Николай Грошев - Крепость Орхус [СИ]

Рила перечислила всё — не поклонение храмам, ни сделано ни единого пожертвования в храм, возмутительное, кощунственное поведение возле статуй Каила (того самого мужика из камня), вольнодумческие речи (имелась в виду его речь о том же мужике из камня) и прочее и прочее. Включая попытку найти блудницу в святом городе Кельте. Причём из этой попытки, Рила сделала странноватый вывод — Марса обвинили в том, что он пытался сбить с пути истинного, а так же наполнить душу мальчика-разносчика тьмой греха. И ещё он, оказывается, пытался совратить доброе чадо Храма, юную девушку, уроженку Кельта.

— Ложь. — Ответил Марс на это обвинение.

— Из вопроса его, — высокомерно заявила Рила в ответ, — любому доброму чаду Храма, становится ясно, что, не найдя блудницу в стенах города нашего, попытался бы он совратить деву, дабы насытить свои порочные дух и чресла.

Народ переглядываться стал, перешёптываться — жители полностью согласились с мнением Рилы. Наёмники как-то с сомнением приняли её выводы. Однако…

— Хм, твоя мысль мне нравится. — Задумчиво ответил Марс. Плечами пожал. Почему-то, пожатие плечами, Рила, сейчас оскорблённая, его словами (он не понял чему там оскорбляться), поняла по-своему. Ткнув в него пальцем, повысила голос.

— Видите? Он и сам не знает, стал бы он совращать или нет! — Как бы вроде по пункту этому сами получается и оправдали.

Однако не всё так просто.

— Но в том нет у него раскаяния, и греха он не видит вовсе! Посмотрите — он задумался об этом и ни следа отвращения иль боли от греховной мысли своей. — Торжествующе магистр замолчала. Ненадолго, только что бы бросить взгляд на серого и убедиться, что тому это представление по душе пришлось. Осенив себя волнистым знаком, девушка грозно добавила. — И к тому ещё добавил он, оскорбление магистра, обвинение в греховности плотской, непорочных цветов одеяний его.

В таверне воцарилась зловещая тишина.

— Женщине, — вдруг заговорил Марс, ковыряя в зубе острой куриной косточкой — вино кончилось, можно и поговорить, — положено в доме мужчины сидеть, за чистотой и порядком следить. За жёнами другими присматривать, мужа ублажать, рожать ему крепких сильных сыновей. Говорить же без его на то разрешения, женщина не должна.

Зловещая тишина, таковой быть перестала. Рила, да и все местные как-то взглядами изменились — ярость, почти бешеная ненависть. В глазах наёмников и прочих сочувствующих, появилось недоумение, быстро превратившиеся в удивление и откровенную жалость. До них, наконец-то, дошло, что этот человек совершенно не понимает, что происходит. Более того, он, видимо, и не сознаёт, с кем говорит и что совершил. В одном из дальних углов, два наёмника, спустили на плечи кольчужные капюшоны и с печальными лицами выпили. Надо полагать, за упокой.

— Мне нанесено оскорбление, поведением твоей женщины. — Обратился ариец к серому. И уважительно кивнул — у парня цвет лица сменился на более живой, пятнисто-красный и глаза яростью блестеть начали. Крепкий мужик. По виду — вот-вот помрёт, но не сдаётся, звереет прямо на глазах. Такой должен считать за огромную честь, короткий кивок прославленного сына Славного города Тара. — Но я вижу на ней чёрные цвета.

Кто-то с облегчением вздохнул — всё-таки сейчас парень повинится, попросит прощения. Отделается щедрой жертвой Храму, десятком молитв, ну, может, отправят бесплатно с неделю послужить на вал, только за еду. Но это ничего, Облачные дома, куда хуже. А могут ведь и просто убить. Монахи Валлии не только ведь верой в Каила, держат страну в полной своей власти.

— Я видел, как убивали такого. — С уважением поведал Марс. — Сражался с женщинами в коричневых цветах. И потому, я не замечу, этого оскорбления. Я прощаю твою женщину…

Таверна чуть не лопнула от единого возгласа двух десятков людей. Ариец, недоумевая, замолчал. Что такого он сказал? Он ведь только что похвалил доблесть покойных монахов. Вообще-то, они должны радоваться…, а люди все чего-то пялятся на него круглыми глазами…

— Ты что делал? — Растягивая слоги, буквально прошипела Рила. — Что ты видел?

Марс повторил сказанное, покороче.

— Значит, это не первый случай. — Мрачно сообщил серый. Кивнул Риле.

— Добрые чада Храма. — Женщина показала пальцем на серого. — Наставник, едва не погиб от рук этого человека. — Судя по тени, прошедшей по лицам вообще всех в таверне, ей не поверили. Марс оскорбился — такого сморчка он бы раздавил одной рукой. Как они могут сомневаться в силе сына Тара?! Селяне тёмные. — Это существо, устроило коварную ловушку, словно на зверя…

— Так значит, ты шёл за мной! — Воскликнул Марс с облегчением — не обманули чувства, всё-таки его преследовали. Правильно сделал, что ловушку поставил, будет знать, как прятаться по кустам, да за людьми тайком шастать. — Поделом тебе юнец.

И снова зловещая тишина. Нет, касательно возраста, Марс высказался верно. Серый выглядел куда моложе, в принципе, он мог бы быть его сыном — исключительно по возрасту. У сынов Тара настолько хлипкие дети не рождаются, а если такое происходит, умирают в стенах Малого города.

— Где это случилось мерзкая тварь? — Вдруг зарычала женщина. — Где был убит магистр?

Марсу надоело. Ну сколько можно терпеть возмутительное поведение этой наглой бабы? Если вспомнить того парня в чёрном, то, она, по идеи, может считаться Алой. Но то по идеи, а он её не знает. И никогда не слышал её имени. В любом случае — она женщина, а значит, не может быть сильнее того парня. Значит, её следует проучить, что бы ни зарывалась.

Ариец, расслабленно сидевший перед разгневанной женщиной носившей звание магистра, неожиданно быстро выбросил руку вперёд. Несмотря на мастерство, она не успела отпрянуть.

Пальцы воина сжались на тонкой, но удивительно крепкой шее женщины и он что-то хотел ей сказать, даже наклонился вперёд. Рила ударила двумя руками — по запястью и в локоть. Плечо затрещало с натуги, рука пошла в сторону и…

Глаза Рилы расширились от удивления — незнакомец не то, что не отпустил её, не свалился под стол воя от боли в вывихнутом плече, он даже от боли не поморщился! Рука немного сдвинулась, пальцы резко сжались, перекрывая доступ воздуха, и его лицо исказилось таким глубоким бешенством, какое на лице Барга, самые искусные скульпторы изобразить не могли вот уже столетие! На мгновение ей стало страшно. Потом бояться перестала — ариец толкнул её с такой силой, что женщина перелетела через пол зала и врезалась головой в стол. Растянулась на полу и всё. Наставник шокировано вылупился на кровь, текущую по грязному полу из-под затылка Рилы. Народ в таверне повскакивал со своих мест, с ужасом и гневом они смотрели на поверженного, а может и мёртвого магистра. А ведь этот незнакомец, по словам самих монахов, на днях заманил в ловушку и едва не убил Наставника, монаха куда более искусного, нежели магистр!