Фриц Лейбер - Шпаги дьявольщины [иллюстрации Сергея Пояркова]

Выражение глаз дворцовой хозяйки изменилось от подозрительного до уверенного. Она двинулась на девушку как штормовая туча, глаза ее светились. Внезапно она вытянула вперед две свои «похожие на ляжки руки, щелкнув при этом хлыстом по серебряному кольцу в ошейнике девушки. Этот сухой треск был очень громким.

Девушка дико тряхнула головой три раза. Ее дрожь стала затихать, затем исчезла вообще. Когда дворцовая хозяйка повернулась спиной к тому пути, которым они пришли, она опустила голову и плечи, а первый мстительный рывок вниз поставил ее на четвереньки, и она быстро растянулась в собачьей позе.

Под пристальным взглядом одного из поваров поварята начали медленно убирать с пола, завертывая каждый бокал в тряпки, прежде чем положить их на поднос, чтобы они не стучали. Их взгляды, полные страха, остановились на бесчисленных изразцах,

Серый Мышатник стоял на мягко нырявшем носу «Скуинда» и заметил парящую Цитадель Ланкмара через рассеивающийся туман. Позади него на востоке вскоре появились квадратные сверху минареты дворца повелителя. Каждый оканчивался камнем разного цвета, а на юге стояли серовато-коричневые зернохранилища, похожие на дымчатые скирды.

Он приветствовал первый морской ялик, который он увидел с борта «Скуинда», С черным котенком, зашипевшим на него и против команды Слинура перед тем, как Слинур мог решить намеренно задержать его, он соскользнул вниз по длинному крюку, который человек с ялика зацепил за борт «Скуинда», Приземлившись в ялике, он одобрительно хлопнул по плечу удивленного человека, который держал крюк, затем скомандовал, обещав щедрое вознаграждение, если он со всей скоростью поплывет к дворцовой пристани, Крюк отцепился, Мышатник подошел к тонкому борту суденышка, три гребца поднажали, и судно заскользило на восток над волнами, коричневыми от грязи из Хлала,

Мышатник, утешая, крикнул Слинуру:

— Ничего не бойся, Я сделаю Глипкерио чудесный доклад, расхваливая тебя до небес, и даже Лукина до высот низких облаков.

Затем он повернулся лицом вперед, едва улыбаясь и нахмурившись в своих мыслях. У него было некое чувство вины перед покинутым Фафхрдом, который, видимо, окунулся в бесконечное пьянство и танцы в кругу крепких моварлских оруженосцев, когда «Скуинд» поднимал паруса От Кварч Нара, Большие глупцы умирали от вина и от своих проигрышей каждое утро, но снова рождались после полудня с возвратившейся надеждой и кошельком, чудесным образом наполнившимся опять.

Но он был даже более удовлетворен тем, что сейчас он один должен донести до Глипкерио извинения Моварла за четыре корабля с зерном и рассказать весь удивительный рассказ о драконе, крысах и их человеческих хозяевах или коллегах.

Со временем Фафхрд возвратится в Ланкмар из Кварч Нара с разбитым кошельком и, вероятно, с разбитой головой. Мышатник должен будет занять прекрасные апартаменты во дворце Глипкерио и нежно раздражать своего большого товарища, оказывая ему гостеприимство и расположение.

Он лениво размышлял, где сейчас были Хисвет, Хисвин и их маленькое окружение: возможно в Сархенмаре или, более возможно, в Илтмаре или даже покинули этот город на верблюдах и уехали куда-нибудь в Восточные Земли, чтобы оказаться подальше от мести Глипкерио и Моварла. Ненароком его левая рука поднялась к виску, мягко дотронувшись до крошечного маленького рубца. Правда, по — прошествии времени он уже начал немного ненавидеть. Хисвет или храбрую Фрике.

Конечно, злобные угрозы Хисвет лежали в области любовной игры. Он не сомневался, что она немного тосковала по нему. Кроме того, он пометил ее гораздо хуже, чем она его. Ну, возможно, он встретит ее опять когда-нибудь в каком-нибудь уголке мира.

Эти дурацкие прощающие мысли Мышатника были в его духе. Он знал себя и свои сожаления по какой-нибудь приемлемой девушке. Кварч Нар при Моварле утвердился строго затянутым, по меркам Мышатника, городом, и во время краткой стоянки ему встретилась всего одна жуткая девица, одна Хренлет выбрала согрешить с Фафхрдом. Ну, в Хренлет было нечто великанское, хотя она и была худа, а сейчас он уже в Ланкмаре, где он знал дюжину мест, чтобы разогнать тоску.

Илисто-коричневая вода внезапно уступила место зеленой. Ялик проплыл истечение Хлала, который мирно бежал мимо отвесных стен и земли без зелени, где на каждом футе изъеденной волнами скалы стояли Цитадель и дворец. Сейчас гребцы гребли вокруг странного сооружения: медного ската шириной с человека, скрепленного большими бронзовыми полосами, закинутыми вниз с дворцовой галереи почти до самой поверхности воды. Затем он заметил веретенообразный аппарат — если это было им — длиной с трех человек и сделанный из тускло-серого металла, на вершине ската. Это была загадка.

Мышатник нежно любил загадки, правда, больше загадывать их, чем решать, но у него не было времени для этого. Ялик уткнулся в королевскую пристань, и он высокомерно показал шумно требовавшим евнухам и охране свое курьерское кольцо с эмблемой морской звезды от Глипкерио и пергамент с печатью из перекрещенных мечей Моварла.

Второе, казалось, больше всего произвело впечатления на дворцовую стражу. Он немного послонялся по пристани, взобрался по головокружительно высокой, весело разрисованной лестнице и оказался в Аудиенц-Зале Глипкерио — знаменитой комнате с голубыми стенами, облицованными изразцами, на каждом из которых была изображена эмблема на морскую тематику.

Зал был огромен, несмотря на голубые занавеси, делившие его на две половины.

Пара обнаженных и обритых пажей поклонилась Мышатнику и развела для него занавеси. Их извилистые бесшумные движения на фоне голубого напоминали ему водяных. Он перешагнул через узкий шестиугольный вход, чтобы оказаться приветствованным далеким, но повелительным:

— Тихо!

До того времени, как с губ Глипкерио сорвалась команда, и после того, как одна из длинных рук монарха с худыми пальцами поднялась, чтобы пересечь эти губы, Мышатник был ни жив, ни мертв. Со слабым шелестом за ним опустились голубые занавески.

Это была странная и пугающая сцена.

Сердце Мышатника остановилось в полу предчувствии, что его воображение было совершенно ошибочно на счет его возможности, что сейчас разыгрывалось перед ним.

Три широкие арки вели в галерею, на которой расположился серый аппарат, который он заметил на вершине ската. Сейчас он мог видеть прикрепленный на шарнирах люк, выступающий дугой.

В ближнем конце вала была небольшая, с толстыми прутьями клетка, содержавшая десятка два черных крыс, которые пищали, бегали вокруг друг друга непрерывно и иногда угрожающе кусали клетку.

В дальнем конце голубого зала рядом с круглой лестницей, ведущей вверх в самый высокий дворцовый минарет, со своего золотого приемного ложа в форме морской раковины встал возбужденный Глипкерио.