Олег Нестеренко - Рыцарь и ведьма [litres]

– Спасибо, что предостерег, любезный, но давай все же до этого «Чумного барака» сперва проедемся.

– Дык это я вас еще предостерегать не начал! Право слово, не путались бы вы с этими гражданками. Не ровен час залучат вас в секту свою стервозную. Что-то у них там не чисто. В клуб-то этот они по средам ходят, а обратно-то, бывает, что и не выходят!

– Как это?

– А так. Подземный ход там, что ли, какой? Под утро клуб закрывается, молодежь по домам едет, а этих как след простыл. Мож, они там отсиживаются да через заднюю дверь потом вытряхиваются. Уж не знаю. Дел у меня, что ли, других нет, как пасти их там по утрам. Лишь бы они политические собрания не проводили. Бабы ведь почему в политику полезли?

Дальнейший разговор я поддерживаю только дежурными фразами, а сам прислушиваюсь к своему организму. Нетрезвая причуда, интуиция, судьба или везение – что бы ни послужило мне компасом, я почти не сомневаюсь, что близок к цели. Нужно успокоиться и расчистить разум. Быть готовым к бою. Быть готовым к чему угодно.

– Приехали, господин рыцарь. Там дальше остановка запрещена, вы уж пройдите до угла ножками. Вон то крыльцо – это и есть «Чумной барак».

Я выхожу из машины, с наслаждением распрямляю спину.

– Значит, тут проводят время первые красавицы Лэ?

– Кому и свинья красавица. Вы только учтите, что сегодня никак не среда. Может, по субботам ваша зазноба с подругами в другом месте отдыхает. Да и рано еще. Как бы закрыто не было.

Я киваю. Придется пойти на риск. Машу таксисту на прощание и скорым шагом преодолеваю четыреста футов, оставшиеся до входа в клуб.

Здание наполовину охвачено ремонтом, один бок убран в леса и занавешен строительной сеткой. Для прохождения внутрь в сетке имеется квадратный разрез, за которым видны массивные деревянные двери, старинные, судя по виду, и наводящие на мысль о том, что заведение действительно могло унаследовать здание от чумных палат, бывших тут в средневековье.

Рядом со входом налеплены несколько афиш. Анонсы концертов. Поверх плаката, возвещающего о выступлении группы «Торжество падали», наклеена яркая бумажная полоска с надписью «Отменено». Обещал же себе не заниматься ловлей знаков. Но тут даже самый задавленный поэтический инстинкт не мог не встрепенуться. Торжество падали отменено. Ну и отлично. Не зря, значит, работаем.

Пробую дверь – по счастью, она открыта. Спускаюсь по истертым каменным ступеням вниз, прохожу сквозь полумрак пустого зала, мимо столиков у стен, каких-то темных закоулков и пазух, упрятанных за каменными колоннами, мимо сцены. Звук моих шагов взлетает под кирпичные своды.

– Приятель, мы закрыты, – парень за барной стойкой наконец-то замечает меня. – Возвращайся после девяти.

Видя, что я продолжаю приближаться, он выпрямляется и откладывает в сторону свои записи, которые листал до моего появления.

В клубе есть еще кто-то. В одном из боковых проемов возникает крепко сбитая мужская фигура, но парень показывает рукой, что разберется сам. И все же, разглядев в тусклом свете клинок у меня на бедре, он непроизвольно бросает мне за спину взволнованный взгляд.

– Джуд Леннокс, орден Рыцарей Круглого Стола.

– В смысле? Вы заодно с ребятами из надзорного отдела? Мы же ликвидировали ту партию алкоголя. Все замечания по пожарной безопасности устраняются. В чем проблема?

Держится заносчиво, но я вижу, что бедолага нервничает. Студент, судя по возрасту. Наверное, подрабатывает тут в свободное время. Раскрываю перед ним свое удостоверение.

Парень щурится, вчитываясь в документ.

– Отдел расследований супернатуральной активности? Это как понимать? Привидений ловите? Так мы не жалуемся. Хотя в мужском туалете необъяснимые шумы, и вода сама собой смывается иногда. Если хотите, провожу. И, кстати, удостоверение у вас временное. Вы не настоящий рыцарь Круглого Стола.

Я настроен благодушно, поэтому не возражаю, если ему охота умничать. По моим понятиям, за рамки он еще не вышел.

– Вы здесь работаете, господин.

– Фуэскас. Орвето Фуэскас. Работаю, когда меня не отвлекают. С вашего позволения, я позову управляющего.

Я кладу на стойку фотографию Валерии Кавермэль. При взгляде на снимок у парня слегка подскакивает бровь – секундное удивление, – словно он не ожидал увидеть это лицо. Раз не ожидал – значит, видел его раньше. Он и сам спохватился, что нечаянно себя выдал, и теперь мрачно смотрит мне в глаза, понимая, что я заметил и выходку его брови, и его досаду на этот счет. Но я все равно задаю свой вопрос. По сути, позволяю противнику, который поскользнулся, встать на ноги и снова занять боевую стойку. Пусть думает, что ситуация все еще у него под контролем.

– Господин Фуэскас, эта девушка бывает здесь?

– А вы слыхали про врачебную тайну? Или, может, тайну исповеди? Так вот бармен – это и врач, и исповедник. Наши клиенты вправе рассчитывать на соответствующую конфиденциальность. И свои права я тоже знаю. Я ничего рассказывать не обязан. Тем более стажеру.

– Ее зовут Валерия, – стучу пальцем по фотографии. – Нравится?

– Что?

– Хотите ей помочь? Ей и таким, как она? – Я выкладываю перед парнем несколько снимков анерленгских красавиц. – Как вам эти девушки? Они все бесподобные, правда?

– Слушайте, давайте я позову управляющего…

– Вот только остальным уже не поможешь. Они мертвы. А Валерия жива. И я хочу, чтобы это так и осталось. Но для этого мне нужно знать, бывает ли она здесь.

Орвето ненадолго задерживает дыхание. Обдумывает. С шумом выдыхает. Берет фотографию в руку.

– Ну, видел ее несколько раз.

– По средам?

– Обычно по средам. Но бывает, что и в другие дни. Просто в среду у нас обычно играет «Торжество падали», местная группа. На их концертах всегда много красивых женщин. Не знаю, почему. Музыка их мне не нравится.

– Я видел, что их концерт отменен.

– Да, на этой неделе они не выступали. И в ближайшее время не будут. Что-то случилось с господином Лу. Это их саксофонист. Он у них в группе за главного. Соломон Лу, так его зовут.

– Концерты прекратились и красивых женщин стало меньше?

– Стало меньше, да. Будто они все влюблены в этого Соломона Лу. Не знаю, как он это делает. Заиграет на своем саксе – и самые красивые женщины города тут как тут. Перестал играть – они и рассеялись. Лишь бы за собой их не увел куда-нибудь. Игрой на дудочке.

– А что с ним случилось?

– Вроде несчастный случай. Точно не знаю. Может, все красотки сейчас дежурят с цветами под окнами больницы.

– А с кем-то еще из группы я могу поговорить?

– Не уверен… Они вроде и публичные ребята, но тайны нагнать любят. Наверху есть гримерка, там у Соломона Лу что-то вроде общественной приемной. Другие музыканты ею не пользуются. Думаю, там можно найти какие-нибудь записи, контакты. Естественно, понадобится ордер на обыск.