Фриц Лейбер - Шпаги дьявольщины [иллюстрации Сергея Пояркова]

Шеебла Безглазое лицо вошел в хижину, не повернув своей покрытой капюшоном головы, быстро нашел маленький предмет и вытянул его вперед.

— Здесь твой ответ на Нашествие крыс на Ланкмар — сказал он.

У него был глубокий, густой голос, быстрый и скрипучий, как будто в средний бурун столкнулись круглые камни.

— Решив эту задачу, ты решишь все.

Смотря снизу с расстояния более ярда, Серый Мышатник увидел на фоне бледного неба силуэт маленькой пузатой бутылочки, зажатой между тканью рукава Шееблы, который никогда не показывал своих пальцев, если они у него были.

Серебряный свет восхода разбивался на куски, проходя через хрустальную затычку бутылочки.

Мышатник не был поражен. Он был утомлен и завяз ногами в болоте, которые сейчас погрузились на глубину лодыжки в Засасывающую грязь, и оседал все время глубже и глубже. Его серый, грубый шелк покрылся липкой грязью и разорвался. Он боялся, что не поможет даже самый лучший портновский ремонт. Его оцарапанная кожа, где она была сухой, покрылась болотной, грязной, заставлявшей чесаться солью. Перевязанная рана на его левой руке болела и горела, а сейчас начала болеть и шея из-за того, что он все время вытягивал ее, чтобы смотреть вверх.

Еще вокруг него тянулось мрачное пространство Большого Соленого Болота, акры острой, как нож, морской травы, скрывавшей предательские овраги и смертельные омуты, прыщавые, низкие, заполненные вившимися карликовыми деревьями и распухшими колючими кустарниками. В то время, как его фауна начиналась с морских пиявок, гигантских червей, ядовитых угрей и водяных кобр и кончалась видящими клювом, низко летающими падальщиками и далеко прыгающими, с когтями на лапах, соляными пауками.

Хижина Шееблы была черным домом, почти таким же большим, как внутренняя часть дерева-кабинета, в котором последним вечером Мышатник перенес экстаз и попытку убийства. Она стояла выше уровня Болота на пяти согнутых шестах или ногах: четыре по краям и пятая в центре. Каждая нога кончалась круглой пластиной, такой же большой, как вынутый кверху щит, и, по-видимому, была отравленной, так как каждая была окружена маленькой мертвой коллекцией тел фауны Болота.

У хижины был единственный вход, низкий и закругленный кверху, как вход в нору. Сейчас в нем лежал Шеебла с подбородком на согнутом левом локте, вытянув вперед пузатенькую бутылочку и, кажется, всматриваясь вниз на Мышатника, не обращая внимания на нелогичность, вызванную безглазым взглядом. Все же, несмотря на окаймляющий сейчас в ночной тьме на востоке неба розовый цвет, Мышатник не мог увидеть выражение лица в глубине капюшона. Устало и, возможно, в тысячный раз, Мышатник подумал, а что, если Шеебла был прозван Безглазым, потому что он был слепым в прямом понимании этого слова, или между ноздрями и макушкой головы у него была только кожа, или он имел голый череп вообще, или, возможно, на месте глаз у него были дрожащие усики.

Эта мысль не заставила его дрожать от страха, он был в ярости и устал, и пузатая бутылочка все еще не привлекла его внимания.

Отбив в сторону тыльной стороной своей одетой в перчатку руки соляного паука, Мышатник крикнул наверх:

— В этом наверное достаточно яда, чтобы отравить всех, кроме крыс Ланкмара. Эй, ты, в черном мешке, разве ты не пригласишь меня выпить, поесть и отдохнуть? Я прокляну тебя или же с помощью чар я украду у тебя неведомое!

— Я — не твоя мать, хозяйка или служанка, а твой колдун — ответил Шеебла своим резким, пустым голосом — Прекрати свои детские страхи и выпрями свою спину, маленький серый!

Это последнее показалось Мышатнику ультимативным и пренебрежительным пр отношению к его вытянутой шее и напряженной спине. Он горько подумал о сухожилии, причинявшем боль в спине, которое он повредил. Он покинул Ланкмар через Болотные Ворота, к испуганному удивлению охранников, которые упорно советовали ему не делать в одиночку вылазки на Болото днем. Затем он прошел по вьющейся дамбе под лунным светом к поврежденному огнем, но все еще возвышающемуся серому Дереву Морского Ястреба. Там, после долгого наблюдения, он опознал хижину

Шееблы по пульсировавшему синему зареву из ее дверей и смело бросился вперед к ней через похожую на мечи морскую траву.

Затем наступил кошмар. Глубокие овраги, колючки и бугры появлялись тут и там, где он не ожидал их, и он быстро потерял свое обычно непогрешимое чувство направления. Маленькое голубое зарево мигнуло и окончательно появилось далеко справа, затем время от времени, казалось, приближаясь и удаляясь, ставя в тупик. Он понял, что должен идти кругами и согласиться, что Шеебла опустил на местность головокружительные чары, возможно, чтобы предохранить себя от нападения, работая над неким особенно трудным и гениальным волшебством. Только после почти двух случаев гибели в сыпучих песках и после столкновения с длинноногим болотным леопардом с горящими голубыми глазами, которого Мышатник принял за хижину, потому что животное, оказалось, имело привычку моргать. Он наконец добрался до своей цели, когда уже тускнели звезды.

После этого он вывалил или скорее забросил наверх к Шеебле все свои неприятности, предлагая подходящие решения для каждой проблемы: любовное питье для Хисвет, дружеское питье для Хисвина и Фрике, покровительствующее зелье для Глипкерио, охраняющую от минголов мазь, черный альбатрос, чтобы найти Фафхрда и чтобы рассказать ему все, и чтобы он поторопился обратно, и, возможно, что-нибудь еще против крыс. Сейчас у него было последнее.

Мучаясь, он повернул голову, чтобы не перекрутить шею, смахнув прочь с ножен Скальпеля щелчком морскую кобру, затем сердито посмотрел вверх на маленькую бутылочку.

— Как этим пользоваться? — спросил он — Налить у каждый крысиной норы? Или я должен это влить в избранных крыс и отпустить их? Я предупреждаю тебя, что если в ней есть следы Серной Болезни, я натравлю на тебя весь Ланкмар, чтобы вырвать тебя из Болота.

— Ничего такого — презрительно сказал Шеебла — Найди место, где собираются крысы, затем вылей это.

Брови Мышатника приподнялись, спустя немного он спросил:

— Что произойдет? Придаст ли это мне дурной глаз для крыс, так, что мой взгляд будет убивать их насмерть? Сделает ли это меня достаточно проницательным, чтобы я мог выследить их главные места гнездования сквозь землю и камень? Или это до изумления увеличит мою хитрость и мои умственные способности?

6. 161

По правде говоря, он как-то сомневался, что последнее возможно в какой-то степени.

— Нечто похожее на все это — рассеянно ответил Шеебла.

Он кивнул своим капюшоном.

— Это поставит тебя на правильную позицию, чтобы справиться с ситуацией. Это придаст тебе мощи, чтобы бороться с крысами, а также чтобы убивать их, что до этого не мог совершить ни один человек на земле. Вот.