Николай Грошев - Пламя войны [СИ]

Селяне Империи, покупателями оказались гораздо более выгодными.

И Страйк быстро понял почему.

— И как же маг эрфийский, Головой деревни, морскими богами забытой, вдруг стал? — Проворчал лидер торговцев, мрачно глядя в лицо Страйка — он чуял, что торговля не заладится.

— На всё воля Привы. — Ответил маг нейтрально, чем вопрос сей успешно обошёл стороной.

— Ага, воля, воля… — Разбойник подошёл ближе, присел. Голову поднял — маг возвышается как исполин лесной над молодой берёзкой. Моряк пожевал губами, поднялся на ноги. Вот так почти одного роста…, но мышцы! Разбойник покачал черепом — совсем свихнулись маги нонешние. Зачем так бездумно свою магию тратить? Мясо нарастил, етит его, кости крупнее себе сделал. Тело Боги ведь не просто так каждому с рождения несменное дают! Нельзя в тело так вторгаться! А то повстречаешь русалок и утащат они тебя на дно морское, морским королям отдадут, а те тебя сношать будут до тех пора, пока земная чаша не перевернётся и не сгинет мир весь в Хаосе.

Наверное, потому маги и не любят в океан на кораблях выходить…

Разбойник вытащил кошель и отдал мзду, оговоренную с прежним Головой — серебряная монета Империи — плата за использование сельской площади.

— Теперь о товарах. — Проговорил лидер торговцев и махнул рукой — вторая часть обмена любезностями. Нужно обсудить максимальные цены, по коим товары будут продаваться селянам, и указать какой товар Голова считает приемлемым, а какой торговцам придётся оставить не выложенным на полки торговые. Раньше, никаких проблем не было. Они называли цену, как говорится, от балды. Если Голова сомневался, говорили, что товар напоен магией и вопрос отпадал сам собой. А уж запрещение на какие-то товары — тут и вовсе вопрос ни о чём. Даёшь монету ещё одну и всё в порядке. Разбойники разложили по одному изделию от каждого вида товаров, что с собой привезли, прямо на полу разложили между ними и магом. А пока раскладывали, разбойник мысленно прикидывал, насколько выгоднее с ними торговать? С деревнями степными в новой имперской провинции. Не получалось прикинуть, но, всё же решил, что выгоднее будет торговать каждый год. Разграбить — сразу кучу всего возьмёшь и рабы опять же, но потом-то торговать уже не с кем, село бросят, земля опустеет. Впрочем, будь он моложе, ограбил бы всё равно. С кочевниками не стеснялся, если шанс выпадал. Но, увы, даже если бы захотел — Империя это не кочевники дикие. Империя отправить по их следам солдат. А ежели уйдут от них или перебьют — всё ещё хуже. За ними пошлют одного из рыцарей с серебряным львом на доспехе. Вот тогда точно крышка — уже не раз корабли приходили в порт, ведомые таким вот рыцарем. Спустится по трапу, монету бросит страже и уходит прочь. А на корабле лишь трупы…

Первый раз, когда такое случилось, рыцаря попытались поймать, дабы на городской площади запытать до смерти. Ага…, а он магом оказался, Баргов пёс! Стражи пятьдесят голов перебил, из ворот вышел и скрылся на равнине.

С тех пор, если такой корабль снова приходил, а порой такое ещё случалось, на доспех сначала внимательно смотрели — есть лев, вся пристань пустеет, народ по углам жмётся пока рыцарь тот Баргов из города не уйдёт.

Говорят, Императора Актиона то личная гвардия…

— Драконов жемчуг, из желудка дракона изымается, 15 золотых за…

Маг поднял руку и взял красивые бусы в ладонь. Ровненькие гладкие бусинки, поймали свет солнца и заискрились — народ за спиной аж ахнул. Многие такой хотели жёнам прикупить, а то и для себя. Но мало кто себе такое позволить мог. Кучу зерна надо было в Сотар сдать, что б такое чудо колдовское себе купить…, разбойник помрачнел — предчувствие плохое появилось.

— 2 золотых, максимум. И только из уважения к своему прошлому. — Заявил маг, положив бусы наземь. Пояснять о каком конкретно прошлом говорит, он не стал.

— Ты издеваешься? — Зарычал разбойник. — Ты знаешь, как трудно убить дракона, что бы…

— Стеклодувные мастерские закупают песок здесь или в Вестфаллии?

— В Вестфаллии. — На автопилоте ответил разбойник. — Дракон огнём дышит, его убить…

И замолчал, поняв, что сейчас ляпнул. Рот закрыл, позеленел, покраснел, так посидел и разразился отборной руганью на трёх языках сразу.

Как закончил, Страйк снова улыбнулся и сказал.

— 5 золотых, так и быть. Морской путь в Вестфаллию долог, чреват опасностями, я понимаю. Поэтому максим, что вы можете просить за эти украшения — 5 золотых.

Разбойник молчал долго. Время о времени тискал рукоять мушкета. Смотрел на мага злобно — убить бы несговорчивого Голову, да прямо тут и выбрать нового. Уже делал так. Прежний Голова тоже башковитый оказался. Указывать посмел. Пристрелил на этой же площади, только вон там, левее, у здания выкрашенного жёлтой заморской краской — они ж ту краску сюда и привезли. Селяне до сих пор с ужасом смотрят на мушкет, что у него на поясе висит…

Что магу мушкетная пуля? Махнёт рукой и пуля та, тебе же в глотку и прилетит.

Как ни прискорбно, пришлось смолчать.

А дальше хуже — паршивый эрфиец, всю торговлю испортил. Вместо десятикратной прибыли, всего-то в три раза больше получили, чем на имперских рынках.

Уходили торговцы мрачные, злые и ругались всё время. На коней попрыгали, телеги на коих товар везли, так и вовсе со злобы тут бросили и растворились в степях.

А как уехали торговцы, апосля недели торговой (ряды редко стояли больше пяти дней, но это время всё равно называли «неделей»), селяне, только что ноги своему Голове не целовали.

Драконов жемчуг прикупила треть семей — впервые такое случалось. Многие уже видели себя в шелках, дома в золоте, а на полях своих — куча рабов заморских пашет, они только ходят, указания там, да бичом кому по хребтине, ежели работает плохо.

Головой новым довольны были — аж жуть…

А потом, настала Чёрная неделя — с Сотару имперские сборщики податей приехали.

На конях красивых, разряженных приехали. На площади встали, с коней слезли, к столам важные такие пошли — ну так! Народ загодя уже столы те поставил, снедью накрыл. Как вот гонец с вестью прибыл, де готовьте подати, сборщики прибудут через два дня, так вот и начали готовиться. Лучший самогон выставили, лучшую еду. Они тоже ведь не такие простые, как кажется. Ежели понравится приём, серчать не будут, налог не большой будет полугодовой-то. Четвертину возьмут. А было дело, по дождю приехали, гонца отправить сами позабыли, а на них и осерчали. Все в грязи, мокрые…, эх…, с тех пор и называли это время Чёрной неделей. У Головы и вовсе весь урожай забрали до последнего зёрнышка. Народ что успел спрятать, то не утащали, а так лютовали — словно Барг в них вселился. А то может и вселился, всяко ведь бывает. Их-то вот не побьёшь как Зорича, духа злого не изгонишь — солдаты с ними, экзорцизм никак не получится.