славного города Тара, но воля пяти выживших воинов и Тар возрождён в новом теле, в теле Славного города Нара.

Всё-таки, воля человека гораздо сильнее, чем воля каменных баб и мужиков.

Он улыбнулся сейчас — услышь Арагон его мысли о боевых песнях, радости на его лице не было бы совсем. Скорее обида и злость. Непонимание, может быть разочарование. Что-то было бы, но точно не радость…, лук. Идеально подойдёт.

Но лук оружие слабых. Нет чести в том, что б убить кого-то стрелой. В таком убийстве нет славы, в нём нет чести — нет силы, что одно и то же. Ибо многие ищут славы и жаждут чести, но найти их может только тот, кто обладает силой — кто привёл доказательства своей силы.

Владеть луком его научили в одной из комнат Малого города — это было обязательно, как и всё остальное, кроме чтения и письма. Однако лук позорное оружие, воин, использующий его вместо меча, теряет своё лицо. Иногда, в редких случаях, когда Предводитель, доказавший свою силу не раз и ни два, полагает что лук нужно использовать, недолго, но всё же нужно, позора в этом нет, если, конечно, после этого будет славная победа. Лук не считается позорным, для таких как он, здесь, в этом лесу, где доказательством силы служит ни то оружие, каким пользовался юноша, а тот факт, что он остался в живых. Однако сама мысль о луке, заставляет его краснеть от стыда. Даже если никто не узнает, что он пользовался луком — сам-то он всё равно будет об этом знать.

Нет, к луку он даже не прикоснётся. По крайней мере, до тех пор, пока это не станет вопросом жизни или смерти. Впрочем, и там прежде нужно будет хорошенько всё взвесить…

Копьё. Выбор верный. Копьё оружие сильных — лицо твоего противника близко, ты можешь видеть его лицо, его глаза. А он может видеть тебя и когда он испустит свой последний вздох, когда копьё пробьёт его сердце, он увидит, кто это сделал — это очень хорошо. Ведь однажды и ему придётся отправиться дальше, сбросив своё тело, отправиться на поиски нового. А что может быть лучше доказательства твоей силы, чем сотни врагов убитых твоей рукой, знающие кто оборвал их жизненный путь? Доказательство силы, не остаётся пустым звуком в мире живых — его отзвуки уходят далеко за пределы костного мира, они расходятся, словно волны и павший воин никогда не забудет, кем он был, каким сильным он был при жизни. Оказавшись средь серых равнин, каким видится мёртвым мир живых, душа павшего, забывая в доли мгновения, кем она была и что делала, от каждой частицы пространства будет слышать о собственных подвигах, о своей силе. И голоса воинов, у погребального костра, будут нестись ей вслед, пробивая ткани костного мира, нагоняя душу павшего воина, заставляя её помнить, кем она была.

И душа никогда не ошибётся — она выберет себе новое тело, сильное тело.

Если доказательств силы будет много и будут они весомы, если удача будет на стороне воина, а удача всегда на стороне сильных — душа выберет себе мужское тело. Сильное мужское тело.

И в новой жизни, воин прославится ещё больше, предоставит ещё больше доказательств своей силы. Станет достоин своей прежней жизни и даже превзойдёт её во всём.

Копьё, определённо копьё…, с другой стороны, нож позволяет быть ближе к противнику и даёт ему больше возможностей справиться с тобой. Нож делает победу ещё более славной и предоставляет более весомое доказательство силы…

Странно, что он прежде полагал, будто доказательство силы — наказание за слабость, за позор, требующий чего-то выдающегося, что б его смыть. Это не так. Сильный не может оставаться сильным, если не преподносит всё новых и новых доказательств своей силы. Сила не волосы, что просто растут. Сила подобна языку пламени свечи — пламя может быть ярким, высоким и ровным. А может ослабнуть, стать едва различимым. Так и сила — она столь же изменчива, как и пламя, лишь доказательства силы доказывают, что сила всё ещё есть, что она не ослабла и не угасла.

Позорные поступки, потеря лица, верный знак того, что пламя это гаснет, что в нём нет прежней яркости. И прежним образом, это пламя не разжечь. Здесь требуются особые доказательства силы, нечто, что выходит за рамки возможностей человека, нечто, что потребует от него всего, на что он способен и даже немного больше. Такое доказательство силы, только такое, способно заставить пламя не просто разгореться, а вспыхнуть, подобно звёздам — дыркам в небесном куполе, оставленным Алиандой Матерью Всех Звёзд…

Логран с силой тряхнул головой — Алианда просто каменная баба. С хорошими титьками, выдумавший её человек, постарался на славу. И титьки ничего и ноги стройные. Но камень остаётся камнем. А Небесный купол всегда был таким — недосягаемым, огромным и весь в дырках, через которые пробивается непонятный свет. Такое не под силу создать каменной бабе, даже если у неё есть красивые титьки.