Олег Нестеренко - Рыцарь и ведьма [litres]

Лишь содержимое книжного шкафа всерьез свидетельствует о характере миссии, возложенной на отдел. «Экология волшебства». Печально известный «Malleus Maleficarum». «Nocturna Sacra». «Impotentia Diabolica» Петра Фернандского. Труды Цезария Гейстербахского. Конечно же, находим здесь «Summa Theologica» доктора Фомы, князя теологов, написавшего занятные строки о сверху и снизу лежащих демонах. Рядом – другой Фома: Кантипританус. «Дьявольская натура» и «Прорицательство демонов» Августина. «Этимологии» Исидора. И еще несколько сочинений того же рода. В Академии я все это читал – правда, в кратком пересказе. В картонных папках – стенограммы сеансов экзорцизма.

За моей спиной открывается дверь, и в комнату входит, помедлив, тощая личность в мятой рубашке, с седой щетиной на впалых щеках и взглядом если не враждебным, то, во всяком случае, не полным дружелюбия. От вошедшего пахнет спиртным. Осмотрев меня с ног до головы и не меняя мрачного выражения, незнакомец вытирает руку о рубашку и протягивает мне:

– Вы, должно быть, Леннокс. Я Кент. Добро пожаловать в наш паноптикум.

Вот о ком предупреждал меня сэр Даник. Тот самый Кент, специальный консультант отдела. На вид ему лет шестьдесят; я бы сказал, что он похож на бывшего морехода, который, не желая отречься от жидкой стихии, преследует ее во всех наличных формах: начиная портвейном и заканчивая сивухой, из которой алхимики получают универсальный растворитель алкагест. В его внешности еще видна прежняя суровость, но уже не слишком внятно: плечи повисли, руки дрожат, глаза подернулись чем-то похожим на горькую стариковскую то ли злобу, то ли обиду.

Я пытаюсь не выдать свою растерянность. Не верится, что этот хмурый пьяница – тоже рыцарь Круглого Стола. О чем же умолчал сэр Даник? Какая щекотливая тайна заставляет РКС мириться с поведением специального консультанта? Что это вообще за должность такая?

– Мне сказали, что сотрудники воспринимают работу в отделе как наказание…

– И на сегодня я свое отбыл. Если что, там в коридоре кофейный автомат. Когда придут Альпин и Лантура, передайте им, что звонили из полиции. Три инцидента четвертого класса за ночь. Чернокнижник с Говяжьего холма оживил обезьяну. Пропустил через нее искусственную молнию. А корова Ночка отелилась волчонком. А вдова Жанна поджидала к себе пономаря.

– И что, в последнем случае тоже есть супернатуральный след?

– А вот как раз и будет повод расследовать! Ключи на столе у Лантуры, – с этими словами Кент, не прощаясь, оставляет меня одного.

Озадаченный, я прислоняю меч к стене, а сам иду налить себе кофе. Возвращаюсь в кабинет и усаживаюсь в одно из кресел для посетителей, чтобы не занимать чужого стола. Ждать приходится недолго. Я встаю, когда дверь снова открывается.

– Доброе утро, господа. Я Джуд Леннокс, вас должны были предупредить…

– Да, да! Джуд Леннокс, рыцарь, который сочувствует малефикам. Вас прислали из центра. Я Лантура, – протягивает мне руку тот из них, что вошел первым.

Уверенное и небрежное рукопожатие, прямая осанка, глаза голубые, волосы светлые, кожа загорелая. Прямо-таки источает молодость и оптимизм. То ли недавно вернулся из отпуска, то ли вообще до этого не работал, а оканчивал какой-нибудь престижный факультет, кружил головы девушкам, носил белые шорты и тайком пробовал отцовские сигары. Встреть я такого молодца на улице, принял бы его за начинающего барристера, солиситора или еще кого-нибудь из этой же адвокатской швали. Бог его знает, зачем он подался в рыцари. Может, по наивности – за турнирной романтикой и прекрасными дамами. Но обычно романтический флер улетучивается еще до первого настоящего дела – стоит только один раз оказаться на дежурстве, когда принесут окровавленное тело соратника в разбитых доспехах. Так что, может статься, этот красивый юноша тут по настоянию сердца. Во всяком случае, в сравнении с угрюмым Кентом Лантура не выглядит так, будто его сослали на каторгу. Можно работать.

Насчет второго из вошедших вопросов особенно никаких.

– Альпин, – он протягивает руку.

Старший из двух. С утра уже как будто устал. Не слишком ухожен и скорее всего не женат. Ужинает небось разогретыми полуфабрикатами. Страсти к работе от него, пожалуй, не дождешься – в лучшем случае можно рассчитывать на умеренную добросовестность. Но и это неплохо. Рыцарский клуб и так теряет достаточно членов на почве излишнего рвения. Сколько уж рыцарей не сумело вовремя остановиться в сладострастии погони за очередным малефиком. Бездна стала им могилой.

– Я застал тут вашего коллегу, Кента. Он просил передать…

– Да, мы встретили его по дороге. Три инцидента четвертого класса. Кент – он… Вы уж не судите по нему обо всем отделе.

– Мы очень коротко поговорили. Я так и не понял, чем он тут занимается.

Альпин в ответ на это хмыкает.

– Специальный консультант. Это значит, что он может явиться в офис пьяный. Или вообще не явиться. И ему никто ничего не скажет. Его оставили в РКС только из-за прежних заслуг. Упрятали в наш отдел, чтобы на глаза не попадался.

– А что за прежние заслуги?

Альпин, не расположенный, видно, говорить о ком-то хорошо, утыкается в бумаги, предоставляя Лантуре полномочия рассказчика.

– Ну, это на самом деле прегрустная история! – Лантура берет прислоненную к столу лютню и, немножко подстроив ее, начинает петь: