Фриц Лейбер - Шпаги дьявольщины [иллюстрации Сергея Пояркова]

Затем что-то пронеслось мимо его носа, как яростная оса, и все изменилось.

Он вспомнил в яркой вспышке крайне странную ночь решения на борту «Скуинда», которая для него стала почти фантазией его памяти, и вооруженные самострелами крысы, и Сквии со шпагой, нацеленной в сердце, и он полностью осознал в Ланкмаре, что имел дело не с обычными или даже сверх необычными крысами, а с чужой и враждебной культурой разумных существ, конечно, маленьких, но, возможно, более умных и, конечно, более плодовитых и нацеленных более на убийство, чем люди.

Оставив позади себя писк, он побежал так быстро, как только мог, повторно рубя Скальпелем, но засунув свой кинжал за пояс, и вытащил кошелек с черной бутылочкой Шееблы.

Ее не было. С упавшим сердцем и полу ругаясь, он вспомнил, что, выпив вина, оставил ее под подушкой у Наттика.

Он помчался по темной улице Мыслителей с ее высокими зданиями, не пропускавшими свет луны. Большинство крыс вывалило наружу. Его нога подскользнулась на одной из них, и он почти упал. Еще две железные осы пролетели мимо его лица, и — он никогда не поверил бы в это из чужих уст — это была маленькая, отливавшая голубым, стрела. Он побежал мимо затемненной, длинной стены здания Воровской Гильдии, главным образом думая о том, как увеличить скорость, а совсем не о том, как уничтожить побольше крыс.

Затем почти сразу Дешевая Улица резко повернула Впереди него горели яркие огни, и находилось множество людей. Через несколько шагов он был среди них, крысы исчезли.

Он купил у уличного торговца маленькую кружку обожженного углем пива, чтобы занять время, пока его страх и тяжелое дыхание не исчезнут. Когда его сухое горло потеплело и немного промочилось, он посмотрел на восток через два квартала по улице Богов по направлению к Болотным Воротам, затем на запад, где было больше сверкавших кварталов, чем он мог ясно видеть.

Ему казалось, что весь Ланкмар собрался сегодня ночью здесь, под светом горящих факелов, ламп и рожковых свечей и яркого света ослепительных столбов, молясь и ругая, жалуясь и выпивая, чавкая и нашептывая ужасные слухи. Он удивился, почему крысы щадили только эту часть города. Неужели они больше боятся человеческих богов, чем людей?

У Болотных Ворот на конце улицы Богов располагались только хижины самых новых, самых бедных и самых трущобных Богов Ланкмара. Неужели большинство из собравшихся здесь собрались в честь какого-нибудь тощего отшельника или священника, кожа которого прилипла к спине, пришедшего из пустынь Восточной Земли?

Мышатник свернул на другую сторону и начал медленно и зигзагом идти сквозь замолчавшую толпу, здороваясь со старыми знакомыми, то там, то здесь покупая кубок вина или четверть пинты спирта у уличных торговцев, поскольку ланкмарцы верили, что религия и наполовину опьяненный мозг — или, в конечном счете, облегченный выпивкой мозг — прекрасно соответствуют друг другу.

Вопреки моментальному искушению, он успешно прошел по перекрестку с Улицей Проституток, перехватив дротик, летевший ему в висок, чтобы напомнить ему, что эротический опыт должен кончиться бесполезно. Хотя Улица Проституток была темной, девочки, молодые и старые, были сегодня ночью нарасхват, делая свой бизнес в затененных портиках, искусно обеспечивая людям действенное изгнание страха после молитв и вина.

Чем дальше он уходил от Болотных Ворот, тем более богато и пышно проходили службы Богам в Ланкмаре, чьи учреждения даже были с посеребренными колоннами и священниками с золотыми цепочками и отделанными золотом одеяниями. Из открытых дверей вырывался яркий желтый свет, крепкий ладан, шум сказанных нараспев проклятий и молитв — все против крыс — так далеко, как Мышатник мог расслышать.

Все же крысы не полностью отсутствовали на Улице Богов, как заметил он. Маленькие черные головы выглядывали то тут, то там из кровли, в то время как он более чем однажды, видел за решетками дренажных труб янтарные глаза.

Но сейчас он выпил достаточно вина и спирта, чтобы не бояться таких пустяков. Несмотря даже на его недавнее сражение, его память возвратилась в те времена, когда Фафхрд был бедным, обритым служителем Бвадреса, единственного священника Иссека из Джуги, а сам он лейтенантом Бандита Пилла, который грабил всех священников и молящихся людей.

Он пришел в себя в хваловском конце Улицы Богов, где храмы все были с золотыми дверями, а их шпили взметнулись высоко в небо, и одежды священников были расцвечены всеми цветами радуги из-за драгоценностей. Вокруг него толпились люди в почти таких же богатых одеждах, и сейчас, прорываясь через толпу, он внезапно увидел под зеленым бархатом капюшона и высоко взбитыми, переплетенными серебром, черными волосами меланхолично-веселое лицо Фрике с темными глазами, смотревшими на него.

Что-то бледно-коричневое, маленькое и несимметричной формы бесшумно выпало из ее рук на тротуар из керамического кирпича с латунью. Затем она повернулась и ушла. Он бросился за ней, схватил маленький квадрат свернутого пергамента, но два аристократа, их кортежи и торговец в одежде из золота встали на его пути и, когда он освободил от них дорогу, твердо усмирив свой зажженный вином темперамент, чтобы избежать дуэли, ни зеленого бархатного одеяния, ни какой-нибудь женщины, отдаленно напоминавшей Фрике, не было.

Он расправил скомканный пергамент и прочитал его под светом низко качавшейся рожковой масляной лампы:

«Будь, как герой, терпелив и храбр, и твое желание будет исполнено за твои рискованные ожидания, и все чары рассеются.

Хисвет»»

Он взглянул вверх и обнаружил, что прошел последний шикарно светившийся, паривший храм Богов в Ланкмаре и подошел к неосвещенной низкой площади с молчаливой квадратной колокольней Богов из Ланкмара, чьи предки — диетики с коричневыми костями в черных тогах — которым ланкмарцы не поклонялись, но все же боялись и чтили за их глубочайшие, спящие умы, оставили позади себя всех других богов и дьяволов в Нехвоне.

Записка Хисвет вызвала в нем возбуждение, моментально погашенное этим видом. Мышатник двигался вперед от последней уличной лампы до тех пор, пока он не оказался на темной улице лицом к темному храму. Он собрал в своем опьяненном уме все, что он когда-нибудь слышал об ужасных Богах из Ланкмара: они не нуждались в священниках, службе или даже поклонении, они довольствовались своими темными храмами до тех пор, пока они не разрушались. В мире, где практически все другие боги, включая богов в Ланкмаре, казалось, не требовали ничего, кроме поклонения, большого количества служб, более сильного своего обновления, чтобы они были рассеяны во всех краях мира.

Это было очень необычно и даже зловеще. Они возникали только тогда, когда Ланкмар находился в прямой опасности — и наказывали — не ланкмарских врагов, а его народ — и после этого они исчезали в своем мрачном логове как можно быстрее.