Николай Грошев - Сын славного города [СИ]

Копьё рассекло воздух и погрузилось глубоко в шею оленя. Он подпрыгнул на месте и свалился замертво. Логран выбрался на полянку, хмурый, красный от стыда. Он шёл к оленю, глядя себе под ноги не слыша ничего вокруг. Ему казалось, что сейчас, он потерял своё лицо, сделал позорный поступок, который сделал осознанно. Ему даже расхотелось есть.

Он остановился у туши и с тяжким вздохом поднял глаза.

Тот, кто следовал за ним многие дни, тот, от кого исходила угроза, глаза не поднимал, он и так смотрел на него. Стоял в траве, в пяти метрах от туши, сузив жёлтые глаза, смотрел он прямо на него. Он тоже охотился на этого оленя. Он тоже готовился к атаке.

Логран опередил его буквально на мгновение.

И теперь зверь смотрел на того, кто украл его добычу — в его глазах полыхало бешенство.

Волк. Только совсем не степной. Огромный зверь, под серой шерстью коего, перекатывались могучие мышцы. Огромная голова и мощные клыки — он увидел их сейчас. Зверь приподнял губы, оголяя клыки. Одного укуса хватит, что бы отхватить человеку половину горла.

Логран не двинулся с места. Хотя шальная мысль возникла — отступить, оставить добычу волку, уступить его силе, проявив свою слабость.

Даже без учёта того, насколько это позорно — сколько ещё раз придётся поступать так же и какой в этом смысл, если оленей и кабанов стало меньше? Когда они закончатся, зверь всё равно будет хотеть есть. Вполне вероятно, он потому прежде и не нападал — зачем убивать еду, которая пасётся на маленькой территории и которую легко найти, легко нагнать, зачем, когда вокруг полно другой еды? Ведь в любой момент удача может изменить, и останешься голодным. В такой момент, еда, что далеко не уходит и медленно бегает, позволит не испытывать мук голода. И эта еда, для волка из Волчьего леса, он, Логран.

Терять своё лицо позорным отступлением нет смысла, он лишь оттянет неизбежное.

Мысли затухали в его голове, одна за другой они рассыпались на части и исчезали. В его глазах загоралось тоже бешенство, что он видел в жёлтых глазах зверя. Кровавая пелена затмевала мир.

Первым зарычал Логран.

Первым прыгнул волк.

Зверь и человек сцепились в клубок злобно рычащих, рвущих друг друга на части тел. Они прокатились по полю и клубок развалился. Зверь и человек, поднялись на ноги сразу же. Они замерли друг напротив друга — зверь, с глубокой раной в боку, человек — практически голый, всё тело коего усеяно глубокими порезами от когтей. У волка были не только клыки. На каждой лапе, короткие, но острые когти.

Злобно рыча, они смотрели друг на друга, а по их телам текла яркая кровь — кровь сильных.

Они сцепились вновь.

Дикий рёв сотрясал лес, притихли птички, не слышно стрекота насекомых, что живут в траве.

Тишину леса нарушал лишь рык двух сильных, сейчас сражавшихся за жизнь.

Вскоре всё стихло. Неуверенно чирикнула какая-то пичужка, из травы пошипела серая змейка, промышлявшая охотой на мышек и воровством яиц из птичьих гнёзд.

Последнее время ей не просто было воровать яйца — двуногий гигантский зверь, зачастую, успевал раньше неё…

На поляне лесной, лежат три тела. Кажется, что все они мертвы. Олень, насквозь пробитый копьём — его глаза открыты и пусты. Он точно мёртв.

Огромный зверь, покрытый серой шерстью — он ещё жив. Это видно по медленно двигающейся левой задней лапе. Но это длится недолго. Слышно последний клокочущий вздох, кровавый пузырь выдувается из носа, и зверь затихает навсегда. Его глаза закрываются, он мёртв.

Третий — человек, лежит, глядя в небеса. Он в крови и ранах, его глаза пусты и неподвижны — видимо, он тоже умер, не смог пережить своей последней битвы. Но его рука по-прежнему крепко сжимает каменный нож. Может быть он ещё жив? Впрочем, не играет роли — с такими ранами…

Логран с трудом сумел сесть. От движения, кровь хлынула из ран потоком, боль исказила его лицо, и звериный рык вырвался из его горла. Он увидел своего врага и с рычанием дикого зверя, поднялся на ноги. Шатаясь из стороны в сторону, одетый лишь в подсохшую корку из собственной крови, он подошёл к зверю, занёс нож для удара и ухватил зверя за загривок свободной рукой — зверь не реагировал.

Логран выпрямился и, раскинув руки в стороны, огласил лес яростным, звериным воплем, от коего кровь стыла в жилах и дрожь прокатывалась по спине — на вид хрупкая девушка, с лицом наполовину скрытым маской, сейчас ощутила именно это.

Она расположилась на древе, на высокой ветке, чуть в стороне от поляны. Она видела схватку от начала до конца и не сомневалась — от юного воспитанника Нара не останется больше, чем пара обглоданных костей. Ей нужно было лишь убедиться в этом.

Когда зверь пал, она удивлённо вскинула брови. Когда человек поднялся на ноги — её глаза расширились от удивления. А когда победный рёв сотряс лес, она чуть не свалилась с ветки.

— Проклятье… — Пробормотала девушка, вернув себе равновесие. — Парень в арийца превратился…, видать, это заразно.

Не только она следила за этой дикой схваткой, смысла которой не понимала — нужно было отступить, бросаться на зверя, да ещё такого, чей род изменён магией, это же самоубийство!

Их несколько здесь и смотреть они были должны. В их задачу входит не только следить за тем, что б юноша не покинул леса запретной дорогой — он мог уйти только к Малому городу, либо умереть, никак иначе. Это было лишь частью, и не самой важной частью задачи Теней, щедро оплаченной королём Сабаса. Главное, на что король особо делал упор — запоминать, что делает парень. То, зачем это нужно делать, ускользала от понимания Теней.

Им, в случае смерти юноши, придётся стоять у его погребального костра и последними говорить о всех достойных поступках юноши, какие он совершил в лесу. Причём прежде, их выслушать должен будет сам король — что бы указать Теням, следившим за мальчиком, какие поступки были достойными упоминания у погребального костра, а какие нет. Странная задача, у которой не было разумного объяснения. Никто из Теней не понимал этой причуды короля-дикаря из далёкой Арии. Но, как говорится, за ваши деньги любой каприз — если он не порочит чести Теней.

Они наблюдали. Они не сомневались в том, что будет дальше. Слишком много ран — сейчас парень рухнет и потеряет сознание. Если ему повезёт прожить немного дольше, то раны начнут гноиться, хворь убьёт его за день или меньше, ведь крови он потерял очень много…

Парень молчал около минуты, затем бросил нож, и непрерывно издавая бешеный рёв, взвалил на плечи тушу оленя. С каждым шагом, его шатало, а из крупных ран, толчками выплёскивалась кровь. Рёв нарастал, пока он не сорвал себе глотку, потом парень просто хрипел, продолжая упорно шагать к своему логову. За ним оставался кровавый след, и зловещий хрип точно указывал, куда он идёт…, нижняя ветка покачнулась. Девушка не повернула головы — смотрит в след парня, приподняв одну бровь и словно бы оцепенев.