Гейл Карсон Ливайн - Зачарованная Эви [litres]

– Госпожа Эви! – Принцесса Элеонора бросилась в мои человеческие объятия.

Тут до меня донесся вздох удовлетворения – такой мелодичный, что источник у него мог быть только один. И верно: между нами со сквайром Джеррольдом стояла эта фея и вся сияла.

Послышалось «О-о-ох!» – Мэнди!

– Госпожа Эви! – еле вымолвил сквайр Джеррольд. – Это вы?!

– Обожаю романтические истории со счастливым концом! – заверещала Люсинда.

– Она все это время была человеком?! – Король Имберт побагровел, грудь у него вздымалась.

Я испугалась, что у него станет плохо с сердцем. Сэр Титус поспешил к нему.

– У меня все прекрасно. – Король буравил фею тяжелым взглядом. – Это ты с ней такое сотворила?

Люсинда, только не превращай его в огра или в белку!

Фея, похоже, и не уловила, что ее в чем-то обвиняют.

– Она обрела свою истинную любовь! А все благодаря мне! Обожаю приносить людям радость!

Король повернулся ко мне:

– Вы говорили, он мой сын… – Он помахал в сторону сквайра Джеррольда.

– Мой отец был мировым судьей, – проговорил сквайр Джеррольд. – Я не ваш…

– Его дед – лорд Ниалл, который теперь называет себя…

– Наш хозяин – лорд?! – изумился Дуб.

– Ты фея. – Король повернулся к Люсинде. – Этот юноша – мой сын?

Люсинда на миг стрельнула взглядом в сторону.

– Да, так и есть. Он ваш сын. – Она захлопала в ладоши. – Все лучше и лучше! – Тут она схватила меня за руки, а я побоялась их вырвать. – А ты принцесса!

– Я ваш сын?

Стражники отпустили сквайра, то есть принца Джеррольда.

– Вы мне не сын, если… – Король снова обратился к Люсинде: – Ты можешь сказать, кто ранил наслед…

Он огляделся.

Принц Питер уже не лежал на земле. Не было его и в толпе вокруг арены, и на трибунах, и на балконе. Король Имберт отправил стражников на поиски, и те бросились бежать: двое – ко дворцу, двое – к подъемному мосту.

– Мой сын кого-то ранил? – спросил король у феи.

Взгляд ее вновь на миг затуманился.

– Нет, точно нет! – Люсинда сдвинула бровки. – Как странно. Тот молодой человек зачем-то сам себя ранил.

Король Имберт обнял своего сына:

– Дитя мое. – По щекам его потекли слезы. – Мое родное дитя. Дочь моя! – Он потянулся было обнять меня, но вовремя передумал.

Ну вот, сейчас я снова стану огром.

– Принц Джеррольд, благодарю вас за оказанную мне честь, но у меня было время подумать, и я не хочу выходить за вас замуж.

– Почему?! – оторопела Люсинда.

– Сквайр Джеррольд любит госпожу Дарию, а она любит его.

– Тогда зачем ты ее попросил?.. – спросила Люсинда сквайра Джеррольда и ткнула пальчиком в меня.

– Потому что знал, что она меня выручит.

– Не имеет значения!

Люсинда вроде бы ничего не сделала, но земля у меня под ногами качнулась, и я снова превратилась в огра.

– Скоро… – Люсинда задумалась. – О! Уже сегодня. Ты станешь огром на веки вечные. Я над этим не властна.

– Она любит господина Чизвика, – вмешалась принцесса Элеонора.

– Того, первого?

– Но он дал обет никогда не жениться, – добавила я.

– Это все из-за тебя. Ты разрушила ему жизнь.

Люсинда исчезла.

Да неужели?!

– Госпожа Эви, вы останетесь во Фрелле, – объявил король. – Это мой приказ. Вы под моей защитой, а когда меня не станет, вас будет защищать мой сын.

Мама приедет и будет жить со мной. Как замечательно.

– Сэр Титус, как там Чижик? – спросила я. – Совсем разболелся?

– Нет, ничего серьезного. У него расстроены нервы. От этого ему может стать хуже.

Я помчалась во дворец.

– За ней! – крикнул принц Джеррольд. – Не смейте ей мешать, именем… меня!

Вверх по мраморным ступеням. Теперь ко мне рекой хлынут больные. Если Чижик останется во Фрелле, я смогу лечить его, покуда смерть не разлучит нас.

Но в аптеке его не оказалось. Там вообще никого не было, кроме какой-то девушки, которая сидела в кресле-качалке и рыдала, закрыв лицо руками.

Мне было некогда разбираться с ее бедами, хотя я ощутила и озеро печали, и бездну ужаса.

– Вы не видели Чи… господина Чизвика, того самого молодого человека, который…

Она подняла голову – и оказалось, что это изящная госпожа Клорис, красная как рак и вся в слезах.

– Его… – У нее перехватило горло. Она сглотнула, булькнула, попробовала опять, сдалась и зарыдала пуще прежнего.

Я добавила меду в голос:

– Всегда легче, когда выговоришься, а тебя выслушают, пожалеют…

Горя и ужаса стало чуть-чуть меньше. Я замурлыкала дальше, суля ей утешение и сочувствие.

В конце концов она смогла заговорить:

– Мой Чикки был такой нежный…

У нее даже есть для него особое прозвище? Ее Чикки?!

– Такой застенчивый… я думала, у него никогда не хватит духу предложить мне руку и сердце… – Она вздернула подбородок. – А я умею быть храброй, поэтому сделала это сама.

Снова хлынули слезы.

А он ей отказал. Неплохо! Только где же он?

– Да, это был храбрый поступок…

В коридоре послышались шаги.

Сейчас кто-то испортит мне весь зЭЭн.

– Подождите!

Я выскочила за дверь и замахала руками на толпу, в которой были и леди Элеонора, и принц Джеррольд, и Мэнди, и король, и все участники состязаний, и стражники в придачу.

– Стойте! Ни шагу дальше!

И я метнулась обратно в кухню – вслед мне донеслось, как сквайр Джеррольд повторяет мои распоряжения. Там я проговорила сиропным голосом:

– Ну что вы! Ваш Чикки просто был еще не готов.

И никогда не будет.

Она закивала.

– Я тоже так подумала. – И снова с трудом сглотнула. – Но теперь уже поздно! – Она разрыдалась с новой силой, и я ощутила прилив ужаса. – Фея…

Люсинда! От страха за Чижика у меня чуть не отшибло все способности к зЭЭну.

– Вы можете мне все-все рассказать.

Госпожа Клорис попыталась: открыла рот, потом закрыла, потом попыталась опять. На лбу у нее забилась жилка.

Если Люсинда превратила его в огра, его наверняка уже заметили и найти его не составил бы труда… тогда что же она с ним сотворила?

Я выскочила в коридор. Мэнди наверняка знает.

Должно быть, Мэнди шепнула что-то леди Элеоноре и та попыталась рассказать мне.

– Он стал… – Губы у нее шевелились. На лице застыла трагическая гримаса. Нет, не получается. – Я вам покажу.

Она протолкалась сквозь толпу и побежала обратно к парадной лестнице. Я ринулась следом. Когда мы очутились во дворе, где проходили состязания, леди Элеонора показала на единственное дерево, которое там росло, – на высокую сосну.

Люсинда превратила Чижика в дерево? Что ж, я и дереву сделаю предложение! Только как оно ответит «да»? К тому же сосна и раньше тут росла.

Леди Элеонора развела руки на расстояние дюймов в девять.

Ох! Чижик теперь белка.

До чего же ему, наверное, страшно.

Как мне его найти?