Фриц Лейбер - Шпаги дьявольщины [иллюстрации Сергея Пояркова]

Первые четыре остановились перед Фафхрдом бок о бок в ряд, звеня своими колокольчиками под музыку Хисвет.

Следующие пять твердо промаршировали к правой ноге Фафхрда. Здесь их лидер остановился с поднятой лапкой, посмотрел вверх в лицо Фафхрду, и три раза пропищал. Затем, зажав свой конец цепи одной лапой, он использовал три остальных, чтобы подняться по ботинку Фафхрда. Скопированный своими четырьмя товарищами он затем с большой скоростью поднялся по штанам Фафхрда и по его волосатой груди.

Фафхрд наблюдал за поднимавшейся цепью и крысами в алых мантиях без малейшего движения, кроме того, что едва сдвинул брови, когда крошечные лапы неминуемо ущипнули его волосы на груди.

Первая крыса поднялась к правому плечу Фафхрда и по загривку двинулась к левому, четыре других крысы проследовали по порядку и не позволили соскользнуть цепи.

Когда все пять крыс встали Фафхрду на плечи, они приподняли первое звено серебряной цепи и очень ловко занесли его над головой Фафхрда. Между тем он смотрел прямо на Хисвет, которая полностью обошла вокруг него и сейчас стояла, наигрывая позади крыс, звеневших колокольчиками.

Пять крыс опустили звено так, что цепь повисла мерцавшим овалом на груди Фафхрда. В то же мгновение каждая крыса сняла свою алую шапочку, подняв ее так высоко над своей головой, как только могла вытянуться ее передняя лапа.

Кто-то крикнул:

— Победа!

Пять крыс опустили шапочки и опять высоко подняли их. Как будто из одной глотки, все матросы и большинство моряков и офицеров заорали в громком вопле:

— Победа!

Пять крыс подвели двух наиболее кричавших к Фафхрду. Люди на борту «Скуинда» повиновались как загипнотизированные.

Были ли причиной этого какая-нибудь магическая сила или просто удивление поведением крыс, трудно сказать.

Хисвет перестала играть веселый туш, а две крысы с серебряными жезлами засуетились на корме и, встав у основания бизани, где все могли их видеть, начали бить друг друга в почти достоверном стиле борьбы на жезлах. Их жезлы мелькали в солнечном свете и мелодично звенели, когда сталкивались. Тишина нарушилась восклицанием и смехом.

Пять крыс слезли с Фафхрда и возвратились к тем, которые несли колокольчики, чтобы образовать круг вокруг платья Хисвет. Мышатник и несколько офицеров сошли с кормы вниз, чтобы пожать Фафхрду руку и похлопать по спине. Моряки подняли много шума, чтобы сдержать матросов, которые заключили пари, какая крыса должна выиграть в этом новом поединке.

Фафхрд, вертя цепь, заметил Мышатнику:

— Странно, что матросы были за меня с самого начала.

Под шумок Мышатник объяснил улыбаясь:

— Я дал им денег, чтобы они поставили на тебя против моряков. Я также намекнул и дал взаймы ради той же цели некоторым офицерам с других кораблей — у сражающего не может не оказаться такой же большой клики. Также я пустил слух, что белые крысы — это анти-крысы, выученные истреблять свой собственный род, образец изобретательности Глипкерио для безопасности флотилии с зерном. Моряки проглотили такой вздор.

— Ты выкрикнул первым: «Победа»? — спросил Фафхрд. Мышатник ухмыльнулся.

— Судья встал на чью-нибудь сторону в цивилизованном поединке? О, я подготовился, но в этом не было необходимости.

В этот миг Фафхрд почувствовал слабый рывок за свои штаны и, посмотрев вниз, увидел, что черный котенок пробрался через лес ног и сейчас целеустремленно поднимается по нему. Тронутый этим проявлением почтения, Фафхрд тихо проворчал, когда котенок добрался до пояса:

— Решил помириться, а, черный малыш?

При этом котенок прыгнул ему на грудь, запустил в нее свои маленькие когти, затем в обнаженное плечо Фафхрда и, свирепо посмотрев, как черный палач, до крови процарапал ему челюсть, затем прыгнул через пару напуганных голов на грот-мачту и быстро вскарабкался по ее выгнутой коричневой кривой. Кто-то кинул цапфу в маленькое черное пятно, но бросил небрежно, и котенок спокойно добрался до верхушки мачты.

— Я проклинаю всех кошек! — яростно крикнул Фафхрд

Мой любимые животные с этих пор — крысы»

Он смочил подбородок.

— Правильно сказал, Человек-с-мечом! — весело крикнула Хисвет из своего круга поклонников.

Затем она продолжала:

— Я буду ради вашему, Человек-с-мечом обществу на обеде в моей каюте через час после захода солнца. Мы будем следовать каждой букве из предписания Слинура, чтобы я и Белые Тени находились под наблюдением.

Она свистнула в свой маленький серебряный инструмент и величаво скрылась в хвоей каюте с девятью крысами следом.

Отделившаяся, одетая в алое, пара на корме прекратила поединок, не выявив победителя, и побежала за ней. Толпа восхищенно расступилась.

Слинур, бросившись вперед, остановился, чтобы осмотреться. Капитан «Скуинда» был человеком глубоко думающим. Где-то за последние полтора часа белые крысы превратились из жутких зубастых монстров, глотающих флотилии, в добродушных, безобидных животных-шарлатанов, на которых моряки пришли посмотреть, как на группу белых талисманов. Слинур безуспешно, но непрерывно пытался понять, как и почему.

Лукин, все еще выглядевший очень бледным, был сопровожден своими последними матросами — т их кошельки стали легче от недостатка большого количества серебряных монет, поскольку они надеялись на представившийся случай — с борта в длинную шлюпку «Скуинда», отмахнувшись от Слинура, когда капитан «Скуинда» захотел поговорить с ним.

Слинур дал выход своему огорчению, грубо приказав матросам прекратить беспорядочный, кулачный бой и прыжки, но они весело подчинились этому, сгинув на свои места со счастливейшими улыбками моряков. Проходя мимо Мышатника, они мигали ему и исподтишка дотрагивались до своих волос. «Скуинд» быстро шел на север на расстоянии полу полета стрелы позади «Тунни», пока происходила дуэль, но когда западный ветер посвежел и надулся кормовой парус, он начал рассекать голубую воду немного быстрее. Между тем флотилия начала поднимать паруса так быстро, что шлюпка «Скуинда» не смогла добраться до начала линии, хотя было видно, как Лукин подбадривал гребцов в их усилиях, ив конце концов шлюпка подошла, к вымпелу «Щ арка», чтобы зайти с кормы и подать шлюпку, которую настигла военная галера, опасно перекатываясь, в волнующемся море, и подняла др захода солнца, помогая веслами парусам, возвратилась в голову колонны»

— Од не захотел прийти нам или другим на домощу этой ночью — заметил Фафхрд Мышатнику.

Они стояли у борта главной палубы.

Между ними и Слинуром не было открытой вражды, но они были склонны отслаивать его на корме, где он стоял позади рулевого, склонив голову беседе с тремя офицерами которые потеряли все свои деньги, ставя на Лукина, до тех пор держались ближе к капитану.